Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека - Страница 19

— А-а… — протянул Джим.

— Нельзя не учитывать и то, — задумчиво продолжал сэр Брайен, — что погони поддерживают физическую форму. Хотя обитающие в округе водяные драконы не более, чем легкая разминка для рыцаря. Вот почему я возлагал на’тебя столь великие надежды. А тренироваться на соседях негоже. Чересчур велика вероятность ссор да войн.

— Понятно, — сказал Джим.

— Однако, — оживился сэр Брайен, — все хорошо, что хорошо кончается. А твой поход ради спасения дамы сердца куда весомей для моей репутации, чем дюжина заколотых водяных драконов. Но долг требует сперва получить разрешение леди Геронды. К счастью, замок Малверн всего в полутора днях пути. Но длинных дней — так что не лучше ли нам двигаться?

— Двигаться?

— Путешествовать, покрывать расстояние, сэр Джеймс! — Брайен посмотрел на солнце. — Солнце зайдет через полдня, а это означает, что лишь в полдень второго дня или в лучшем случае немного раньше мы увидим ворота замка Малверн. В путь.

— Обожди, — сказал Джим. — Почему мы едем в замок Малверн вдвоем?

— Причины уже объяснены, любезный сэр, — чуть раздраженно ответил сэр Брайен, разворачивая коня на восток. — Леди Геронда обязана дать разрешение. Как-никак я поклялся ей служить.

Джим посмотрел на рыцаря.

— Все равно не ясно, — сказал он. — Что она должна разрешить?

Но Брайен уже удалялся от океана. Джим поспешно догнал рыцаря.

— Что должна разрешить леди Геронда? — переспросил он.

— Сэр Джеймс, — строго ответил Брайен, повернув голову и посмотрев Джиму в глаза; сидя верхом на коне, он сравнялся ростом с Горбашом, идущим на четырех лапах. — Если эти продолжающиеся расспросы некая шутка, то она в дурном вкусе. Моя госпожа должна дать разрешение сопровождать тебя и стать Соратником в твоем походе.

Они двигались рядом, «лапа в лапу», но молча. Брайен уставился куда-то вперед; на каменном лице рыцаря лежала тень недовольства, но он хладнокровно ждал, когда Джим привыкнет к идее рыцаря-соратника.

Джим не обратил должного внимания на слова жука-глазастика — «подопечного» Каролинуса, — заявившего, что для спасения Энджи и борьбы с Темными Силами необходимо найти Соратников. Джим предполагал, что выбор спутников будет его монопольным правом, не предвидя, что они сами начнут навязывать свою помощь.

Несомненно, Брайен не станет слишком очевидной помехой. Храбрости рыцарю не занимать, а внешность и повадки бойца свидетельствовали об определенном опыте в схватках. Но что Джим знал об этом человеке? Ничего, кроме скудных сведений: имя, вид фамильного герба, местонахождение дамы сердца.

С другой стороны, смотрят ли дареному коню в зубы? Каролинус рассказал о расползании Зла и нарисовал предполагаемую картину, согласно которой жители этого мира скоро разделятся на два лагеря: приверженцев Темных Сил и тех, кто будет противостоять им, включая в число последних и Джима. В таком случае легко определить сторонников того или иного лагеря, просто наблюдая за ними.

Брайен присоединился к Джиму — следовательно, он по определению принадлежал к лагерю противников Темных Сил…

Джим очнулся от раздумий, осознав, что ехавший рядом рыцарь чем-то недоволен и даже рассержен. Очевидно, если принести извинения, отношения можно наладить…

— Сэр Брайен, — неловко начал Джим. — Прости за возникшее непонимание, когда ты предлагал себя в Соратники. Оправданием мне может служить лишь тот факт, что в нашей стране порядок вещей имеет иной…

— Несомненно, — без улыбки отрубил Брайен.

— Поверь, — воскликнул Джим, — в моих словах не было и доли шутки! Лишь отсутствие сообразительности помешало пониманию произнесенных тобою слов!

— Ага, — только и ответил Брайен.

— Естественно, я не могу желать лучшего Соратника, чем такой джентльмен, как ты.

— Согласен.

— И я рад иметь тебя рядом с собой.

— Очевидно.

Джим почувствовал, что стучится в дверь дома, хозяин которого упорно отказывается отвечать. Он испытал легкое раздражение, но вдруг его осенила идея, от которой он едва не рассмеялся. Незнание обычаев других народов может сослужить и добрую службу.

— Несомненно, если бы я с самого начала узнал твой Номер Социального Страхования, — сказал он, — то все, конечно, сложилось бы по-другому…

Глаза Брайена засветились. «Соратники» с минуту шли молча, прежде чем рыцарь заговорил.

— Номер, сэр Джеймс?

— Да, — ответил Джим и удивленно поднял брови. — Твой Номер Социального Страхования.

— И что он, черт подери, обозначает?

— Только не утверждай, — отмахнулся Джим, — что у вас нет Номеров Социального Страхования.

— Пусть я ослепну, если слышал о такой чертовщине.

Джим сочувствующе поцокал языком.

— Неудивительно, что тебе показалось странным, будто я не принял твоего предложения стать Соратником, — расстроенно вздохнул он. — В моей стране ничего не может произойти, пока Номер Социального Страхования остается неизвестен собеседникам. Естественно, я посчитал, что ты по каким-либо причинам скрываешь свой номер. Поэтому мне даже в голову не пришло, что ты предлагал сотрудничество.

— Да нет у меня никакого номера! — И скрывать мне, черт подери, нечего! — запротестовал сэр Брайен.

— Нет?!

— Клянусь святым Жилем!

— Джим опять пощелкал языком.

— Такова, будь она трижды неладна, обратная сторона провинциальной жизни! — сокрушался сэр Брайен, — При дворе уже, наверное, месяцев двенадцать используют эти номера, а мы о них и не слыхивали!

«Соратники» в молчании прошли еще пару сотен ярдов.

— А у тебя есть номер? — заинтересованно спросил Брайен.

— Да, — ответил Джим и поспешно бросился вспоминать: — Четыре-шесть-девять, шесть-девять, девять-два-один.

— Чертовски симпатичный номер.

— Ну… — Джим решил воспользоваться возможностью развить преимущество. — Я ведь все же барон Ривероук.

— Разумеется.

Они проехали еще немного.

— Интересно, — задумчиво протянул рыцарь.

— Да, сэр Брайен?

Брайен откашлялся.

— Если посчастливится заполучить номер, то не скажешь ли, каким он окажется?

— Понятия не имею.

— Что ж, мне не следовало задавать подобный вопрос. Он ставит меня в неловкое положение. — Брайен повернул к Джиму обеспокоенное лицо. — Ты лихо произносишь свой номер, а я, видишь как, неспособен ответить тем же…

— Забудь об этих мелочах, — посоветовал Джим.

— Это не мелочи, это весьма существенно.

— Совсем нет, — настаивал Джим, чувствуя себя, как нашкодивший мальчуган. — Твой номер, если бы таковой существовал, оказался бы неплохим.

— Нет-нет. Вероятно, ординарная, барсуком занюханная цифра. Ведь кто я такой? Обыкновенный рыцарь-холостяк. Даже менестрели не слагают и не поют обо мне песен…

— Ты недооцениваешь себя, — смущенно настаивал Джим. Проделка явно не удалась. — Безусловно, я не знаю, какой официальный номер получишь ты, но в моей стране, полагаю, тебе присвоили бы номер, — и Джим быстро принялся считать количество цифр в своем Номере Социального Страхования: — Три-восемь-семь, два-два, семь-семь-семь!

Глаза сэра Брайена округлились до размера обеденных тарелок.

— Неужели? Ты так считаешь?

— Да.

— Повтори.

Джим несколько раз медленно повторял номер, пока рыцарь не заучил его наизусть.

И тогда они, весело болтая — и как старые друзья, и как Соратники, — двинулись дальше.

Освободившись от нарочито чопорных манер поведения, Брайен оказался неплохим собеседником и рассказчиком. Особенно по теме «леди Геронда» — о женщине, блещущей не только красотой, но и целым созвездием талантов и добродетелей. Позже, когда рыцарь отвлекся от своей Герондиады, он перекинулся на непристойные и жестокие местные сплетни — и оказался подлинным их кладезем. Джим не считал себя человеком пугливым и легко шокируемым, но все же — услышанное настораживало.

Познание быта нового мира протекало быстро. Сознание переводило язык и поступки сэра Брайена в смутный квази-викторианский сценический образ англичанина, носимый всеми американцами в уголке сознания, зарезервированном для стереотипных ролей. Но сейчас близкое знакомство с рыцарем основательно разрушало этот сложившийся образ.