Священная земля - Страница 78

— Когда Нетсуя умерла, — тихо сказал Джаред, — я убежал и спрятался ото всего мира. Меня нашли морские биологи, привезли домой. И отец заявил мне, что я опозорил семью. Позже он извинился и попытался забрать свои слова назад, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь. С тех пор наши отношения уже не были прежними.

Он потрогал завиток на ее шее. Она вздрогнула. Ночь становилась темнее, звезды ярче. В кустах сверкнули желтые глаза. Поблизости закричала ночная птица — одинокий, печальный звук.

— Когда я был мальчишкой, — продолжал Джаред. — То мечтал стать архитектором, но отец хотел, чтобы я был адвокатом, поэтому я стал адвокатом. Я всегда восхищался им и уважал его, но в то мгновение, когда он сказал, что я опозорил семью, я увидел перед собой совершенно чужого человека. Человека, который был мне неприятен. Я думал, что никогда не прощу его. Но сейчас... — Он вздохнул и посмотрел на деревья. — Услышав твою историю и увидев реакцию миссис Докстейдер, я начинаю думать, что родители, бабушки с дедушками, братья и сестры — всего лишь люди, они не могут быть идеальными. Дай ей больше времени, Эрика. Ты же знаешь, что сейчас она думает о тебе.

Она наконец посмотрела на него своими янтарными, совсем как у наблюдавших за ними обитателей леса, глазами.

— Но рисунок! Джаред, это, несомненно, то самое место, которое являлось мне в сновидениях с самого детства.

Он нахмурился.

— В сновидениях? О чем ты говоришь?

Она открыла дверцу и вылезла из машины, Джаред последовал за ней. Внизу перед ними раскинулась долина Коачелла, тянувшаяся до самого горизонта, словно темное море, мерцающее отражениями звезд. Они немного постояли, дыша холодным горным воздухом, вдыхая аромат сосен и суглинистой почвы. Потом Эрика зашагала по поросшей травой тропинке, освещаемой лунным светом.

Джаред шел чуть позади, слушая ее объяснения.

— Рисунок в пещере — он мне постоянно снится в снах, с самых малых лет. Именно поэтому я упросила Сэма отдать проект мне, когда увидела фотографии в выпусках новостей. Я постаралась внушить ему, будто отчаянно хочу получить хорошую работу после провала с Чедвиком и восстановить таким образом свою репутацию. Но настоящая причина крылась совсем в другом. Этот рисунок снится мне на протяжении всей моей жизни, и я думала, что найду ответы в пещере. А вместо этого нашла еще одну загадку.

Они вышли к ручью, журчавшему и шептавшему, словно рассказывая тайны. Эрика задрожала и Джаред снял пиджак и накинул ей на плечи.

— Ты спросила миссис Докстейдер о головных болях, зачем?

— Я страдала от них с тех пор, как помню себя, — и это не просто головные боли, а скорее мигрени. Очень сильные. Учителя вечно думали, что я притворяюсь. Меня обвиняли в том, что я хочу привлечь к себе внимание, и в том, что не хочу писать контрольную. Одна школьная медсестра поверила мне и отвела на осмотр к врачу. Но то была клиника системы соцобеспечения, поэтому доктор просто проверил мои уши и попросил сказать «А». Меня приняли всерьез, только когда я упала в обморок в студенческом городке. Каких только тестов и программ я не проходила, была у специалистов по головным болям, неврологов и даже психологов. Никто не знает, в чем причина болей, но, что поразило всех врачей, так это зрительные и слуховые образы, которые их иногда сопровождают.

Поляну, через которую протекал ручей, заливало лунное сияние. Камни, ветви деревьев и струящаяся вода были словно сотканы из серебра и ртути. Казалось, во всем мире не осталось никаких цветов, кроме оттенков призрачности.

— Что за образы? — спросил Джаред, заметив, что в лунном свете кожа Эрики из загорелой превратилась в молочно-белую.

— Я вижу странные вещи. Иногда и слышу.

— Почему ты не рассказывала мне раньше о своих снах?

— Боялась, что ты будешь смеяться надо мной.

— Я не смеюсь.

Их глаза встретились.

— Я знаю.

— Каковы эти видения?

Она поежилась.

— Помню, что, когда у меня случился первый приступ, он начался с ослепляющей головной боли. Не знаю, заснула я или потеряла сознание, но внезапно я увидела тысячи бабочек в классной комнате. Прекрасных, ярких, порхающих повсюду. Я очнулась в кабинете медсестры. И сразу задала вопрос: «Куда подевались бабочки?» Медсестра удивилась: «Какие бабочки?» Вот почему меня так и не удочерили. Все из-за головных болей. Никому не нужен больной ребенок.

Эрика обвела взглядом горные пики, загораживающие звезды. Она всматривалась, словно ожидала увидеть кого-то, стоявшего там наверху.

— Я каждую секунду было готова собрать вещи и уехать вместе с родителями, если бы они пришли за мной. Когда меня переводили в новый приемный дом, я обязательно звонила своим социальным работникам, напоминая, чтобы они не забыли передать маме мой новый адрес. Иногда я звонила в соцслужбы и спрашивала, не было ли звонка от моей матери. Но она никогда не звонила. — Голос Эрики напрягся. — Я была ей совершенно не нужна.

Джаред прикоснулся к ее локтю.

— Ты не можешь этого знать точно.

— А как же тот байкер, с которым она сбежала? — в ее тоне был вызов.

— Человек пересказывал слухи. Может быть, она хотела уехать только на праздники. А потом собиралась вернуться за тобой, но что-то ей помешало. Эрика, ты можешь так никогда и не узнать, что на самом деле стряслось с твоей матерью.

Она с горечью покачала головой. Потом опустилась на колени у ручья и погрузила руку в воду. Разглядывая окрестности, Джаред пытался вспомнить, что он читал о местных кугуарах, а потом осознал, что хоть они и отошли совсем недалеко, машина совершенно скрылась за деревьями, да и огни Палм-Спрингс тоже. Он смотрел, как Эрика отхлебнула кристально чистой горной воды, и, когда она поднялась и вытерла руки об юбку, спросил:

— Это ведь не все, так? Ты чего-то не договариваешь?

Она покачала головой, избегая его взгляда.

— Эрика, я чуть с ума не сошел, когда ты оказалась завалена камнями в пещере. Я же не знал, жива ты или погибла. Впервые со смерти Нетсуи я понял, что какой-то человек мне небезразличен. Думаю, это началось, когда я увидел, как ты споришь с Чарли Брэддоком. Ты стояла в туфлях на высоком каблуке и платье для коктейлей, размахивая томагавком перед нависающим над тобой великаном. А потом на тайном собрании Сэма в Сенчури-сити так смело выступила против всей нашей компании, ты сражалась за права женщины, умершей две тысячи лет назад. Ты боец, Эрика. Глядя на тебя, я вспомнил, что и сам был бойцом, до того как умерла Нетсуя.

Она отвернулась и сделала несколько шагов, пока не увидела освещенные луной петроглифы, вырезанные на валуне: человеческие фигурки с луками и копьями, охотящиеся на больших зверей. Она провела по ним кончиками пальцев и сказала:

— Они такие старые. — Эрика обратила к Джареду глаза, полные слез. — Все, с чем я имею дело, либо старое, либо мертвое. Хочется жизни, Джаред.

Он взял ее за плечи.

— Тогда впусти меня. Расскажи то, что так давно скрывала.

Она заплакала.

— Джаред, неужели мать бросила меня из-за моей болезни?

Он удивленно посмотрел на нее.

— Боже, так вот что тебя мучает?

— Из-за этих головных болей обо мне было тяжело заботиться! Вот почему меня никто не удочерил! Одна семья хотела взять меня — Гордоны. Они были очень добрыми и действительно пытались, но миссис Гордон не сумела справиться с моими постоянными обмороками, которые могли случиться когда угодно. Поэтому они вернули меня в службу соцобеспечения детей.

— Эрика, ты не можешь обвинять себя в том, что мать бросила тебя. Ты была совсем маленькой. Бог мой, и, значит, из-за этого ты не вышла замуж и лишила себя личной жизни? Из-за головных болей и обмороков? За те недели, что мы вместе работали в Топанге, я не заметил ничего подобного.

— Я очень осторожна, — всхлипнула она. — Бывают предвещающие симптомы. Когда я чувствую давление в области шеи или слышу рокочущий звук, значит, сейчас начнется приступ, поэтому я быстро ухожу к себе в палатку и пережидаю там, пока он не закончится. Не могу я обременять другого человека. И детей боюсь заводить, потому что это наверняка передается по наследству.