Сын обезьяны - Страница 3

Наслаждение, отмечу, штука коварная, главное – не перебрать. Я перебрал и, как следствие, расслабился.

– О, прошу прощения, – нежно произнесла женщина. – Я вас толкнула.

Я не ответил. Я замер. Я даже не понял, откуда она появилась. Такое редко случается, уж женщин-то очаровываю с полувзгляда, и за словом в карман лезть не приходилось никогда. Но незнакомка улыбнулась, на щеках заиграли ямочки, а из-под пушистых ресниц полыхнуло такой страстью, что на мгновенье перестал дышать.

Она пошла к флаеру, оставляя за собой шлейф едва уловимого аромата – дивный, возбуждающий, он манил за собой, очаровывал. Не женщина – мечта! Стройное тело в радужном комбинезоне, полупрозрачный шарфик укутывает тонкую шейку, блестящая голова украшена тату с вкраплениями сверкающих камешков…

Неосознанно протянул руки к её упругим ягодицам, пошевелил пальцами. Банка упала под ноги и покатилась, виски ручейком побежало по мегапластиковому дорожному покрытию. Хороша была девочка, так хороша, что уровень интеллекта у меня упал до нижней отметки – ремня, поддерживающего штаны.

Красотка оглянулась и, грациозно запрыгнув в кабину, поманила пальчиком. Представив, что она будет этим пальчиком вытворять, ринулся к ней. Флаер взмыл в воздух, затемнённый купол, отгородив нас от мира, опустился. Не желая терять время, начал раздеваться, лихорадочно нажимая кнопки на брюках и рубахе. Одежда отдельными кусками падала вниз, на пол кабины. Незнакомка, затаив дыхание, следила за каждым движением. Особенно её глаза расширились, когда, распавшись на четыре части, слетели штаны. Прежде чем освободиться от прозрачного нижнего белья и ремня с болтавшимся на нём оружием, встал, позволяя оценить мой… гм… могучий инструмент любви.

Рисовался с удовольствием, так увлёкся, что пропустил посадку. Купол откинулся. Девушка вскочила, вытянувшись в струнку. Приложив два пальца к несуществующему козырьку, бодро отрапортовала:

– Сержант Торкинс заданье выполнила!

Признаюсь, растерялся. Такое редко случается с суперменом Ченгом, но никто не застрахован. Ничем другим объяснить, почему не нырнул вглубь кабины и не начал стрелять, не могу. И растерялся так, что повернул ремень, прикрыв бластером… гм… любимый орган, который сейчас был бодрее меня. Мысленно проклиная робота, заменившего нормальное бельё прозрачными подштанниками, откинул голову, и, выпятив вперёд челюсть, с вызовом посмотрел на начальника управления межгалактической полиции.

Кто-то из свиты генерала не удержался от подначки:

– Ченг, если у тебя ум так же силён, как то, что поддерживает твой бластер перпендикулярно телу, ты справишься с любой задачей!

Правду говорят – учись, не учись, а помрёшь всё равно с пулей в башке, подумал я и усмехнулся. Это надо было одному из лучших детективов галактики попасться на такой простой трюк?! Меня, матёрого волка, ветерана элизиумского сыска, как какого-нибудь прыщавого юнца поймали при помощи такого дешёвого трюка – на девочку.

– Я бы отвернулся, чтобы дать вам время привести себя в надлежащий вид, – важно проговорил начальник полицейского управления, – но, зная ваши способности, детектив, я уверен, что вы пропадёте из кабины. Просочитесь сквозь вентиляцию, например.

– Неплохая мысль, – процедил в ответ. – Однако предпочёл бы более простой способ – выбросить из флаера стерву с излучателем, и улететь.

Генерал побагровел. Он не любил насмешек, воспринимая всё буквально, однако сам почему-то считал, что обладает отменным чувством юмора.

Не утерпел бы и выбросил нахалку из флаера, но шесть бластеров в руках полицейских удержали от такой глупости. Наглость – необходимая черта характера, очень помогает выкручиваться из двусмысленных ситуаций, а потому не смущаясь начал одеваться. Причём делал это нарочито медленно, бросая жаркие взгляды на дамочку, заманившую меня сюда. Подействовало! Дамочка-сержант шумно задышала, зрачки расширились, она призывно облизнула губы. Обломаешься! Смотри, больше ты никогда не увидишь крутого парня, супермена, лучшего любовника во все времена – детектива Ченга – раздетым. А уж о том, чтобы оказаться со мной в одной постели и не мечтай!

Однако, заметив, что так же заворожено на меня смотрят ещё четверо полицейских, медленно спуская прицелы лазеров с груди к паху, я спохватился. Я, конечно, мачо, но – не до такой же степени!

– Прошу следовать за мной, мистер Быковченко! – приказным тоном «попросил» генерал.

Поморщился – такое чувство, будто обращаются к моему папочке. Но делать нечего, вышел из флаера, тоскливо глянув на край посадочной площадки, огороженной барьером высотой метров в пятьдесят. Стараясь выглядеть если уж не наглым, то, хотя бы безразличным, направился за начальником полицейского управления. Конвоиры не отставали, причём четверо из них неоднозначно подмигивали.

Планетарное полицейское управление вполне приличная организация. Здесь не увидишь картинок, привычных в участках, рангом пониже. Здоровенные полицейские не волокут по коридорам преступников или просто подозреваемых, тыча в спину бластером или заламывая им руки. Словечки типа «задница», «дерьмовый денёк» тут тоже не произносят. Здесь – управление, и этим всё сказано.

Подошли к дверям, сделавшим честь любому банковскому сейфу. Конвой остановился в трёх шагах от неё, будто наткнувшись на невидимую стену.

Генерал лёгким щелчком по сенсорной панели отключил защиту, створки всосались в стену, открывая для обозрения шикарно обставленную приёмную. Усмехнувшись, прошел следом за хозяином в кабинет, в котором был уже раз сто, если не больше, поэтому удивляться не стал. Зачем льстить напыщенному индюку? Он наверняка и должность-то получил благодаря протекции моего папочки – всемогущего мистера Быковченко.

Де Толль хотел занять своё законное место во главе стола, но не успел. Я, рухнув в его кресло, водрузил ноги на стол.

– Сначала выпивка, потом – слова.

Ультиматум, но, учитывая как меня сюда заманили, тоже решил не церемониться.

Толстые щёки начальника управления покрылись мелкими бордовыми прожилками и начали часто дрожать. Видимо, такого он не ожидал. Однако я ему был нужен больше, чем он мне, поэтому ультиматум выполнили. Начальник что-то пробормотал и, прямо из стола, выросла горка, уставленная бутылками. Выбрал виски, сделал пару глотков и спросил:

– Ну, рассказывай, чего ты ко мне привязался?

Толстяк в погонах прошёл к столу и, выдвинув стул, сел рядом.

– Ченг… – последовала длинная пауза. – Ченг, вы знаете, как я вам доверяю, – он потёр кончик носа, а я хмыкнул. Слова, входящие в противоречие с жестами – явный прокол, сам такого никогда не допускаю! Каждому начинающему копу известно, что когда подследственный потирает или ещё как прикасается к носу, это значит только одно – он не доверяет тебе. Что ж, подыграю.

– Как вы думаете, сколько вам дадут за похищение человека и унижение его – то есть моего – человеческого достоинства? Отгадайте, учитывая ситуацию в кабине флаера, какую сумму вам придётся приготовить за тот невосполнимый ущерб, который нанесли моей морали?

Глава всех копов побледнел, прищурился и поджал тонкие губы, ноздри мясистого носа, раздуваясь, затрепыхались, но де Толль тут же справился с эмоциями, встал, хлопнул ладонью по столу и, нависнув надо мной орденами, отчеканил:

– Хватит. Хватит, Ченг. Развлеклись, и закончим на этом. Немедленно уберите ноги со стола и освободите моё кресло!

Ноги со стола я убрал, но вставать не торопился.

– А вы не думаете, что мне захочется остаться в этом кресле на долгие годы? – ехидно взглянув на де Толля, прищурился, поджал верхнюю губу и улыбнулся.

Главный полицай планеты тоже улыбнулся, так широко, что блеснули новенькие имплантированные зубы, и посмотрел сверху вниз. Так нехорошо посмотрел, что я невольно подобрался, в ожидании подвоха. Он же выпрямился и громко произнёс:

– Доложите мистеру Быковченко, что его сын дал согласие занять государственный пост….