Свояченица - Страница 56
Видимо, руководителю нужна была аудитория, потому что его друг - тогда ещё малоизвестный фотограф, с которым он проводил немало времени, в периоды своих разовых приездов в экспедицию сам разговаривал с археологом менторским тоном.
Всё это описывал Миша Коротков своей будущей жене.
Предпоследнее письмо от него очень сильно напоминало по настроению первые: оно было бодрым, полным радужных надежд на будущее, в нём описывалось одно потрясающее событие, в которое трудно было поверить...
Они частенько забирались в какие-то Богом забытые места, обследовали старые разваленные церкви, усадьбы, владения. В одном из таких мест - Миша всё хотел поделиться этим со Светланой при встрече - они случайно обнаружили нечто, имеющее огромную ценность. Причем, не только историческую.
Студент радовался, как ребенок: они преподнесут находку государству. Учитывая, что произошло это вне раскопок, на очень значительном удалении от них, они, быть может, даже получат на двоих свои законные двадцать пять процентов. Арбузов обещал, что тут же займётся оформлением и отправкой ценностей в ближайшее время.
Трудно сказать, что произошло в ближайшее время... Следующее письмо было последним... Сумбурное, не похожее ни на одно из предыдущих... Миша писал, словно напившись... Он сообщал, что бросает практику, просил узнать в деканате, можно ли ему перейти к другому преподавателю, а если не разрешат - придётся бросить институт. Он обращался с просьбой к Светлане на вокзале его не встречать. Пусть это сделает кто-то из друзей, а лучше, чтобы их было несколько. Она выполнила всё, что он хотел, вот только не прийти на вокзал было свыше её сил...
Когда проводники сказали ребятам, что тело парня осталось на небольшом полустанке дожидаться железнодорожной милиции, девушку скрутила резкая опоясывающая боль по низу живота и пояснице. Она на месяц угодила в больницу, даже в последний путь не проводила своего единственного...
Света спокойно поставила чашку с кофейным молоком, так и не выпив.
- Я всё думаю: напиши я тогда, что жду ребёнка, может, иначе бы всё обернулось?..
"Алексей говорил, что и Анна била себя кулаком в грудь: вот если бы, мол, выслушала Бориса, когда он приходил в последний раз... - следователь вздохнула: - Дуры мы, бабы! Нельзя надеяться только на мужиков, мы и сами можем кое на что сгодиться, кроме койки!"
- ...Но мне так хотелось сказать ему об этом - глаза в глаза, продолжала Света, - я должна была его видеть в этот момент. Я вообще ему мало успела написать... Не умею...
Марья Павловна умела быть и тактичной и мягкой. Она взяла руку молодой женщины, сказала, невольно завидуя смуглянке:
- Ты счастливая, деточка! Не каждой дано встретить такого парня и такое чувство...
- Я была бы счастлива по-настоящему, если бы его ребёнок не покинул меня, как он сам. - задумчиво произнесла Светлана, невольно опять положив руку на живот.
- Всё, как говорится, "в руце Божьей"! И всему - своё время. Представь, ты родила бы тогда, и что?.. Ни выучиться, ни работать толком, кроха голодная на руках - что в этом хорошего? Как дома-то отнеслись?
- Моя мама, когда узнала, что со мной произошло, сказала только, что теперь мне её слёзки отольются... С тех пор я - в общежитии.
- Ну, у тебя здесь совсем неплохо.
Марья Павловна уже хорошенько огляделась. Скромно, конечно, но есть всё необходимое и даже ещё чуть-чуть. Без вот этих ненужных "чуть-чуть" настоящий дом невозможен! - считала она. Да и я сама считаю так же.
- Вообще-то здесь Олег живёт...
- Ты пойми, - убеждала капитан Луканенкова девушку, - ведь этот ребёнок - продолжение тебя! Вот ты говорила, что перестала тогда себе принадлежать, забыла обо всём, кроме своего студента. Так ведь и теперь твоё тело опять уже не совсем твоё: оно готово раздвоиться. Там живет малюсенькое существо и с ужасом ждет решения. Представь на минутку, что этот эмбрион всё понимает!.. Почему тогда ты не задумывалась ни на секунду, а теперь - соображаешь: "быть иль не быть"? Разве тогда проблем было меньше?.. Сейчас ты всё можешь, ты - взрослый человек! Получила такую шикарную профессию: можно дома работать. Сидеть с ребенком самой. Даже если ты и не выйдешь замуж. Мечта! - Воронёнок стал беспокойно вертеться. Марья Павловна на секунду, по бабьи, отступила от темы: - Хороший хоть человек?
- Очень! - горячо и убеждённо сказала Светлана. - Поэтому не хочу, чтобы ему что-то мешало.
- Он кто по профессии?
- Он в каком-то большом издательстве, работает на современном полиграфическом оборудовании. Да вот их продукция, - гордо продемонстрировала Света рекламные проспекты.
- Зарабатывает-то хоть нормально? - Марья Павловна не могла обойти стороной этот жизненно важный вопрос. - Чего же у него жилья своего нет? Какого он роду-племени?
- У него с мамой есть квартира на Сретенке, но малюсенькая, а он хочет купить свою, собирает деньги.
- Ну, а если он будет собирать их до самого конца твоей беременности? Или думаешь, раз он полиграфист, то не заметит, что тебя стало немножко больше?
Луканенкова подумала: "И чего я, собственно, её уговариваю? Мне-то какой резон? Сама, грешница, помчалась в консультацию, когда надо было сессию с токсикозом сдавать! А так - может, был бы у Маринки брат.".
Смуглая девочка взяла в руки чашку.
- Может, вы правы, Марья Павловна, - и улыбнулась: - Видите, запомнила! Даже фамилиё назову, только по слогам: Лу-ка-нен-ко-ва, вот!
- Слушай, деточка, у меня к тебе будет одна просьба: дай мне на время письма Миши из экспедиции.
Увидев протестующий взгляд птенца, как если бы его тащили из клетки за крыло, она решила кое-что объяснить, специально понизив голос и оглянувшись кругом:
- Видишь ли, твой Миша был на самом деле замечательный парень. Он правильно решил, что этот руководитель экспедиции действительно непрост. Настолько непрост, что его... - Марья Павловна сделала испокон века всем понятный жест ребром ладони поперек горла. - Теперь одно его дело ещё рикошетом может ударить по детям, а их ни много ни мало - пять! Мать их подставили и она отсидела ровно столько, сколько ты училась, пока малютки мотались по интернатам.
Расчет следователя оказался верным: птенец слушал, сочувственно раскрыв клюв и представляя себе этих детей.
- Как же так, ведь должно было быть следствие, надо же было разобраться...
- Какое ты ещё дитя! - сказала Марья Павловна голосом Фаины Раневской из кинофильма "Весна". - Ты что, по-прежнему стоишь возле Белого дома и веришь в торжество справедливости через посредство властей?.. Вижу: каждый год туда ходишь. Только мочой там больше не воняет и газончик не истоптан. Посмотри на меня! Вот я - представитель властных структур, капитан милиции, - вещала она теперь "дикторский" текст, - и ничего, благополучно отправлена в отпуск, стоило мне только коснуться дела Арбузова. А Миша? Допустим, ты была в больнице, и не смогла помочь следствию, но где были наши доблестные внутренние органы? Кто вообще стал разбираться, что с ним произошло в поезде? Я понимаю, что тебе это тяжело слышать, но всё-таки так скажу: тебе повезло, что ты помнишь его только живым! У матери этих детей последнее воспоминание о любимом муже (за которого выскочила едва ли не в восемнадцать, точно не знаю - врать не буду) - кровь из его горла... Да и дети выросли фактически без неё.
Поняв по глазам Светы, что она переборщила, Луканенкова снова попросила:
- Я тебе все верну, клянусь косами дочери, они у неё знаешь по какое место?! Мне нужно только их внимательно прочитать, кое-что сопоставить, и я обязательно привезу, лично. Ну уж если лично я тебе успела надоесть, тогда с коллегой Смысловым. Это он заезжал сегодня к маме Миши. - Она одобрительно посмотрела на побледневшую смуглянку. - Молодец, что не забываешь её! Давай форточку откроем?
- Да я к ней редко захожу, она очень занятой человек. У неё уже два внука от старшего сына... А меня все-таки зовет в гости. И Олег ей нравится!..