Сяо Тай и клан Феникса (СИ) - Страница 48

— Да это я так. Мысли вслух. Спасибо тебе огромное за пилюли. Жаль, что всего две. А там, где ты их достал — еще будут?

— Сложно сказать. — пожимает плечами Змей Лу: — я достал их у одного купца. Последние остатки. Торговлю морем все еще блокируют пираты Красного Флага, так что…

— Чертовы пираты. — ворчит Сяо Тай: — но в целом я твою мысль поняла. Нужно будет как-нибудь с ними договориться. Неужели разбойники и пираты общий язык не найдут?

— Глава Пиратов Красного Флага — некая Чжэн Ши. Мадам Чжэн. У нее строгая дисциплина во флоте, во время рейда запрещено пить вино и драться, во время сражения у каждого из пиратов своя функция. Сама мадам Чжэн в прошлом была проституткой, которую продали на флот, поэтому сейчас во флоте запрещено сексуальное насилие по отношению к захваченным женщинам… вообще ко всем женщинам. Женщины во флоте Красного Флага имеют равные права и есть даже целые женские команды.

— Какой прогрессивный флот. Точно должны договорится. — заключает Сяо Тай: — а про ртуть ты не прав. Ртуть — это яд. Ее пары вызывают головную боль, тошноту, понос с кровью, а в случае тяжелого отравления — смерть. Есть даже такое слово — меркуриализм. Отравление ртутью. В малых дозах ртуть влияет на психику. В синопсисе — повышенная утомляемость, сонливость, слабость, головные боли, апатия, а также эмоциональная неустойчивость — неуверенность в себе, застенчивость, подавленность, раздражительность. Также наблюдаются ослабления памяти и самоконтроля, снижение внимания и умственных способностей. Ничего не напоминает? Да, первого императора, ШИ Хуан Ди лечили от старости именно «живым серебром». В конце своей жизни он стал законченным параноиком и умер в одиночестве.

— Но… алхимические трактаты…

— О чем и речь, уважаемый Брат Лу. О чем и речь. Столько лет прошло, а тут по-прежнему считают, что истина скрыта в древних фолиантах. Что чем древнее — тем лучше. И следующие свои исследования основывают на исследованиях древности, даже не желая пересмотреть, переосмыслить, подвергнуть сомнению заблуждения древних. В результате у вас ртуть до сих пор лекарственное средство. Киноварная пилюля бессмертия! Киноварь — тот же яд, причем на основе ртути! Это же сульфид ртути. Вот как вашим исследованиям верить можно? А свои проводить это ж столько труда и столько лет. Мне вообще эта идея нравится. Я бы вот с удовольствием в лаборатории засела и стала бы изучать энергию Ци и основы взаимодействия заклинателей с окружающей средой. Тем более что и людей для исследования не нужно, у вас же даже Демонические звери есть. Напитать две тысячи крыс Демонической Ци и ставить опыты… начать с определения органа, где эта Ци накапливается и на что влияет. А вообще, с самого начала — вывести шкалу и деления на ней, какие-то единицы измерения Ци, прибор создать. Назову единицы измерения Ци… скажем в Братцах Лу. Да, один лу, два лу и так далее. Единая шкала — это только начало. Далее нужно всю эту классификацию в Ци Земли, Металла и Воды с Воздухом, а таже Демоническую, Темную и прочая, и прочая — отменить к чертям собачьим. Это же за уши притянуто. Вы все к пяти стихиям сводите. Столько исследований впереди! Засела бы я в лаборатории и написала бы настоящий трактат! — глаза у Сяо Тай начинают блестеть.

— Именно так и начинается одержимость Демонической Ци. — сухо замечает Братец Лу: — сперва «я хочу познать истину и ниспровергнуть основы», а потом опыты на людях начинают ставить и мертвых поднимать.

— В конечном итоге опыты на людях обязательны. Ээ… хорошо, не опыты, но испытания. Все лекарства сперва тестируют на крупных приматах, а уже потом — на людях. Насчет поднятия мертвых — если это теоретически возможно, то долг каждого ученого — проверить это. Надо бы с Джиао поговорить, интересно, она может? — задумывается Сяо Тай.

— Ниспровержение основ ведет к бунту. Воля Небес предписывает нам подчиняться правилам и законам, установленным Небесами.

— Вот с теологией сходи к Лилин, она тебе так мозги промоет что забудешь во что верил. — советует ему Сяо Тай: — нет никакой Воли Небес. Как говорят еретики, у Бога нет других рук, кроме этих вот. — она задирает рукава халата и демонстрирует свои небольшие, розовые ладошки: — а еще говорят — на Бога надейся, а верблюда привязывай. И вообще, не буди во мне зверя, а то я тебе проповедь на полтора часа прочитаю, про искушения Христа гордыней в пустыне и богословов и почему на Небеса надейся, а сам не плошай. Ты вот типичный случай, кстати. Гордыни в тебе, Брат Лу, хоть залейся.

— И это мне говорит Госпожа Кали. — прячет улыбку в поклоне Лу Цзижэнь.

— Ой, да брось. Не верил ты никогда в эту басню. Сам ее и создал. Ну… может верил сперва, а потом понял, но гордыня, гордыня — не дает тебе признать, что был неправ. Будешь теперь свою линию до конца гнуть. Ты у нас закулисный игрок, серый кардинал, обожаешь со стороны смотреть как дело пойдет, а потом — заслуги себе присвоить.

— Если все так, как говорит Седьмая, то… разве не мудрей оставить эти знания при себе? Зачем Седьмая говорит мне это? Ведь если я буду считать Седьмую не Госпожой Кали, то моя лояльность к ней пошатнется.

— У тебя, Братец Лу одна лояльность — себе самому. — вздыхает Сяо Тай: — вот охота вам всем тут себя схематозами мучать. Надо бы тебя с основными постулатами Бритвы Оккама познакомить, а то так всю жизнь в темноте и проходишь. На самом деле ты, Братец Лу — страшный. Очень страшный. Отчасти из-за своих способностей, но в большей мере потому что — непредсказуемый. Тебе нравится играть, ты чертов адреналиновый наркоман. Ходишь по краю и наслаждаешься своим интеллектуальным превосходством. Думаю, у тебя нет плана. Ты просто так живешь и это меня реально пугает. А что касается меня… для тебя я сейчас очень ценна. Еще бы, я полагаю, что ты гордишься собой, сделать из обычной девчушки — Легенду. У тебя прямо все внутри чешется, ты хочешь увидеть, как далеко я зайду и это — самая верная гарантия твоей лояльности. Вот как только я тебе скучна стану — так ты просто исчезнешь и продолжишь заниматься своей игрой в бирюльки. Думаю, ты не станешь мне мстить или убивать… тебе это не интересно. Но если для новой игры нужно будет освободить место… то тут ты примешь решение без колебаний. Ну что, верно я говорю, Змей Лу?

— Если все, что ты говоришь — истина, то тебе сейчас должно быть страшно, Седьмая. — Лу Цзи Жэнь сцепляет пальцы рук между собой и откидывается назад: — многие знания — многие печали. Ты не боишься? Ведь это чаша с нагретым вином может быть отравлена. А может быть яд находится в твоем теле уже давно, и я просто даю тебе противоядие каждый раз при встрече? Стоит мне не появится разок…

— Страшно ли мне? Конечно страшно. — признается Сяо Тай, поднимает чашу с вином делает большой глоток, смакует напиток, ставит чашу на столик и поворачивает лицо к Братцу Лу: — а сегодня яд особенно удался. Такая… приятная кислинка.

— Вот в этом проблема, Сяо Тай. — жалуется Лу Цзижэнь: — я тебя не понимаю. Ты говоришь одно, а делаешь другое, сама признаешься, что было бы мудро сделать так, но поступаешь иначе. Это меня иногда просто с ума сводит. И была бы ты глупенькой дурочкой из деревни как твоя Джиао, но ты же не такая.

— Ну… если ты будешь меня понимать, то я тебе надоем. Если я тебя надоем, то ты перестанешь давать мне противоядие. — пожимает плечами Сяо Тай: — и достаточно того, что только ты в это неспокойное время мне эти пилюли Ци достать можешь. Уверена, что у тебя есть больше… но тебе не нужно чтобы я испытывала ложное чувство безопасности.

— У меня такое ощущение что меня насквозь видно. — признается Лу Цзижэнь: — я что, такой предсказуемый?

— Да ты просто как на ладони, Братец Лу. Ты обожаешь блефовать и контролировать. Я просто подумала, что если бы я вела себя таким образом — какой характер должен был быть у меня тогда? И как бы я поступила дальше?

— И что, это помогает? Ты можешь предсказать что я сделаю дальше? — наклоняется вперед Лу Цзижэнь и всматривается в лицо Сяо Тай: — ты меня интригуешь, Седьмая. Предскажи мне что я, такой предсказуемый Лу Цзижэнь, буду делать дальше?