Свояченица - Страница 2
А замечательное место для военных игр - обследованный вдоль и поперек деревянный театр с драконами, львами, грифонами и прочими мифологическими жителями!
А кино по воскресеньям в старинном здании с белыми колоннами! А восторг, который вызвало событие, запомнившееся на все подростковые годы: два никогда не работавших фонтана вдруг были вычищены и наполнили хрустальным водяным счастьем сердца обитателей Сада. Потом вход в Сад сделали платным - десять копеек. Деньги собирались на реконструкцию, которая и началась очень скоро. Если бы Анна не была так потрясена "радушием", с которым её встретила свобода, и если бы ноги не привели её сюда автоматически, она могла бы запросто не узнать в этом пустынном заасфальтированном вылизанном отутюженном каменном мешке со скамейками "а ля Чехов" свой "Эрмитаж"...
Надо было проверить содержимое кожаного бумажника, который принадлежал убитому Колу.
Там оказались несколько визиток, и приличная пачка денег.
- Не боишься, что тебя ограбят?
Анна вскинулась на говорившего. Перед ней стоял Алексей...
* * *
Между ними всегда существовала странная связь. Алексей был моложе Аниной сестры на пять лет, поэтому Люба никогда не относилась к нему достаточно серьезно, хотя у него за плечами был Афган. Они поначалу были сильно влюблены друг в друга, а потом, как это бывало всегда, она поостыла. Ему с трудом удалось уговорить Любу выйти за него замуж - появившемуся на свет сыну надо было давать фамилию. Жизнь у них не складывалась. Любе нравились шумные компании, она обожала ходить по гостям и "блистать во всей красе". Алексея же всегда очень крепко держал дом, где он мог бы заниматься любимым профессиональным делом. Люба не воспринимала его страсти к рисованию, поощряя лишь то, что он может сделать своими руками "полезного": например, красиво выложить паркет, сделать резные наличники на даче, укрепить и отреставрировать мебель.
С Аней - ровесницей - ему было гораздо легче общаться. Да и Борис давал свояку возможность реализовать талант: он несколько раз брал его художником в археологические экспедиции, где сам проводил по нескольку месяцев в году. К ним - Ане с Борисом - можно было прийти в любое время и, несмотря на вечную шумную детскую возню, заняться чем-нибудь для души. Кроме того, ему очень льстило внимание детей, особенно среднего Юрки. Тот мог на протяжении часа стоять за спиной у рисующего Алексея и лишь изредка напоминать о себе тихим шмыганьем носа.
Кстати, младшей сестре тоже было о чем "поплакаться": вечно одна, муж, даже если в городе, все равно где-то сутками пропадает. Скрывая горечь, смеялась, что не знает, каким чудом ей удалось заиметь пятерых...
Вобщем, их крепко связывала память о прошлом.
Алексей пристально рассматривал ее:
- Раздобрела, мать, на казенных харчах, куда это годится?! Да и разбогатела, я смотрю! Каким ветром тебя сюда занесло? - и уже без улыбки, - Давно вышла?
- Сегодня в четыре... Лешка! Все забыли. Я... - Анна опустила голову.
Алексей неторопливо направился к скамейке, сел и приглашающе хлопнул ладонью рядом с собой.
- Успокойся, ты ведь уже на свободе! Слушай, - виновато добавил он, непривычным для неё жестом погладив черную бороду, - я действительно собирался тебя забрать, но - оказалось необходимо съездить в Питер на постановку. Отменить, сама понимаешь, не в моих силах. Только сегодня и смог вырваться. Ну, расскажи что-нибудь?..
После гибели Любы он часто приезжал повидать сына (Андрюша тогда первое время жил у Анны в комнате с её мальчиками). Когда все дети уже спали, Аня, накормив маленькую Катю, пеленала её на ночь и садилась с ним на кухне - хоть чуточку утешить его разговорами.
Он тогда очень много пил. Уставится в полупустой стакан и так же просит: "Расскажи что-нибудь."
"Сострадание - вот самое драгоценное свойство человеческой души. Казалось бы, небольшой труд - сказать несколько добрых слов, а как редко их услышишь!"
- Лучше ты расскажи! - с вызовом ответила Анна. - Расскажи мне, где мои дети, расскажи, какие дела вел Борис и почему теперь с меня требуют какие-то бумаги и пытаются под пистолетом выудить сведения, о которых я и понятия не имею. Почему обо всем этом до сих пор не спросили у его Алёны, с которой он проводил все свое и мое время?
- Постой, о чем ты говоришь, кто приходил, какой пистолет?
- Вот этот самый.
В запальчивости Анна достала из сумочки оружие и затрясла им перед самым носом у Алексея.
- Ты что, ненормальная? Спрячь немедленно!
- Ненормальная! Даром что ли отсидела в тюремной психушке. Даже если не была ненормальной, то теперь уж точно стала.
- Да тише ты! - пытался урезонить её Алексей. - Объясни толком, откуда пистолет, деньги, кто к тебе приходил?
- Нет, сначала ты мне объясни, как ты позволил раздать моих ребят по приютам, где мне их теперь искать? Младших двоих, говорят, уже усыновили.
- Во-первых, не раздать по приютам, а определить в один приличный интернат. Кстати, когда я в командировке - Андрюха живет с ними. А во-вторых, кто нагородил тебе всю эту чушь насчет усыновления?
- Да вот этот и сказал, бывший владелец пистолета, громила под названьем Кол.
Снова в зрачки вползла утренняя картина и Анна уставилась в одну точку.
- Так. Стоп. Отдышись. Пива хочешь? - Алексей порылся в сумке, достал красивую металлическую банку, открыл. Взглянув на застывшую свояченицу, добавил, - Может, поешь чего-нибудь?
Анна покачала головой сначала из стороны в сторону, потом, очнувшись, утвердительно кивнула. Через две минуты она запихивала в рот сдобный рогалик, заедала его какой-то шоколадкой с ореховой начинкой и запивала сладкое пивом. С непривычки от хмельного её повело. Стало до самозабвения жалко себя. Аня хлюпнула носом, запричитала:
- Леш, ты, если меня, если со мной что, ты их найди - детей, я имею в виду - с этими я сама разберусь. Мне теперь все равно... Борьки нет... Детей...
- Анька, ты подожди, не расслабляйся. Давай, я тебя отвезу домой.
- А-а, - зло усмехнулась Анна, - мало тебе Любки-голубки, меня тоже хочешь угробить? - И тут ей показалось, что Алексей стал таким же каменным, как тот громила. Хмель у неё из головы выветрился мгновенно, но не агрессия. - А ты что думал, купил мне бутылку, и я в благодарностях рассыпаться буду? Ладно, прости, я не хотела... Слушай, а давай их пересчитаем, как-никак добыча.
Анна стала суетливо вытаскивать на скамью содержимое бумажника и вдруг остолбенела. Среди разных бумажек и денежных купюр на скамье лежала фотография, с которой на неё с вымученными улыбками смотрели два мальчика-подростка и две девочки: одна - почти девушка, другая - маленькая. Дети стояли в напряженных позах: Паша с Петькой - по бокам, Катя с Марусей - посередине.
Она посмотрела на дату, выделенную цифрами внизу карточки, - фото было сделано три дня назад. Как раз в тот день, когда ей сообщили об освобождении. Анна схватила фотографию, вглядываясь в повзрослевшие лица детей, узнавая и не узнавая их. Но почему четверо? Где средний - Юрка? Почему его нет на фотографии? Где это они?
- А что твой Андрюшка, отдыхает?
- Да, - чуть смутился Алексей и добавил, - я его в Болгарию отправил, в турпоездку.
Она не удивилась, видимо, не услышав ответа, сосредоточенно думая о чем-то.
- Слушай, Лешка, домой мне нельзя - у меня там жмурик лежит.
- Кто? - не понял жаргона Алексей.
- Ну, сволочь одна, только уже бывшая сволочь.
Она решилась на рассказ, понимая, что все равно нет другого выхода.
- Я вернулась. Ну, это ты уже знаешь. Что у меня делалось в квартире это надо рассказывать особо - как после землетрясения в Спитаке. Тут раздается телефонный звонок. И ведь знала, что некому меня приветствовать, так нет же - подошла! Какой-то мужик мне говорит, чтобы я ждала гостя и приняла его полюбезнее: у того ко мне будут вопросы...
Ну я, не будь дура, подготовилась к "приему", благо, не успела вынести на помойку сломанный стул. Так вот, как только я услышала, что кто-то остановился у двери и возится с замком, вежливо открыла её (меня же как раз об этом просили), а потом так же вежливо помогла гостю "причесаться" ножкой от бабушкиной мебели. Он быстро и послушно грохнулся на пол. Я довольно крепко (как мне показалось) стянула его заранее снятой с балкона веревкой для белья а потом облила холодной водой, чтоб не жарко было лежать. Когда же он очухался, подумала, что неплохо бы немного подсушить его утюжком. Одновременно послушать, что же его конкретно интересует, и задать ему своих пару вопросов. Тут-то я и узнала, что мой благоверный не только на сторону гулял, но и на сторону работал. О самой работе гость ничего не рассказал, пояснил только, что его прислали за бумагами, имеющими уникальную ценность... А потом он сумел сыграть очень злую шутку. Не знаю уж, как ему удалось - может, веревки были старые, может, он такой "вандам" - только выпутался. И пистолет на меня направил. Но убивать не стал: не то, видно, задание было. А велел указать тайник, который мне одной должен быть известен, так как ни у девки Бориса (громила назвал его Бобом), ни в нашей квартире, ни в его кабинете он не был обнаружен. Я стала изображать бурную деятельность, шумно передвигалась по комнате, заглядывала во все углы, но тут клиенту вздумалось поиграть со мной ещё в одну игру. - Серо-зелёные глаза женщины потемнели от гнева. - Так мы не договаривались. Не скажу, что тюремное, а затем больничное воздержание меня радовали, но даже с товарками по камере мне удавалось договориться полюбовно. Ну вот, он полез ко мне и наткнулся на свой пистолет... До сих пор не понимаю, как...