Сын Солнца (Пожиратели крови) - Страница 30

Угроза казалась настолько острой, что Ульпак ощутил ее почти физически, его спина стала мокрой от холодного пота, и липкий ручеек потек между лопатками. Неприятное чувство вернуло тольтека к реальности. Сколько он простоял над черепом? Наверное, очень долго, потому что за грубыми квадратными провалами дверей уже сгущались сумерки.

Слабый ветерок пошевеливал волосы на голове Ульпака, но и это ощущение было ему противно, словно кто-то касался его головы и лица мягкими неуловимыми плавниками. Воин снял плащ, разложил его на полу и, с усилием сняв череп с алтаря, завернул его в пеструю ткань.

Кто его мог увидеть? Камни? Или ползавшие среди них змеи? Ягуар не знал, но ему все время казалось, что за ним наблюдают — настороженно и недобро. Он медленно сошел вниз с пирамиды, часто оскальзываясь на собственной крови, испачкавшей ступеньки главной лестницы.

Когда тольктек достиг ее основания, вокруг царил уже глубокий мрак, и он только по слабому шуршанию сознавал, что змеи никуда не ушли из развалин своего города. Но не они встревожили Ульпака. Прекрасно видевший в темноте ягуар разобрал среди густой громады зелени, обступившей пирамиду, несколько фигур. Они стояли неподвижно, словно ожидая кого-то, и это сильно не понравилось тольтеку. Воин сознавал, что самого его прекрасно видно на фоне более светлой лестницы. Последние несколько шагов он проделал быстрее и, оказавшись на земле, попытался отступить от пирамиды в тень.

Ульпак сумел скользнуть среди колючих веток акации почти бесшумно, но стремительно метнувшиеся из под ног змеи выдали его с головой. Неизвестные люди приближались, и ягуар увидел, как в слабом свете луны блеснула бронза их мечей. Тольтек отступил на шаг, разжал руки, опуская плащ с драгоценной ношей на землю, быстро извлек из-за спины широкий длинный кинжал и увесистую обсидиановую палицу. Когда-то он очень надеялся на это оружие, оно казалось ему лучшим из всего существующего, но после пребывания в плену ягуар предпочитал клинки белых собак.

Неизвестные — их было трое — выступили из темноты и плитки дорожки перед пирамидой, и наиболее высокий из них шагнул вперед. Сердце тольтека подскочило в груди и облегченно опустилось на свое место. Ему показалось, что он узнал рослую крепкую фигуру акалеля. Ульпак опустил палицу и без страха двинулся к нежданным гостям Змеиного города. Не доходя нескольких шагов, он поднял ладонь кверху.

— Да пошлют боги долгих дней Сыну Солнца и его свите. — губы Ульпака помимо его воли сложились в улыбку.

В ответ на его приветствие не последовало ни звука. Люди быстро переглянулись между собой, и первый, стоявший возле акалеля, обратился к нему на странном наречье. Это не был атль, Ульпак не понял ни слова.

Принц вскинул руку и повелительно показал на сверток, лежавший у ног тольтека. Он повторил слова на диком языке, который ягуар слышал впервые, но жест и угрожающий тон, каким они были произнесены, не оставлял у воина сомнений.

— Чего хочет акалель? — удивленно произнес он, отступая и машинально отодвигая ногой драгоценный сверток с черепом.

В воздухе свистнул меч, и Ульпак почувствовал острую боль в правой руке.

— Собака! — взревел он. — Белая собака!

Следующий удар противника пришелся уже на резко вскинутый вперед кинжал. Ульпак с силой оттолкнул меч от себя и занял оборону. Трое — это было многовато, особенно для измученного дневным походом и потерей крови человека. Но тольтек не собирался отступать, он был так потрясен и оскорблен поведением акалелея, что готов был здесь же прирезать вероломного побратима.

— Так Сыну Солнца нужен был этот проклятый череп? — взревел ягуар, отбивая новые удары. — Из-за него акалель не убил Ульпака! Не надо было верить… глупая Шкик!

Противники тоже что-то хрипели, но все на том же странном наречии. Теперь они стояли совсем близко, и тольтек хорошо видел врага, он мог бы поклясться, что перед ним Акхан, только… как-то странно одетый и вооруженный. Атлан никогда не носили таких тяжелых кованных сандалий и высоких поножей, их тела не покрывались кожаными куртками с бронзовыми бляхами, а руки всегда были голыми. Зачем надевать на руки чужую шкуру, если есть своя?

Спутники принца стояли в стороне, наблюдая за поединком. Они в любую минуту готовы были прийти на помощь своему господину и, казалось, пока воздерживались лишь из почтения к его праву первому убить жертву. Ульпак размахнулся и широким рубящим ударом полоснул врага по правому плечу. Только кожаные доспехи спасли акалеля, если это был он, от потери руки. Но рана должна была оказаться глубокой, потому что противник взвыл и отскочил назад, бросив меч и схватившись левой рукой за плечо. Такое поведение еще больше поразило Ульпака, он никак не ожидал его от Принца-Победителя. Ягуар мог бы поверить в вероломство, но не в трусость своего побратима.

Враг махнул ладонью своим спутникам и что-то гортанно крикнул. Они вытащили из ножен свои мечи и направились к тольтеку, но, вошедший в ярость воин был неуязвим для двух явно вяловатых рубак. Один из них получил палицей по колену, раздался характерный хруст кости, и противник откатился по дорожке, больше не выказывая желания вступать в схватку. Другой начал сам пятиться и, наконец, побежал сам вслед за своим господином.

Через минуту из-за кустов раздалось тревожное ржание и храм. Все трое были на лошадях, а главный враг держал в поводу четвертого жеребца, в котором Ульпак с горьким сожалением узнал Бэса.

Он потерял коня, но сохранил череп и собственную жизнь. Было ли этого мало? Нет, но худшая утрата легла тенью на его душу. Неужели перед ним минуту назад с перекошенным ненавистью лицом стоял акалель?

Единственный раз в жизни Ульпак поверил другому человеку. Поверил врагу, восхищался им, почти боготворил, а он оказался предателем!

Горесть была нестерпимой. Ягуар сел на белые растрескавшиеся плитки дорожки и, как ребенок заплакал.

Конечно, Шкик ничему не поверила.

— Это не он, — пожала плечами царевна. — Это другой, второй…

— Какой второй? — буркнул брат, тяжело скидывая с плеч свой свернутый мешком плащ. Скрытый в нем хрустальный череп, который ягуар уже ненавидел, опустился на землю с громким стуком.

— Осторожно! — всплеснула руками девушка. — Ульпак его расколет! — она присела на корточки и кончиками пальцев принялась разворачивать перепачканную ткань. — А где же твое чудовище? — спросила сестра без всякого интереса.

— Тот второй увел Бэса. — с трудом выдохнул Ульпак, он и сам не предполагал, что так сильно привык к этой четырехногой бестии.

Чумазая царевна потребовала, чтоб брат оставил ей череп и немедленно отправлялся домой в Тулум, к дяде.

— Шкик сошла с ума? — переспросил воин и с остервенением поскреб в затылке, все-таки он чувствовал себя нестерпимо грязным! — Бедный Ульпак достал для Шкик волшебный череп, и теперь Шкик избавиться от Ульпака? Чтоб владеть колдовством одной?

Девушка зашлась тоненьким хохотом.

— Ульпак такой дурак, когда путается думать! — бросила она. — Шкик и так владеет колдовством одна. С черепом или без него — все равно. Просто череп сделает маленькую сумасшедшую колдунью великой жрицей! — ее глаза расширились — В Туудуме Ульпака ждет красная царская повязка.

— Ха-ха. — мрачно сообщил тольтек, но спорить с сестрой дальше не стал, потому что это было бесполезно. А вдруг она действительно знает, как при помощи проклятого черепа извести дядю? Ведь все ее вещие сны до сих пор сбывались…

Больше не вступая в перебранку со Шкик, воин наспех перекусил остатками кукурузных лепешек, которые царевне недавно принесли соплеменники, просившие помощи для роженицы.

— Ульпак уходит. — коротко сказал он, потрепав сестру по щеке.

— Вот еще! — хмыкнула она. — Шкик не расстанется с Ульпаком ни на день, ни на час. Она сразу сядет за хрустальный череп и будет видеть каждый шаг своего брата. Будет знать каждую его мысль! Шкик поможет, пусть Ульпак не боится!