Свояченица - Страница 57
Светлана подошла к низенькому секретеру в углу возле балконной двери, откуда-то из его недр вытащила прямоугольный пергаментный конверт.
- Вы с собой заберёте или здесь?..
Марья Павловна, сочувствуя девушке, стоящей у окна, сказала с сожалением:
- Возьму с собой, детка, но - как обещала - через неделю верну! Хочешь, расписку напишу?
- А почему именно через неделю? - повернулась к ней Света.
- А такие вот они поставили матери сроки для разборки! Но мы должны их опередить. И опередим! Спасибо, красавица, даст Бог - свидимся еще! по-цыгански предсказала Луканенкова и встала. - Тебе как, пока можно ещё тяжести таскать? Проводи тётеньку до двери. Можешь о визите моём не хвастать: я - личность известная лишь в узком кругу сослуживцев и бандитов. И там, и там почитателей моего таланта - немного!
Смуглянка подставила ей хрупкое крыло...
Марья Павловна с максимальными удобствами расположилась в машине сзади, Смыслова послала за руль:
- Вези меня домой, мочи нет на педали жать!
По дороге она вытрясла из коллеги всё, что он сумел раздобыть, прочитала письма Миши Короткова. Они мало что прибавили к рассказу Светы, но капитан решила: в любом случае - как одно из вещественных доказательств - сгодятся!
В благодарность за скорую и спокойную доставку она заварила сослуживцу свой собственный "фирменный" мелиссовый чай.
- Пойми, мы просто обязаны пойти к Эксперту и всё прояснить! доказывала она Смыслову.
- Да почему мы обязаны? - недоумевал робкий коллега. - Мы же не на службе у твоей замечательной Арбузовой. У меня пока что начальство есть. Думаешь, Крячек поощрит нас за эту бурную самодеятельность?
- Во-первых, старший лейтенант Смыслов, - отчеканила капитан Луканенкова, - не самодеятельность, а прекрасно и оперативно собранные сведения, а во-вторых, вы продолжаете дело вести, вот и ведите! Это я им занимаюсь нелегально. Но раз вы пока что мой подчинённый, извольте не нарушать субординацию!
Старлей стушевался, стал оправдываться:
- Но я же не отказываюсь! Я и так бегаю, как лось. Знаешь, сколько порогов вчера обил, пока выцарапал сведения об этих экспедициях, которым сто лет - в обед? К тому же, археология может рассказать об уголовщине давних времен, но не о дне вчерашнем. А сегодня? Чего мне стоило найти домашние координаты Барского! Он ведь даже не из нашей системы. Ну сама подумай: какое отношение эти письма имеют к Эксперту? Абсолютно никакого!
Марья Павловна также сбавила обороты:
- Подумаешь, стоило! Один звонок! А из какой он системы, мы с тобой знали и раньше: из самой живучей. Но ведь в письмах Студента говорится о какой-то уникальной находке, ценность которой и собирался установить Борис Арбузов. Я задницей чувствую: не зря тусуются вместе Мыльников, старый друг Бориса - он же Кофр - и эксперт по оценке произведений искусства, вывозимых за рубеж! Не может быть, чтобы они встретились в злачном месте случайно именно тогда, когда выпустили Анну. Кстати, ты, должно быть, ещё не знаешь или упустил из виду, - снова дала ему по мозгам начальница, - на даче Арина сгорел именно автомобиль Кофра. Да ты взгляни, взгляни только на их окружение и послушай их диалог! Они спокойно обсуждают время отправки какого-то "ценного груза".
Марья Павловна вставила кассету в магнитофон и перед глазами изумлённого Смыслова поплыл "порноконцерт" из видеосалона Пышки. Следователь быстренько нажала кнопку "стоп" на пульте и расхохоталась с досады:
- Да, теперь точно можешь спать спокойно: я перепутала плёнку. Придётся возвращаться в Солотчу. Как я поеду с такой ногой...
- А может, это и к лучшему, - с облегчением вздохнул Смыслов. Останешься до завтра! А я после работы смогу отвезти тебя к дочери: завтра ведь пятница - короткий день.
- Что ты радуешься, - разгадала его настроение "старший товарищ". Думаешь на халяву позагорать на природе? И не надейся! Если я сегодня останусь - продыхнуть тебе не дам.
Вась-Вась только вздохнул:
- Давай начнем тогда прямо сейчас.
- Ну, что ж, обдумайте свои соображения, сэр! - вежливо предупредила его Марья Павловна и заковыляла в коридор, - я пока вас оставлю на несколько минут.
- Ты куда? - обеспокоился Смыслов, - а как же нога?
- На горшок даже царь пешком ходил!..
Через некоторое время раздался шум сливаемой воды, шуршание пакетов в прихожей и, под конец, - торжествующий голос старшей по званию коллеги:
- Оказывается, не такая уж я дура! Нужные плёнки просто в другой сумке. Видео-обзор продолжается!
* * *
Ни Юрка, ни Паша, ни Петя не предполагали, что им даже ужинать не захочется: так устали. Скульптор к ним не заходил: ещё утром он предупредил, что у него - четыре экскурсии в музее.
Целый день дети сграбляли скошенное сено, носили кирпичи, месили раствор, учились старому способу кладки стен. Маринка тоже помогала, чем могла, потом, после скромной постной трапезы - овощей и рыбы, спустилась с Катей к реке.
Они со старшей Юркиной сестрой сидели на камне у воды, отбивались от комаров, слушали пение лягушек и наперебой пытались им подражать. Маринка поначалу старалась не замечать страшных разрушений на лице и теле Кати, потом привыкла и просто не обращала на это внимания. Упиваясь травянисто-речным воздухом, она рассуждала о том, как можно вот так, запросто, похоронить себя в одном месте, ничего не увидев в жизни, отказавшись от учебы, "кар-рьер-ры" и всего остального"... Под всем остальным - она подразумевала, естественно, личную жизнь. Тут фантазия девочки разыгралась:
- А вот было бы здорово, если б кто-то насильно запихнул тебя или меня в монастырь! Представляешь: прямо, как в кино, идет служба, меня должны постричь в монахини, - слово "постриг" она принимала в буквальном смысле и не желала себе расстаться с роскошной косой, - а тут в монастырь врываются всадники, и впереди всех - белокурый принц на черном скакуне!..
Катя задумчиво шевелила босой ногой в воде.
- А мне здесь нравится...
Маринка раскатилась на неё, сделав большие глаза:
- Неужто ты смогла бы пр-рожить тут весь свой век?..
- И принца всё ждала бы, он - тоже человек!.. - ответила Катя.
Девчонка восторженно зааплодировала:
- Ой ты! Как настоящая поэтесса! Ты пишешь стихи?
- Да нет, - рассмеялась Катя: - просто, когда мы были маленькие, мама часто играла с нами в "буриме".
К восторгу Маринки прибавилось фамильное любопытство, захотелось непременно поиграть в эту чудную игру.
Катя вспомнила правила, объяснила их длинноволосой русалочке (та ещё днём потеряла резинку от косы и непослушные волосы всё время расплетались) и девочки так увлеклись, что не заметили: солнце давно уже укатилось за поля-леса...
Стало темнеть. Луканенкова-дочь совершенно твердо надумала, что останется ночевать в монастыре: зачем оставаться в пансионате, когда мать в Москве? Но пришла с вечерней службы сестра Аглаида и кротко осведомилась: не устала ли девочка и не пора ли ей вернуться в дом отдыха, так как о ней будут беспокоиться. Сестра Аглаида всё тем же тоном, которого почему-то все послушались, запретила мальчикам покидать стены монастыря, и сама пошла проводить Маринку.
По дороге они остановились на минуту: лишь затем, чтобы в ответ на "Спокойной ночи!" - мирно прогуливавшейся перед сном многодетной династии, пожелать им: "храни вас Бог!".
(Увидев огромную мамашу вне стола, Маринка поняла, что та, вероятно, решила не останавливаться на достигнутом и ждёт пятого.) Девочка захотела поделиться своими наблюдениями о них, да только сестра Аглаида прервала её эмоциональные оценки, напомнив: "не судите, да не судимы будете", - и перекрестила на прощанье.
Мать многочисленного семейства вдруг вернулась и, как бы в противовес только что сказанной общеизвестной фразе, стала излагать своё мнение относительно Маринки и Марьи Павловны.
Безапелляционным тоном она заявила, как непростительно и безответственно со стороны неизвестно где шатающейся целыми днями женщины оставлять девочку без присмотра, когда вокруг (она очертила себя рукой и круг получился действительно изрядный) происходят такие ужасные события! Буквально только что, тридцать минут назад, к островкам осоки, где рыбачат отдыхающие под руководством местных солотчинцев, прибило течением реки труп мужчины.