Святой Франциск Ассизский - Страница 4

Господин Бернардоне, однако, придерживался другого мнения. Вернувшись домой и увидев, что птичка покинула клетку, он обрушил гнев на жену и в неистовстве отправился в церковь Св. Дамиана, где, как ему сообщили, укрывался его блудный сын.

На этот раз Франциск, чувствуя за собой право служить Господу, не стал скрываться и вышел, прямо глядя отцу в глаза:

– Отец, вяжи меня, избивай, запирай меня в темницу, делай, что хочешь, но знай, что я хочу служить Богу.

Голос Франциска звучал по-новому, он смотрел твёрдо, как полководец.

Пётр Бернардоне, онемев от такой дерзости, чуть не лишился рассудка.

Придя в себя, разъярённый отец, желая с помощью суда заставить сына быть послушным, направился к судьям. Угрожая Франциску отречься от него и лишить наследства, он втайне рассчитывал, что сын, испугавшись, вернется домой. Ему казалось, что поведению Франциска нет никакого оправдания. Он считал, что сын просто охвачен ненавистью и чёрной неблагодарностью.

Но Франциск не пожелал предстать перед судьями: он заявил, что гражданский суд не имеет права судить его в таком деле, и обратился к суду церковному.

Епископом и настоятелем кафедрального собора Св. Руфина был в ту пору Гвидо II, о котором сохранились воспоминания как о строгом и в то же время отечески заботливом пастыре.

– Слушайте! – воскликнул Франциск, – до сей поры я звал отцом Петра Бернардоне, но я желаю служить одному Господу, и я отказываюсь от всего имения отца и от всего, что я от него получил, даже от одежды, которая на мне. Отныне я смогу с уверенностью говорить: «Отче наш, сущий на небесах».

Сказав это, юноша сбросил с себя всю одежду и швырнул её потрясённому отцу. Живое сочувствие охватило толпу. Тронут был и епископ.

Своей мантией он прикрыл нагого Франциска. Всякая связь с миром оборвалась. Франциск нищим вступал в служение Господу.

Пётр Бернардоне стоял как оглушённый. Не этого он ждал, ему не надо было ни денег, ни одежды, он хотел вернуть своего первенца, которого, несмотря ни на что, всё ещё сердечно любил. Он явился на церковный суд, надеясь властью епископа образумить сына, и вот всё погубил.

Бедный Бернардоне! Впервые его расчёты не оправдались. Он отправился в свою лавку, сердце его изнывало от муки.

По-видимому, жизнь его была недолгой: второй его сын Ангел указан в книге записей Ассизи за 1215 год под именем не отца, а матери – Ангел, сын Пики.

Весна 1207 года. Природа понемногу пробуждается, нежная зелень уже покрывает просторы долины Сполето, пробивается вдоль ручьёв и тропок. Среди скал горы Субазио расцветают фиалки, набухают почки тёрна, наполняя воздух лесным ароматом.

Обновляющаяся мать-земля купается в лучах солнца. На горных вершинах ещё лежит последний снег.

Однажды утром Франциск вышел из города. На нём был длинный плащ, под плащом – власяница.

Душа его была исполнена радости.

Бабочка, покинув кокон, выпорхнула; опьянённая солнцем и благоуханием, она порхает над землей.

Долиной Франциск дошёл до реки Кьяшо, откуда двинулся по берегу к её истокам у города Губбио, на склоне горы Инджино.

Пройдя долину Вальфаббрика и поднимаясь в гору, он дошёл до Каприньоне, местности, скрытой среди пещер и лесов, – излюбленного убежища разбойников.

По дороге Франциск распевал хвалебную песнь на провансальском наречии.

Внезапно из зарослей выскочили три разбойника:

– Ты кто такой, что здесь распеваешь?

– Я – вестник великого Царя, – твёрдо отвечал Франциск.

– Вот так вестник, да в какой пышной одежде!

Разбойники избили Франциска и бросили его в ров со снегом.

Но Франциск не пал духом. Выбравшись оттуда, он вновь безмятежно пустился по дороге.

Снег постепенно таял под весенними лучами, река на глазах набухала, создавая заторы и разливаясь.

Франциск постучал в ворота монастыря Св. Верекунда, расположенного в местности, ныне называемой Валлиндженьо, и попросил немного еды и самую старую и ненужную одежду, чтобы немного согреться.

Вид его был жалок, и монахи, не очень доверяя добровольному бедняку, отправили его на кухню заработать себе на похлёбку.

Печальные то были дни: его сторонились, с ним не говорили, никто не дал ему одежды, которая бы защищала от холода получше, чем его лохмотья. Все опасались, что имеют дело с одним из тех недобрых людей, которыми кишела местность.

Не выдержав, Франциск ушёл в Губбио.

Случившееся не должно нас удивлять: всё это дела человеческие, тем более, что относятся к временам, когда насилие и нравственное убожество были не меньше, а может и больше нынешнего.

Но, как рассказывает летописец, через несколько лет, когда слава Франциска распространилась сначала в Умбрии¹¹, а потом по всей Италии, аббат монастыря Св. Верекунда, вспомнив, как плохо обошлись в монастыре с Франциском, безутешный явился к нему и просил у него прощения для себя и для своих монахов.

Переполненный любовью, Франциск простил их.

После этой встречи между монахами монастыря Св. Верекунда и братьями святого Франциска даже зародилась дружба – столь глубокая, что продлилась многие годы и после кончины Ассизского Бедняка.

Об этой дружбе можно судить хотя бы по тому, что однажды, когда св. Франциск пожелал провести при монастыре Св. Верекунда капитул с участием трехсот братьев, аббат монастыря велел снабдить их пропитанием, простым, но обильным, сообразно бедности, которую так возлюбил святой Франциск.

Милосердием монахов братья получили «овсяный и ржаной хлеб, сорго, бобы, горох и чечевицу, а слабейшие в придачу – яблочное вино пополам с водой».

Выйдя из монастыря Св. Верекунда, Франциск вскоре добрался до города Губбио, расположенного на склоне горы, украшенном часовней Св. Убальда, покровителя города.

Неподалёку от городских стен проживал друг Франциска, некто Федерико Спадалунга.

Сейчас дом Спадалунга встроен в красивую готическую церковь, отстроенную жителями Губбио в воспоминание об Ассизском Бедняке. Они преданно хранят память о Франциске, в благодарность за оказанное им благодеяние: Франциск усмирил свирепого волка, поселившегося в окрестностях Губбио и нападавшего на горожан.

Федерико очень удивился, когда Франциск предстал перед ним в столь скромном виде, – не таким он знавал сына богатого ассизского купца.

Угощая Франциска, собирая для него одежду, обувая его, опоясывая кожаным поясом, Федерико расспрашивал его обо всех событиях, которые привели к таким переменам.

Как подействовал рассказ Франциска на душу Федерико? Этого мы не знаем. Известно, однако, что всё семейство Спадалунга благоговейно хранило память о нём.

После столь радушного гостеприимства Франциск распрощался с другом, который задумчиво следил за ним взглядом, и отправился дальше, в ту сторону, где, как он знал, нашли приют несколько несчастных прокажённых.