S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник) - Страница 50

Внимание!

Конечно, оба молоды, красивы, предречены друг другу судьбой, да и вообще, гормоны играют, ручки трясутся, глазки сверкают и так далее. Но мы все-таки героику пишем, если кто еще не понял, да и время сейчас неподходящее, чтобы так преступно силы тратить. Главный бой еще впереди! Ну ладно, ладно, последний поцелуй…

Айвен счастлив, о предательстве и смерти Подлетса он уже благополучно забыл, но теперь перед ним встает новая проблема. Уж больно хочется поскорее разобраться с Чудом-Юдом, а для этого, как ни крути, придется вывести возлюбленную из зоны боевых действий. Потому как, во-первых, возлюбленная в доброй драке только помеха, а во-вторых, ее ведь и зацепить ненароком могут. Ищи потом другую, страдай…

Девушка скоренько заворачивается в самый неприглядный из своих плащей, низко натягивает на лицо капюшон и берет в белы рученьки поднос с кубком и надкусанным яблоком (маскировки ради), после чего влюбленные покидают комнату. И даже проходят без приключений пару коридоров. А вот на третьем натыкаются непосредственно на хозяина Оплота, который как раз шел узнать, куда это запропастился верный сэр Подлетс. Одного взгляда на пару Чуду хватает, чтобы со всех ног броситься бежать, громогласно призывая охрану и чью-то мать.

Вы совершенно напрасно удивляетесь, что наша маскировка не сработала. Не зря говорят, что мастерство не пропьешь, ой, не зря. Ну не тянет принцесса Элен на простую служанку, хоть тресните по всем швам британским флагом! И походка не та, и жесты, и манеры. Кроме того, самый скромный плащ принцессы, уж простите, «всего-навсего» шелковый, серебром шитый, белкой отороченный. А тут еще Айвен, хоть и «косящий» под обычного капитана стражи, демонстративно выставляет на всеобщее обозрение меч, который колдун регулярно созерцает в собственных пьяных кошмарах. Короче, картина ясна.

Стража появляется на удивление быстро, и ее, вопреки надеждам Айвена, много. Даже чересчур. Посему он быстро целует любимую, посылает ее вперед, объяснив дорогу по методу «не доходя – упрешься», а сам с удовольствием принимается за привычное дело. Любимая же, у которой, при всех ее достоинствах, твердая двойка по ориентированию на местности, с самого начала сворачивает не в тот коридор.

Тем временем Айвен, добив последнего стражника и только-только войдя во вкус, достигает личных покоев колдуна. Разумеется, они преступно пустуют, но из-за гобелена на стене слышен удаляющийся топот. Герой с остервенением срывает ни в чем не повинный образчик ткацкого мастерства и видит потайной ход.

Внимание!

Это только с точки зрения Айвена Юдо трусливо убегает, не желая принимать бой. «Колдун» – это вовсе не синоним «дурака», чаще даже наоборот. Дело в том, что, по причине узости помещений, Чудо никак не может обратиться драконом и показать Герою, где раки зимуют. И вообще, «побег» и «тактическое отступление» – вещи разные. Хитрый колдун просто выманивает Айвена на крепостную стену, куда и ведет обнаруженный тем потайной ход, что, согласитесь, для подобных приспособлений весьма странно. Но Герой сейчас просто не в состоянии логически мыслить, поскольку шибко разгорячен, воодушевлен и вообще самым нецивилизованным образом жаждет крови. Так что он вскоре оказывается на стене, где его уже поджидает враг и где, как известно, свободного места – во!

Стало быть, мы имеем следующую раскладку:

а) весьма внушительная крепостная стена, находящаяся в трудно оценимом по причине тумана (про Страшно Высокую Гору, надеюсь, не забыли?) расстоянии от земной поверхности;

б) две параллельные лестницы, между которыми не шибко длинная (метров тридцать) площадка;

в) на площадке, ухмыляясь, стоит Чудо-Юдо, которому давно уже пора обращаться в дракона. Но он ждет Айвена, поскольку, как и положено кадровому негодяю, законченный показушник;

г) по лестнице слева на стену взбирается принцесса Элен, совершенно очумевшая от страха, а также неудобности длинного платья с корсажем, абсолютно не приспособленного для бега на марафонские дистанции с препятствиями;

д) по лестнице справа на стену попадает Айвен, лихо размахивающий Кровавым Мясорубом;

е) Мясоруб завывает дурным голосом на манер «Янки дудл», «Боже, храни королеву» или «Во поле березка стояла»;

ж) Мясорубову вою диссонансом вторит холодный северный ветер, которому все эти разборки совершенно до фени.

Дальше события разворачиваются с молниеносной быстротой. Чудо и Айвен видят друг друга и принцессу одновременно. Колдун тут же наставляет на замершую без сил девушку палец и клянется, что превратит ее в куклу Барби, если Герой немедленно не отдаст ему меч. Айвена терзают смутные сомнения по поводу честности противника и такой уж необходимости ему конкретно этой принцессы, но в этот момент рядом с ним из воздуха материализуется Мик Маусс Разноцветный. Он делает пасс рукой, ветер изменяет свое направление и сносит Элен. С тихим писком девушка исчезает в тумане.

Колдун с воплем: «Так не честно!!!» начинает оборачиваться драконом, но Айвен с ответным воплем: «Меч захотел?! На, подавись!!!» швыряет в него Мясоруб. Чудо-Юдо некоторое время изумленно смотрит на железяку, торчащую у него из груди и самозабвенно выводящую туш, а потом взрывается, оставляя после себя лишь дымящуюся лужицу H₂SO₄ (конц.).

Айвен полоумным взглядом смотрит на лужицу, переводит взор на паскудно ухмыляющегося Мика, а потом дико орет: «Я иду, любимая!!!» и сигает через стену в пропасть.

В принципе, если бы мы с Вами, мой почтенный соавтор, были последователями Муркока, то после описанных событий гордо написали бы «конец», а в эпилоге отбрыкались бы тем, что еще не известно, что случилось с Элен и Айвеном после падения в бездну. Может, они и не погибли вовсе, а провалились в какое-нибудь сопредельное измерение, где жили долго и счастливо и умерли в один день. Или погибли, но их души переселились в другие тела, чтобы эпохи спустя встретиться и закрутить все сначала, ибо, как учили нас древние, omnia vincit amor et sed prudentiae indicium[4]. Но только мы сами с усами (а я – так еще и с бородой), и как-нибудь обойдемся без Муркока.

…Придя в себя, Айвен долго не желает верить своим чувствам, которые, вопреки здравому смыслу, нагло утверждают, что он жив и здоров. Светит ласковое солнышко, щебечут птички, зеленеет травка, журчит ручеек, а невдалеке пасется Снусмумрик. «Рай!» – расслабленно думает Айвен, особенно когда замечает рядом с собой Элен. Девушка лежит, подсунув руку под голову, без единой царапинки, и еще прекраснее обычного. Герой любуется на возлюбленную до тех пор, пока за его спиной не раздается требовательное покашливание. Айвен оборачивается и в один момент пересматривает свои представления о Рае. Ибо Рай, в котором присутствует Мик Маусс Разноцветный, содержит в своем названии всего две буквы и начинается на «А». И еще там пахнет серой и жареным.

– Хватит на меня пялиться! – неделикатно обрывает поток мыслей принца маг. – Ты жив, хоть этого и не заслужил. Она тоже жива, но пока спит, поскольку нам с тобой нужно покалякать без свидетелей.

Тут Айвен замечает, что Мик несколько изменился. Одежды мага из цвета хаки стали белоснежными, посох вырос на полметра и венчается килограммовым бриллиантом, а талию охватывает пояс, на котором преспокойно висит целехонький Кровавый Мясоруб (когда я пишу «преспокойно», то имею в виду именно это. Меч молчит, как пришибленный, а ведь Айвену, случалось, неделями не удавалось заставить его заткнуться). Сам Мик уже не напоминает дохленького пенсионера, а напротив, выглядит чуть ли не здоровее самого Айвена. Борода его тщательно расчесана, напомажена и надушена, взор – орлиный, да и вообще весь он слегка светится. Айвен решительно отвергает саму идею зрительной галлюцинации и второй раз за произведение задает сакраментальный вопрос: