Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека - Страница 95

Погоня продолжалась. Но ничего драматического в ней не было. Час за часом медленно и методично Пит, сидя со своими помощниками у пультов астрогационной секции, настигал корабль молдогов. Он оказался лучшим астрогатором, чем молдог. За погоней наблюдали лишь бесчисленные равнодушные звезды.

Калли покинул рубку и отправился осмотреть корабль. Все были вооружены, гермокостюмы — наготове. Кое-кто дремал, но беспокойно; кто-то читал, писал письма или тихо разговаривал с соседом. Но напряжение нарастало. Калли ощущал его, как все туже скручиваемую пружину. Люди должны были отвлечься, хотя бы ненадолго.

В кормовом отделении лазерного огня О’Рурк обнаружил, что все шестеро лазерщиков играют в покер на кожухе дублирующего компьютера. Помощник командира секции, худощавый молодой человек с хитрой усмешкой по имени Майк Бурджва, уже обзавелся приличной горкой цветных пластиковых фишек.

— Только не обчисти их до последнего, Майк, — весело сказал Калли. — Когда догоним молдогов, наводчики должны думать о лазерном огне противника, а не о деньгах в твоем кармане.

— Какие деньги, адмирал! — воскликнул Майк. У него были почти черные глаза и акцент траппера-профессионала. — Мы играем на пару рюмочек крепкого.

— На пару, вы его послушайте! — фыркнул Лиги Дженкинс, командир секции. — Он крепкого не принимает, только пива. Смотрите, адмирал, у него все фишки — пивные! Как он собирается выпить двести сорок ящиков прежде, чем бутылки рванут?

— Калестинское пиво больше не взрывается, — парировал Майк. — С первого числа… Со Старых Миров завезли технологию. Предметы современной роскоши и к нам проникают, Лиги, пора бы тебе это знать. — Он передал Калли одну из фишек, — Взгляните, адмирал. На пластике с одной стороны была выдавлена бутылка, на другой — слово «пиво».

— Это мой кузен и моя — наша — фирма, адмирал, — сказал Майк. — Из пяти пивных фишек получается фишка на крепкое. Две фишки крепкого — одна шампанского. Здорово придумано, да? «Бурджва и Шоли, Игровое Оборудование» — это мы.

Он выиграл опять, загреб фишки банка и потянулся за новой, еще нераспечатанной колодой, которую тоже показал Каллихэну.

— И на это посмотрите, адмирал! Приграничная колода номер один, лучшие игральные карты во всех Плеядах. Нитроцеллюлозную пленку мы добываем из растений прямо на Калестине. Шестьдесят четыре карты — как раз для приграничного бриджа. Посмотрите!

О’Рурк посмотрел. Карты были выполнены очень профессионально. Перевернув колоду, он заметил на обратной стороне пластиковой упаковки красную печатку. В памяти тут же вспыхнула искра, мгновенно разгоревшаяся в огонек идей — теперь Калли знал, как снять напряжение перед боем! Он подбросил колоду, поймал и громко рассмеялся.

— Что тут смешного? — полюбопытствовал Майк.

Игра прекратилась, все уставились на Калли.

— Держи, Майк! — рассмеялся Каллихэн, бросив колоду владельцу. — Лови! Но смотри, не взорвись!

Загорелая ладонь Майка поймала колоду, словно это было сырое яйцо с очень тонкой скорлупой. Судя по тону Калли, это была шутка, но кто знает? На рудниках, бывало, бросали динамитные шашки.

Майк осторожно осмотрел колоду со всех сторон.

— Как она может взорваться?

— Ну, может, как раз эта и не взрывается, — сказал Калли. — Но вы ведь позаимствовали название у предприятия, которое называлось «Приграничный Импорт», правильно?

Майк с опаской покосился на О’Рурка.

— Ну, да, — сказал он. — А как вы узнали?

— Дай-ка мне карты. — Калли протянул руку, и Майк передал колоду. О’Рурк перевернул ее, показав всем красную печатку. — «Приграничный Импорт» — эту фирму основали еще в те времена, когда я угонял корабли Старых Миров. Магазины импортных товаров были открыты в Нью-Йорке, Верхнем Марстауне, Венус-сити. Преимущественно ввозились обычные экзотические мелочи — вроде зубочисток, сделанных в Приграничье, из-за чего цена на них была в пять тысяч раз выше, чем для нормальных земных. Но кое-что там можно было найти и для ребят вроде меня — ведь нужных инструментов я на Землю привозить не мог.

Калли ковырнул ногтем большого пальца красную печатку.

— Из чего у вас карты сделаны, Майк?

— Я же говорил — нитроцеллюлоза. В сущности, пироксилин. Потом начнем делать из пластика…

— Но пока дешевле использовать нитрат целлюлозы, — констатировал Калли. — Настоящая нитроцеллюлоза, то есть тринитрат целлюлозы — это военный пироксилин, совсем другое. Взрывается он очень шумно. Так вот, в этих магазинах продавались карты с таким же названием, как у вас, причем все шестьдесят четыре листа были сделаны из военного пироксилина, а вот эта маленькая печатка была одновременно запалом и реле времени. Сорвите печатку — и получите просто колоду карт, но если поддеть ее ногтем вот так, — Калли показал, как именно, — через три секунды колода взорвется. Ложись!

Он швырнул колоду на стол, и все инстинктивно присели. Нераспечатанная колода упала на кожух компьютера, а Калли отправился дальше, хохоча во все горло. К своему удовольствию он услышал за спиной смех — игроки поднимались на ноги.

Теперь Калли знал, что положил начало популярной шутке, которая скоро облетит весь корабль и даст разрядку напряжению, грозившему стать невыносимым. Теперь, пока не переменится название сорта карт, всякий раз, когда игрок будет вынимать и распечатывать новую колоду, над ним будут посмеиваться — не собирается ли он устроить небольшой взрыв?

О’Рурк перешел в машинную секцию, чтобы проверить режим работы плазменных двигателей, когда его вызвали по интеркому с мостика.

— Адмирал, — послышался голос Пита. — Мы их накроем через один прыжок.

Калли поспешил в рубку. Там он нашел Доука и Вила — те уже заняли свои кресла и ждали только его. Калли плюхнулся в центральное кресло и ткнул пальцем в кнопку интеркома.

— Я в рубке, мы готовы, — сообщил он Хайду.

— Понял. Следите за экраном. Через восемь секунд — прыжок.

На экране перед Калли сияли незнакомые узоры незнакомых созвездий. Вдруг изображение мигнуло — и появилось снова. Прямо впереди — миль тридцать-сорок, не больше — сверкала, отражая белый свет недалекого солнца класса A-ноль, серебристая точка корабля молдогов. Секунду спустя, когда включилось увеличение, изображение заполнило почти весь экран: корпус медленно вращался вдоль продольной оси, разворачивая в сторону противника внешние огневые установки.

— Есть! — рявкнул Калли в интерком, перебрасывая тумблер на консоли своего пульта — сигнал того, что пилот взял управление на себя. — Ныряем под него, — приказал он Вилу и Доуку.

Пальцы его запрыгали по кнопкам и клавишам, «Беи» помчалась вперед, нырнула под брюхо молдогского корабля, который как раз этот момент дал задний ход — пилот расценил маневр Калли как попытку тарана. Металл зазвенел о металл, и магнитные присоски прочно прижали корпус «Беи» к корпусу атакуемого судна. Калли немедленно привел свой корабль во вращение, одновременно продвигая его вперед. Тем временем лазеры расправлялись с наружными огневыми установками противника. Пилот молдогского корабля попытался стряхнуть нападающих, но магниты держали крепко.

Теперь грузовой люк молдогского корабля был почти напротив люка «Беи». Калли нажал кнопку сигнала. Во всех отсеках прозвучал звонок — абордажная команда должна была вступить в дело.

До сих пор у Калли не было времени надеть гермокостюм. Он потратил десять секунд, чтобы облачиться в него, и этой задержки оказалось достаточно, чтобы он чуть не опоздал — когда О’Рурк примчался к шлюзу грузового люка, оказалось, что его люди уже успели вскрыть корпус молдогского корабля. Пока что все шло по обычному плану. Но только до этого момента. Потому что на этот раз молдоги были готовы отразить атаку — все они были вооружены и надели гермокостюмы. Дрались они отчаянно, до последнего. Только через час сорок три минуты по коммуникаторам гермокостюмов был передан сигнал — корабль молдогов оказался полностью в руках людей.

Каллихэн устало вернулся в рубку управления — он сражался в самой гуще схватки в носовых отсеках — чтобы встретить заложников. Поисковая группа только что доложила, что земляне обнаружены в спальном отсеке жилой палубы. Когда их ввели в рубку, Калли удобно расположился в кресле с чашкой дымящегося кофе в руке. На лицах заложников можно было прочесть самые разные выражения — от робости и подавленности до изумления и негодования. Почти последней вошла женщина, при виде которой Калли вдруг вскинулся и сел прямо. Ее огромные глаза в упор смотрели на него.