Святоотеческие наставления о молитве и трезвении или внимании в сердце к Богу - Страница 12
46) Пад убо раб той, кланяшеся ему, глаголя: господин, потерпи на мне, и вся ти воздам. Милосердовав же господин раба того, прости его, и долг отпусти ему (Мф. 18, 29, 30). Послушаем ленивые на молитву, какую силу имеет умаливание. Раб этот ни пощения особенного не показал и ничего другого подобного, но потому только что умолял господина своего, преклонил его на милость. Не будем же унывать и отчаиваться в молениях. Кто был ничтожнее этого раба, только долги копившего и ничего доброго, ни большого ни малого, в себе не имевшего? Однако ж он не сказал сам в себе: бездерзновенен есмь, стыд покрывает лице мое, – как могу приступить? Как могу отверзть уста на умоление? – что говорят многие грешники, больные диавольским благоговением. Бездерзновенен ты? Для того и приступи, чтобы стяжать дерзновение. Разве человек есть Тот, Кого ищешь ты умилостивить, чтобы стыдиться Его и краснеть? Бог Он есть, больше тебя самого желающий очистить тебя от долгов твоих пред Ним. Не столь ты желаешь поставить себя в положение обезопашенное со всех сторон, сколько Он желает твоего спасения. И это показал Он самым делом. Не имеешь дерзновения? Но потому самому тебе и следует дерзать, что ты таким себя сознаешь. Ибо величайшее дерзновение есть, почитать себя бездерзновенным, как величайшее стыдение есть оправдывать себя пред Господом. Таковый нечист, хотя бы являлся святейшим всех людей; как напротив праведен, кто почитает себя последнейшим всех. Свидетели этого фарисей и мытарь. Не будем же отчаиваться и падать духом по причине грехов, но приступим к Богу, припадем, станем умолять, как сделал этот раб, бывший доселе в истинно добром настроении. Ибо не падать духом, не отчаиваться, исповедать грехи, просить облегчения и потерпения – все это хорошо, и есть признак сердца сокрушенного и души смиренной. Но что после того он сделал, то совсем не схоже с тем, что сделал в начале. Что ни собрал он умолением, все то потерял своим к сорабу немилосердием. Но перейдем к образу помилования, и посмотрим, как господин простил ему и как дошел до сего. Тот просил потерпения, а этот отпустил ему весь долг, так что тот получил больше, чем просил. Почему Павел и говорит: Могущему паче вся творити по преизбыточествию (преизбыточественнее), ихже (нежели) просим или разумеем… слава (Еф. 3, 20). Ты и вообразить не можешь того, что и сколько Он приготовил дать тебе. Не стыдись же и не красней. Стыдись, правда, грехов, но не отчаивайся и не отступай от молитвы, но приступи и будучи грешным, чтоб умилостивить Господа и дать Ему случай явить на тебе Свое человеколюбие отпущением тебе грехов твоих. Если же убоишься приступить, то положишь препону Его благости и попрепятствуешь излиться на тебе Его щедрости [3, 26—7].
47) (Я не говорю: будь целый день в церкви.) Но подари мне два часа дня, а прочие удержи за собою. Но и эти два часа не мне ты подаришь, а себе, – чтоб утешиться молитвою отцов, чтоб преисполниться благословениями их, чтоб выйти отсюда обезопашенным всесторонне, чтоб, облекшись здесь во всеоружие духовное, стать недосягаемым и неодолимым для диавола. Что приятнее, скажи мне, пребывания здесь? Хоть бы и целый день тут провести надлежало, что почтеннее сего? Где безопаснее, как здесь, где столько братий, где Дух Святый, где Иисус посреде и Отец Его? Какое другое подобное сему найдешь ты собрание? Какое совещалище? Какой синод? Такие здесь блага на трапезе (Господней), в слышании (Слова Божия и поучений), в благословениях, в молитвах, во взаимнообщении: а ты в другие обращаешь очи свои места собраний? Какое можешь ты иметь в этом извинение? Это говорю я не для вас (присущих здесь), потому что вы не имеете нужды в таких врачевствах, делом показывая свое здравие, послушание и теплую любовь к пребыванию в церкви. Но я говорю это вам, чтоб чрез вас услышали то не присущие здесь. Не говорите впрочем им, что я только осуждаю не пришедших сюда, но передайте им все мое слово сначала. Скажите им, сколь лучше всех других здешнее собрание, скажите, какую великую награду получают собирающиеся здесь. Ибо если скажете только, что я осудил их, то рассердите только их, – рану причините, а врачевства не наложите на нее. Если же дадите им понять, что я не как враг осудил их, а как друг болезновал о них, и убедите, что достовернее суть язвы друга, нежели вольная лобзания врага (Прит. 27, 6), то они с большим удовольствием примут обличение: ибо в таком случае они будут обращать внимание не на слова, а на намерение говорящего. Так врачуйте братий ваших. Мы ответны за спасение вас, здесь присущих, а вы – за спасение отсутствующих. Нам нельзя вести с ними беседу лицем к лицу: будем вести ее чрез вас, чрез ваше их научение. Мостом некиим да будет для нас к ним ваша любовь. Сделайте, чтоб слова наши чрез ваш язык перешли в их слух [3, 70].
48) Глядя на вашу малочисленность и на то, что собрания наши все более и более умаляются, и скорблю и радуюсь. Радуюсь за вас присущих; скорблю о тех отсутствующих. Вы достойны похвалы, что и малочисленность пришедших не умалила вашего усердия и не сделала беспечнейшими; а те наипаче виновны, что даже и вашим усердием не сделались тщаливейшими. Почему вас я ублажаю и называю ревнителями, что умаление приходящих сюда нимало не повредило вам, а тех несчастными почитаю и плачу о них, что никакой пользы не принесло им ваше усердие. Не послушали они пророка, который говорит: изволих приметатися в дому Бога моего паче, неже жити ми в селениях грешничих (Пс. 83, 11). Не сказал: изволих жить в доме Бога моего, ни: пребывать в нем, ни даже: войти внутрь; но: изволих приметатися (близ быть и около). Любезно мне хоть в числе последних быть вчинену: доволен буду, говорит, если хоть в преддверие войти удостоен буду; великим почту даром, если хоть к ряду последнейших кто причислит меня в доме Бога моего. Общего всех Владыку любовь делает своим собственным: ибо такова любовь. Любящий не любимого только любит видеть, и не дом его только, но и сени, и не сени только дома, но и крыльцо и двор. Он хоть одежду, хоть обувь увидит своего любимого, думает, что пред ним сам любимый. Таковы были пророки. Поелику не видели они Бога безтелесного, видели дом Его, и чрез дом воображали Его присутствие. Изволих приметатися в дому Бога моего паче, неже жити ми в селениях грешничих. Всякое место по сравнению с домом Божиим есть селение грешниче, назови ты судилище, назови советелище или частный дом. Бывают и там молитвы и моления, но бывают и споры, и брани, и пререкания, и соглашения по делам житейским. Сей же дом (церковь) чист от всего этого. Почему те суть селения грешничи, а этот есть дом Божий. Как пристань, огражденная от ветров и волн, великую доставляет безопасность входящим в нее кораблям, так и Божий дом, исхищая входящих в него от мятежа житейских дел, как от бури, дает им стоять в великой тихости и безмятежности и слушать Слово Божие. Место сие есть настроение к добродетели, училище любомудрия, не во время только собрания, когда слушаются Писания, предлагаются духовные поучения, и предстоят почтеннейшие отцы: но и во всякое другое время войди только в преддверие (нартик, паперть) – и тотчас отложишь житейские заботы. Войди внутрь – и тотчас веяние некое духовное обымет душу твою. Тишина, в нем царствующая, производит трепет отрезвляющий и располагает любомудрствовать, возбуждает ум, отбивает память о всем здешнем и переносит тебя с земли на небо. Если же без собрания (богослужения) такая польза от присутствия здесь; то, когда слышится глас пророков, когда благовествуют Апостолы, когда Христос бывает посреде, когда Отец приемлет бывающее здесь (жертвоприношение), когда Дух Святой исполняет духовным веселием, какими благами насытясь отыдут отсюда присущие здесь! Отсутствующие же какой потерпят ущерб! [3, 144—5]
49) Желал бы я знать, где проводят время презревшие наше собрание, что удержало их и отвело от сей священной трапезы (т. е. слушании Слова), о чем у них разговоры. Но я уже и знаю наверное, что они или болтают о неуместных и достойных смеха вещах, или опутаны житейскими заботами. Ни то, ни другое не достойно извинения и крайнее заслуживает обличения. О первом и говорить нечего: так оно самообличительно. Но что и те, которые домашние выставляют нам дела и говорят о неотложных там надобностях, не могут ожидать снисхождения, когда однажды в неделю будучи сюда призываемы, и тут духовное не хотят предпочитать земному, это явно из Евангелия. И в притче званные на брак такие же представляли отговорки: один купил волов, другой приобрел поле, третий жену поял (Лк. 14, 18—20); однако ж не избежали царского гнева. Причины те точно уважительны; но когда Бог зовет, цены не имеют. Всякая нужда должна отступать пред Богопочтением. Почти Бога; потом обращай попечение и на другое. Какой раб, скажи мне, прежде исполнения должного служения господину станет что-либо убирать в своем жилье? Как же не нелепо, господам – людям, где господство есть одно пустое имя, оказывать такой страх и послушание, а Того, Кто есть воистину Владыка, не наш только, но и Вышних Сил, не удостоивать и такого служения и почитания, какое является к сорабам? Когда бы возможно было вам проникнуть в совесть таковых, вы увидели бы добре, как они изранены, сколько у них терний! Как земля, которой не касается рука земледельца, запустевает и зарастает всякою сорною травою, так и душа, не возделываемая духовным учением, зарастает терниями и волчцами. Ибо если мы, каждый день слушающие пророков и апостолов, едва удерживаем гнев, едва обуздываем ярость, едва исторгаем занозу зависти, едва, и частые напевания (заговорные) из Божественных Писаний напевая нашим страстям, успеваем уложить этих бесстыдных зверей: то они, никогда не принимающие таких врачевств, никогда не слушающие уроков божественного любомудрия, какую могут иметь надежду спасения, скажи мне? Желал бы я показать очам вашим души их – и вы увидели бы их покрытыми всякою сквернотою, неряхами, растрепами, преуниженными и на глаза показаться не смеющими. Как тело, когда его не моют, покрывается грязью и нечистотою, так и душа, не обдаваемая духовным учением, бывает обложена многим множеством грехов. И все здесь, в храме бывающее, есть баня духовная, теплотою Духа всякую нечистоту испаряющая. Огнь Духа не только всякую нечистоту испаряет, но и цвет (ею наводимый).