Сын Сталина - Страница 12

Там их препоручили заботам капитана милиции. Глядя на этого крепкого, словно высеченного из серого гранита человека с бесстрастным и одновременно страшным лицом, Лера тихо прошептала: «Троглодит». Бартеньев не знал, что это значит, но слово как-то удивительно удачно подходило к милиционеру, а потому он нервно хихикнул и согласно кивнул.

Милиционер спрятал документы обоих ребят в кожаный потёртый планшет, затем поинтересовался безо всякого выражения: «Есть будете?» и, не дожидаясь ответа, повёл Славу и Леру в привокзальный ресторан.

Там они пообедали – куда лучше, чем в детском доме. Капитан даже расщедрился на чай с пирожным и халвой. Вот только он ни слова не сказал о том, куда их везут. А на все расспросы он просто молчал с таким видом, словно вдруг оглох.

А вот теперь он сидел напротив них на твердой полке и смотрел перед собой. Так, будто в купе вообще никого не было…

Лера непроизвольно поежилась, глядя на истукана- милиционера, и он тут же ожил:

– Холодно? – тяжёлая рука командира легла на угловатое плечо девчонки.

Та лишь угрюмо дёрнула головой, но ему, видно, было неинтересно Леркино мнение. Милиционер встал, снял с верхней полки грубое шерстяное одеяло и закутал девочку, невзирая на её слабое сопротивление.

– Есть хотите? Может, чаю попить?

Оба энергично замотали головами: капитан может опять плюнуть на их желание, а после калининского ресторана есть уже было просто некуда…

– Ну и чего вы так переживаете? – капитан вдруг улыбнулся, от чего его лицо сделалось ещё страшнее. Так мог бы улыбаться медведь, только очень голодный… – Не просто так везут. С удобствами. Значит, кто-то сильно вами заинтересовался… – он снова жёстко улыбнулся и полез в планшет, – товарищ нарком просто так никого не дёрнет. В Советской стране лишних людей нет – ни Онегиных с Печориными, ни Обломовых со всякими там Мышкиными-Раскольниковыми. А коли появятся, так мы их враз. – он недоговорил, а лишь погладил обоих ребят по головам, – вот что, малые: сейчас нам чайку спроворят, у меня вот сухари есть, сахар, – из планшета появился небольшой сверток. – А потом – заваливайтесь да поспите. Поезд только утром придёт, а утро, сами знаете – вечера мудренее.

Белов заехал за Мартой по дороге на вокзал и, встретив у подъезда уже одетую женщину, помог ей сесть в машину.

– Александер, это твой автомобиль? – она с любопытством осмотрелась в салоне, отметив и могучую фигуру Михаила, и закреплённые в зажимах над дверями пистолеты-пулемёты.

– Да, Марта, – Саша кивнул, – служебный, но закреплён за мной.

– А мы с Клаусом так и не собрались купить авто… – она вздохнула. – Когда нашего Александера… мы потратили все сбережения на лечение, но.

– Да, – Белов качнул головой, – Клаус мне рассказывал. Но нужно жить и смотреть вперёд. Александер и Клаус погибли и за нас тоже. Чтобы мы могли жить и радоваться жизни.

– Да… – Марта слабо улыбнулась и полезла в сумочку за платком.

– Фрау Марта, не волнуйтесь, всё будет хорошо. Слава – очень хороший парень, а Лера. Лерка, конечно, девица с характером, но тоже – нормальная. Поживут у вас пару дней, а я пока решу все вопросы.

– Иисусе Христе, да пусть живут сколько угодно. Нас не так уж и много…

Марта, которую Белов устроил делопроизводителем в немецкую секцию Коминтерна, получала зарплату в двести пятьдесят рублей. Вместе с пенсиями, назначенными ей от советского и германского правительств – по триста рублей с каждой стороны, это составляло внушительную сумму и позволяло жить так, как бывшая учительница школы для девочек и мечтать не могла. Да ещё и невестка приносила в дом по восемьсот рублей ежемесячно. Но немецкая привычка к бережливости и экономии давала о себе знать, и женщины вели весьма скромный образ жизни.

В сущности, она была ещё совсем молодой женщиной. Тридцать восемь лет – не возраст, и Марта сохранила стройную фигуру и длинную, почти до пояса, копну светлых волос, которые она укладывала каждое утро в замысловатую прическу. Но на вполне законный интерес мужчин к своей персоне отвечала спокойным, но твёрдым «nine».

По-русски Марта пока объяснялась с великим трудом, и то лишь в объёме, позволявшем делать покупки в магазине, но это ей абсолютно не мешало. Немцев в столице жило предостаточно, и, кроме того, в школах повсеместно изучали немецкий язык, так что почти любой школьник мог помочь ей сориентироваться.

За время, пока проворачивались колёса бюрократической машины, Александр успел договориться и со школой, и даже почти решил с будущим местом жительства. Желающих взять в семью ребят, за которых хлопотал сын Сталина, было много, но Саше хотелось, чтобы они были поближе. Так сказать – под рукой. Лучшим вариантом мог бы стать Власик, но у того жена на последних месяцах беременности, и как к нему подойти, Белов придумать не сумел…

Они вышли на платформу Октябрьского вокзала как раз в то время, когда окутанный клубами пара и облаками угольной сажи паровоз втягивал поезд к платформе.

Михаил уже успел метнуться вдоль состава и нашёл восьмой вагон, а Александр не торопясь двигался следом, поддерживая Марту, чтобы та не оступилась на обледенелом асфальте.

Капитан помог ребятам одеться, подхватил пару фибровых чемоданчиков с их нехитрым барахлишком и вышел вслед за ним на перрон.

– Ну, где тут ваши?

Лерка озиралась, кидаясь туда и сюда ошарашенным взором. А Славка уже прикипел взглядом к шедшему навстречу молодому мужчине в длиннополом распахнутом пальто, под которым был виден полувоенный костюм.

– Сашка?.. Сашка!! – он словно ракета сорвался с места, дикими скачками ринулся вперед и, не сумев затормозить на скользкой платформе, врезался в Александра.

– Ну, привет! – Белов одной рукой поймал мальчишку, поднял на ноги и пристально посмотрел в глаза Вячеславу. – Прости, что не сразу вытащил.

– Да ладно, – Славка солидно кивнул, хотя на глазах выступила маленькая слезинка.

– Здравствуй, Белов, – Лера подошла преувеличенно спокойно, хотя её глаза тоже как-то подозрительно блестели.

– Салют, Психованная! Ого, как ты вымахала! Вот, оставь вас на буквально на минутку без присмотра, и?..

– Дурак! – обиделась Кузнецова, но Александр уже смотрел на подходившего капитана.

– Спасибо, товарищ, – он крепко пожал протянутую руку, а капитан Анисимов, окинув внимательным взглядом Александра, успел отметить и звезду на груди, и юный возраст орденоносца, и даже стоявшего поодаль охранника.

– Да чего там… – он улыбнулся, – делов-то… Вот, документы сопровождаемых.

Белов взял протянутую тощую стопочку бумаг, мельком взглянул, затем поинтересовался:

– Вас подвезти? Мы на машине.

– Да мне тут ехать-то…

– Места всем хватит, – Александр, не слушая возражений, качнул головой и посмотрел на Марту:

– Марта?

Та с трудом оторвала взгляд от Славы и невидяще посмотрела на Александра:

– Мой бог. Он так похож…

– Поехали, там разберёмся.

Оставив Славку и Леру осваиваться в квартире, Саша быстро спустился к машине и, подхватив сумку с продуктами, закупленными в продмаге, поднялся наверх. Дверь была не закрыта, и он, сняв обувь, пошёл прямо на кухню и остановился, не дойдя до двери.

– Ja, er ist ein guter. (Он хороший)

– Ещё бы! – подтвердил Славка, которого, судя по дикции, уже чем-то кормили. – Он знаешь, как разбросал бандитов? Я сам видел!

– Diese Gangster? (Настоящие бандиты?) – уточнила Марта, прикрыв рот рукой и округлив глаза.

– Ага. Они у нас в детдоме всем заправляли. А Сашка, он такой… Он их разом.

– Und deine Eltern? (А твои родители?)

– Я маленьким был, – неохотно произнёс Слава, – почти и не помню ничего. Только фамилия была на бумажке записана. Тогда много кто помер.

Вздохнув, Александр шагнул вперёд и словно на шпагу напоролся на острый взгляд Марты. Словно разъярённая медведица, она уже была готова вцепиться в горло всем, кто посмел бы отнять у неё малыша.