Своя на чужой территории - Страница 12
– Поня-я-я-я-тно… – Юлька смотрела с сочувствием.
– Погудин теперь может запить, да и Ким в этом смысле тоже ненадежный. А может, и не сорвутся. По плану съемки сегодня с часу дня, а пока не ясно, кто в состоянии будет работать. Начальство меня кинуло, пресса сейчас жрать с потрохами будет. Нескучная у меня нынче жизнь, товарищи журналисты. Вы поди тоже про убийство страшилку писать будете?
– Да не боись, продюсерша! Сорнева будет писать, – кивнул Вадик в сторону приятельницы. – Она просто вызвала огонь на себя: за материал в редакции буквально дрались. А Сорнева, как известно, своих не сдает. Верно, Юлька?
– Верно, товарищ защитник! – согласилась Юля. – Только ты, Луиза, должна мне помочь и рассказать все как есть. Давай прямо сейчас и начнем! Мне это очень важно, я понимаю, что на мне тоже лежит ответственность за вашу репутацию. Я ведь вас сюда заманила. Вопрос первый: кто желал смерти оператору Алику Цареву?
– Я Алика не убивала, я не знаю, – Юнис чуть не подавилась омлетом.
– Луиза! Надо вспомнить все, до мельчайших подробностей. За точку отсчета берем тот разговор, когда Алик признался, что он родом из нашего города.
Глава 8
Отец Алексея Погудина был известным актером. Еще в школе на мальчика показывали пальцем: «Смотри, вон сын „Строгого“ идет!»
«Корабль „Строгий“» – так назывался фильм, в котором Погудин-старший сыграл роль героического мичмана, спасшего корабль и команду. В конце фильма героя подло прикончили враги, и «Строгий» ушел на новое задание без него. Алексей смотрел фильм много раз и фактически знал его наизусть: в детстве плакал, когда папу убивали злодеи, а став подростком, начал гордится отцом и силой его актерской игры.
Погудин-старший дома бывал редко, большую часть времени проводя в разъездах: на съемках, репетициях и спектаклях. Из питерского театра его пригласили в Москву. Мать-домохозяйка боготворила своего «Лешечку», но в столице жить не хотела. В Санкт-Петербурге она была не только женой известного актера, но и дочерью известного академика. Правда, академик с супругой давно уже покоились на кладбище, да и брак дочери с молодым (и нищим) актером в свое время не очень приветствовали. Но, кто старое помянет… И терять нынешний статус ей вовсе не хотелось.
– Ну ее, Москву эту. Людей там толпы, дышать нечем, того и гляди, тебя затопчут.
– Только там и жизнь, Манечка! – смеялся Погудин-старший.
– Не называй меня этим колхозным именем! – сердилась она. Маму Алексея звали Марией, но грубой «Маше» она давно предпочитала изысканную «Мари». Романтично и элегантно! Положение жены известного актера обязывает, и надо соответствовать!
– Манечка ты! Как ни крути, Манечка – Маняша! – шутил отец.
Предложение известного московского театра отец все же принял. Собрался второпях и уехал, пообещав в ближайшее время вернуться и перевезти в столицу семью. А вскоре, случайно услышав разговор матери с подругой, Алексей понял, что в семье происходит неладное.
– Она там у них «прима» молодая… – шмыгала носом мама.
– Да… От всех молодаек мужа не убережешь! – сочувствовала подруга.
– Теперь он подал на развод. Хорошо, мой папа до этого не дожил!
– Вот как раз папа твой – академическим авторитетом и мог его удержать.
– Мог! – согласилась мама и начала плакать. – Что же мне делать?
Следующим утром, накрыв стол к завтраку, мама сообщила Алексею:
– Мы с папой разводимся. У него в Москве другая семья и скоро будет ребенок.
– Он нас бросил? – поинтересовался Алексей.
– Ты можешь с ним общаться. Я не буду возражать.
– А как же ты? А Москва?
– Школу закончишь здесь, а потом, если захочешь учиться в Москве, я не буду препятствовать.
Тогда Алексей не пошел в школу, а целый день прослонялся по городу. Обида душила, не давала свободно вздохнуть. Привычный мир, в котором было так хорошо и комфортно, рухнул в одну минуту. Мальчик твердо знал: все происходящее неправильно, так быть не должно.
– Тоже мне, взрослые, называются… Никакой ответственности! – рассерженно бубнил он. А потом решил, что должен совершить «нечто», чтобы заставить отца вернуться к ним с мамой. И поздним вечером, повинуясь некому неясному порыву или просто желая дать выход накопившимся отчаянию и гневу, сорвал шапку с прохожего и бросился бежать.
– Ты куда?! Ах ты, дрянь такая! – Мужчина догнал подростка и схватил его за ухо.
Домой Алексей Погудин-младший вернулся в сопровождении двух милиционеров. Мама пришла в ужас и вызвала из Москвы отца. Погудин-старший приехал на следующий день и был нервно-весел, словно прибыл на семейный праздник.
– Ты что же это, дружок, вытворяешь?! Так не годится!
– Это слова из твоей новой роли? – мрачно осведомился Алексей, поскольку ему было неприятно видеть отца.
– Не смей так разговаривать с отцом! – вмешалась мама. – Он приехал тебе помочь! Тебя могут посадить за грабеж!
– А пусть посадят! Пусть все узнают, какой у знаменитого артиста сын! Сын-преступник!
– Зачем ты так говоришь, Алексей? – возмутился отец. – Какой ты преступник?! Это у тебя сложный подростковый период. Мы вместе все преодолеем. Ты, я и мама.
– Нет никаких вместе! – заорал Алеша. – Нет! Ты нас предал! Видеть тебя не могу! Да лучше в тюрьму! В тюрьму, чем тут, с вами! Ненавижу вас! Ненавижу! – Он кричал так громко, что почти физически ощущал, как его ненависть приобретает форму вроде искрящихся электрических разрядов. Потом Алеша увидел, как эти искрящиеся шары сближаются и взрываются, полыхая белыми и голубыми огнями, дико вскрикнул и потерял сознание.
Следующий месяц он провел в Клинике неврозов. За это время отец уладил все проблемы, заплатил моральную компенсацию владельцу шапки и уехал обратно в Москву, к своей новой семье. К Алексею в больницу он приходил один раз, но разговора не получилось.
– Ты, сынок, если что… звони… я приеду… – заискивающе говорил отец.
Алексей молчал и рассматривал трещину на подоконнике. Трещина была большой и напоминала оскаленный рот. Когда его выписали из больницы, мать уже устроилась на работу в архив и из «Мари» превратилась просто в «Марию Ивановну». А еще Алексей решил стать актером, чтобы доказать отцу, насколько он умен, трудолюбив и талантлив. Пусть отец пожалеет о собственной низости и подлости, когда поймет, какого замечательного сына потерял!
Способности к лицедейству у Алексея Погудина-младшего оказались хорошими. А еще юноша рано понял, что талант актера заключается в умении вызывать эмоции не только у окружающих, но и внутри самого себя, по-настоящему «проживая» каждую роль. Про внешние данные и говорить не приходилось – заинтересованные женские взгляды Алексей ловил на себе постоянно.
Он легко поступил в театральный вуз и с блеском его закончил. На втором курсе Алексею предложили сняться в историческом фильме, и вот уже он выискивал в учебном графике «окна» для следующих съемок. Карьера складывалась успешно, но, как ни странно, Алексей не был счастлив. А все потому, что в титрах его фамилию писали как «Погудин-младший». То есть каждое появление Алексея на экране было свидетельством его успеха и одновременно напоминанием об отце. Отец к тому времени сошел со сцены и жил, или даже прозябал, где-то в Подмосковье. С одной стороны, это наполняло Алексея восторгом свершившейся мести, но с другой – словно оголяло все нервы и ни на секунду не давало забыть об отцовском предательстве. Получалось, Алексей так и не начал жить своей собственной жизнью, оставаясь в плену глупых детских обид.
– Может, отца повидаешь? – как-то спросила мать. – Он звонил, жаловался на болезни.
– Нет! И закрыли тему, мама! – Алексей был категоричен.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.