Святые провидцы. Сокровенный дар прозорливости, предсказания и пророчества угодников Божиих - Страница 10

Жена поэта Булата Окуджавы Ольга вспоминает, что однажды она, приехав в Псково-Печерский монастырь к отцу Иоанну, в беседе со старцем сетовала, что ее муж не крещен и к вере равнодушен. Батюшка сказал: «Ты сама его окрестишь». Удивившись, Ольга переспросила старца, как это возможно, если он не хочет креститься, да и имя у него неправославное. На что отец Иоанн ответил: «Назовешь его Иваном…»

Через пятнадцать лет после той встречи Булат Окуджава, умирая в Париже, неожиданно попросил окрестить его. Звать священника было уже поздно. Ольга сама решила крестить Булата (этому обряду научил ее духовный наставник, отец Алексий). Спросила мужа, как его назвать. Тот ответил: «Иваном».

Протоиерей Димитрий Смирнов рассказал в программе телеканала «Спас» 03.02.2009 следующий случай: «Одна женщина обратилась ко мне со следующим: «Отец Иоанн сказал передать Вам, что если Вы найдете хотя бы одну кость человека, нужно осуществить чин ее погребения». Буквально через некоторое время (три-четыре недели) мой приятель, художник, когда я был у него в мастерской, обратился ко мне с просьбой: «Вот у меня череп, я его когда-то рисовал, сейчас он мне не нужен. Не знаю, что с ним делать, может, ты возьмешь?» И я тут же вспомнил слова отца Иоанна. Сделал коробочку. Отвез на Лионозовское кладбище, прочитал полностью чин отпевания и совершил погребение головы этого человека по всем правилам. Получается, что за месяц отец Иоанн дал мне повеление. Ему Господь открывал. И таких случаев было много…»

Каждый день, сразу после литургии, отец Иоанн начинал прием и продолжал его, с короткими перерывами на трапезу, до позднего вечера, а иногда и за полночь. По монастырю он не ходил, а почти бегал – впрочем, задерживаясь возле каждого, кто искал его внимания, и за это его с добрым юмором называли «скорый поезд со всеми остановками». Когда батюшка спешил, не имея времени расспрашивать и беседовать долго, то он иногда сразу начинал отвечать на приготовленный, но еще не заданный ему вопрос и тем самым невольно обнаруживал свою удивительную прозорливость.

Когда поднялась шумиха, связанная с введением ИНН, он, 91-летний, превозмогая болезнь, выступил перед телекамерой с обращением к православным не пугаться нововведений и не поднимать панику. Незадолго до смерти отец Иоанн позвонил архимандриту Тихону и сказал: «Вот, скоро умру. Поэтому потрудись, напиши то, что ты помнишь и хочешь сказать обо мне. А то потом вы все равно будете писать и такого можете надумать, что будет, как у бедного отца Николая, который и «котиков воскрешал», и другие небылицы. А тут я сам все просмотрю и буду покоен…»

И архимандрит Тихон успел написать воспоминания о духовнике[5].

В миру Дарья Николаевна Шнякина (урожденная Сенякина), родилась в крестьянской семье, в селе Глухово Гавриловского уезда Тамбовской губернии 19 марта 1896 года по старому стилю. Отец ее, Николай Алексеевич, крестьянин-середняк, и мать, Матрона Герасимовна, были трудолюбивыми, честными, верующими людьми, но неграмотными. Из тринадцати детей, родившихся у них, выжило только трое: Дарья, ее брат Василий и Павел (первый брат был впоследствии убит на войне 1914 года, второй при раскулачивании, в начале 30-х годов).

Матушка в конце своей жизни (а она прожила сто один год) вспоминала: «Жили мы хорошо с родителями, ходили в храм…, икона на вратах…, монахи были в родне моего отца: один монах, а другой жил как монах, все знал…. В маминой родне были три монахини и один монах». Дед Дарьи, крестьянин Алексей, много ездил по святым местам. В 1903 году привез внучке четки. Матушка вспоминала также, как учили ее Иисусовой молитве жившие в Глухове при храме Покрова Божьей Матери монахини: обучая ее шитью и ткачеству, они говорили, что во время работы нужно произносить молитву «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную»…

На третьем году войны смертью храбрых пал на поле брани брат Дарьи Василий. Вскоре скончался отец, ему было в это время всего сорок пять лет. Почувствовав приближение смерти, он зажег свечу и, сжимая ее в холодеющих руках, сказал: «Подержите меня…. Я сейчас умру». Дарье исполнилось двадцать лет. Отец, пока был жив, не выдавал ее замуж, так как знал, что она этого не хочет. Она желала принять иноческий постриг.

Долог был этот поистине узкий и каменистый путь для матушки Сепфоры! Господь, сотворивший обитель в ее сердце, не оставлял ее. Она любила Господа и знала, что тот есть любящий Его истинно, кто исполняет Его заповеди.

Когда после кончины отца, в 1916 году, к ней посватался молодой односельчанин Дмитрий Шнякин, человек верующий, бывший в Сарове и Дивееве, мать Дарьи благословила этот брак. Девушка безропотно подчинилась. Она вошла в большую зажиточную семью. У свекра, старосты сельского храма, было четверо сыновей и дочь, большое хозяйство. Он не позволял своим детям после женитьбы отделяться от него – и вот в доме собралось пять снох, пять молодых женщин. Дарья стала старшей снохой, которой по чину полагалось за всем следить, всем распоряжаться – словом, домоправительницей. Матушка вспоминала, что ей тогда «лапти некогда было снять, не то что отдохнуть». Она справлялась со всеми делами, и все были ею довольны. И совсем не уставала. Господь давал силы, так как она постоянно помнила о Нем.

Матушка в 1933 году перенесла страшное раскулачивание, сопровождавшееся убийством ее родных, ее дом разобрали по бревнышкам. Свекра и свекровь сослали на Соловки. До раскулачивания в период с 1917 по 1928 год у Дарьи родились четыре дочери: Александра, Параскева, Лидия и Иулия. Наступила зима, жить стало негде. Дарью с детьми приняла бедная вдова Агафья, которая жила на краю села и была нелюдима. Еще до раскулачивания муж Дарьи уехал в Болохово, что в Тульской губернии, строить шахту в надежде заработать и перевезти семью. В Болохове, надо сказать, семье не намного стало легче. Та же скудость во всем. Жили долгое время в проходной комнатушке, спали вшестером на полу, соседи через них перешагивали. Отцу чаще всего доставались случайные заработки: то щиты для снегозадержания на железной дороге сколачивать, то на хлебозаводе дрова колоть, то истопником трудиться. Александра и Параскева тоже, где могли, работали. Сюда, в Болохово, приехала мать Дарьи, Матрона Герасимовна, пожила два месяца и скончалась. В 1937 году семье дали отдельную комнату в коммуналке, стало хоть немного удобнее.

В 1946 году после кончины мужа матушка с дочерьми переехала в небольшой городок в Тульской области, Киреевск, и, еще не будучи монахиней, оставила всякое попечение о земном. Дочери выросли и теперь могли позаботиться о ней, о ее очень небольших нуждах. Однажды в Киреевске матушка уединенно молилась, и вдруг явились Ангелы, которые стали ходить вокруг нее, совершая какой-то обряд. Когда они начали одевать ее в монашеские одежды, она поняла, что это – постриг. Вскоре Дарья переехала в Лавру и здесь, на исповеди, рассказала о своем чудном пострижении в иночество. Тогда ее благословили на постриг в мантию, который совершили здесь, в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, 20 октября 1967 года она была наречена Досифеей. Это произошло так незаметно, что дочери матушки не сразу об этом узнали. А в декабре 1989 года владыка Серапион, митрополит Тульский и Белевский, постриг матушку Досифею в схиму с именем Сепфора.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.