Сводный гад (СИ) - Страница 50

— Спустимся? — Арсений кивает в сторону моста, щурясь на ярком солнце, похожий на того кота, что радуется солнечному дню.

— Почему нет, — улыбаюсь своим мыслям, вызывая ответную улыбку парня.

Мы идём вдоль моста, смотря на величественную реку, на людей, фотографирующихся на фоне красот природы и архитектуры. А Арсений прав — мне нравится здесь и совершенно не хочется возвращаться в давящие стены квартиры, где все мысли сходятся к одному — к Алексу и его предательству.

— Не хочешь это нарисовать? — кивком головы указывает на собор, возвышающийся сверху и на парапет спуска к мосту.

— Может быть, — задумчиво произношу, обводя взглядом всю эту красоту.

На следующий день я пришла уже со всем необходимым и ходила на набережную каждый день. Рисовала собор, мост и людей, что в бесконечном множестве приходили к реке провести своё свободное время. Пока однажды ко мне не подошёл он и не перевернул мой вновь обретённый хрупкий мир вверх ногами.

Аня

Смотрю на мольберт и мне совершенно не нравится результат, морщусь, прикусывая кончик кисти. Что-то не то, не могу передать на холсте то, что у меня на душе, когда вижу эту картинку в реальном мире.

Встаю с небольшого складного стула и отхожу к парапету спуска к мосту, обхватывая его ладонями, поднимаю лицо к небу, подставляя его ласковым солнечным лучам. Сегодня я задержалась здесь дольше обычного, нужно собираться, иначе опоздаю. Я возобновила занятия с Аидой Владимировной, которая теперь сама приезжает на квартиру, потому что появляться в университете у меня нет никакого желания.

Подхожу к своему рабочему месту и начинаю собирать все принадлежности в специальную сумку, как вдруг на меня падает тень. Вздрагиваю от неожиданности и поворачиваю голову, нацепив дружелюбную улыбку, думая, что снова подошёл кто-то из любопытных прохожих, которые постоянно задают вопросы, а некоторые и вовсе пытаются познакомиться.

Но улыбка тут же сползает с моего лица, когда я вижу, кто стоит рядом с интересом рассматривая мою незаконченную картину.

— Любопытно, — задумчиво произносит. — А ты отлично рисуешь, я наслышан, но не думал, что настолько, — уголок его губ приподнимается в подобие улыбки. Только я больше не поведусь, знаю, насколько может быть ядовитым его язык.

— Что тебе нужно? — получается грубо, но мне плевать, что он обо мне подумает.

— Поговорить пришёл, — подходит ближе и берёт одну из кистей из моего пенала и крутит в руке.

— Нам не о чем разговаривать, — обрубаю все его дальнейшие попытки, стараясь быстрее уложить всё в сумку и уйти подальше от этого человека.

— Поверь, мне есть, что сказать, — резко отвечает, положив кисть обратно. — Ты должна меня выслушать.

— Я никому ничего не должна, — повышаю голос, руки начинают трястись, в спешке я роняю на землю все свои карандаши. — Чёрт! — меня захлёстывает паника.

— Это в твоих интересах, поверь, — он опускается на корточки и начинает собирать упавшие карандаши.

— Как ты вообще меня нашёл? — застываю от внезапной догадки. Арс? Он не мог, а больше никто и не знал.

— Почти незаконно, — ухмыляется, протягивая мне карандаши. — Нашёл девочку-ромашку из художки, она была готова для меня на всё, — смотрит на меня пронзительно своими холодными глазами. — Она взяла несколько своих работ и пошла к Кирееву, сказав, что подруга из твоего прошлого места учёбы, хочет их вернуть. И всё, — разводит руками. — Это оказалось проще, чем я думал.

— Что тебе нужно? Поиздеваться? Унизить? Больше, чем тогда, уже не получится, — шиплю, глядя в его холодные глаза. — Убирайся и забудь сюда дорогу! — почти кричу. Проходящие мимо люди с любопытством оборачиваются, но мне плевать, это лишь прохожие, завтра будут другие, да никто и не вспомнит меня, даже увидев снова.

— Я же сказал — хочу поговорить, — подаётся вперёд, смотря мне в глаза. — В твоих же интересах не кидаться на меня, а выслушать.

— Слушай, не испытывай моё терпение, — начинаю злиться, не понимая, что ему нужно. Подхватываю сумку, куда уже успела всё уложить, вешаю на плечо, обхожу его и двигаюсь в сторону дома.

— Погоди, — хватает меня за локоть, вынуждая остановиться. — Давай поговорим, Ань, — уже мягче, даже как-то просяще, что совершенно не вяжется с человеком, которого я знаю. — Пожалуйста, — а вот это слово от него уже вообще за гранью моего понимания.

— Только быстро, я тороплюсь, — вырываю локоть из его хватки, и мы, не сговариваясь, идём к ближайшей скамейке.

— Я тебя слушаю, — садимся одновременно, поворачиваюсь в его сторону и жду, что он скажет.

— Я… — неуверенно начинает, но опускает взгляд, положа руки на свои колени. Мои брови медленно ползут вверх. Он всегда был самоуверен, пёр как танк, а теперь не решается сказать, зачем нашёл меня?

Смотрю на его пальцы, нервно теребящие ткань джинсов и ещё больше недоумеваю.

— Помнишь наш разговор в фойе универа? — выдаёт неожиданно после нескольких минут молчания.

— Такое не забывается, — откидываюсь на спинку скамейки, скрестив руки на груди. — Если ты пришёл досказать подробности, о которых я ещё не знаю, мне это неинтересно.

— Я пришёл сказать тебе правду, — резко поворачивает голову, и я теряюсь под его пронзительным взглядом. — Я соврал тебе тогда.

Резко выпрямляюсь, с трудом осознавая, что он только что сказал, мысли лихорадочно мечутся в голове, а внутри поднимается что-то необъяснимое, распирающее грудную клетку, кажется, сейчас меня разорвёт изнутри.

— Спора не было? — хрипло произношу, а сердце замирает, перестаёт биться в ожидании ответа.

— Нет, спор был, — этот ответ разбивает скорлупу, которую я нарастила вокруг сердца с тех пор, как начала ходить на набережную, и оно снова кровит, впуская в себя корни боли и агонии.

Я резко поднимаюсь со скамейки, не желая больше слушать Сергея и заново переживать всё, заново пропускать через себя воспоминания того дня.

— Подожди, — хватает меня за запястье, не давая уйти. — Выслушай, как всё было на самом деле. Правду. А потом решай, что с ней делать.

Выдыхаю, пытаясь успокоить бешеный стук сердца, и сажусь обратно.

— Спор был, в один из первых дней твоего появления в университете. Я подтолкнул Алекса к этому. На кон предложил поставить его капитанство. До конца учебного года он должен был с тобой переспать. Я видел, что вы вместе, но он не торопился сказать, что всё, спор выигран. А однажды и вовсе за одно неосторожное слово в твой адрес дал мне по роже, — горько ухмыляется. — Мне, своему другу, понимаешь? — внимательно смотрит мне в глаза. — Это уже всё мне сказало — он влюбился в тебя. А когда я насел на него, потребовав подтверждения выигрыша или отказа от капитанского места в мою пользу, иначе я всё расскажу тебе, он сказал, что отдаёт мне его, лишь бы я к тебе не приближался, представляешь? — встаёт со скамейки и засовывает руки в карманы джинсов.

Я сижу, пытаясь понять, что это значит, а Сергей продолжает:

— В тот день я не пошёл на тренировку, стоял в фойе злой на весь мир, потому что отец… — замолкает тряхнув головой. — Да это неважно. И увидев тебя, счастливую, ждущую Алекса, увидев выражение твоего лица, улыбку, у меня в мозгу что-то переклинило. И тут Вика — моментально созрел план, ведь всё сходилось идеально, — выкрикивает, ударив кулаком по раскрытой ладони. — Ну я и сказал ей про спор, про то, что можно вернуть Алекса, ей нужно только пойти в раздевалку и повиснуть на нём, а я направлю тебя туда, — смотрит на меня и в его взгляде проскальзывает… сожаление?

— Подожди, так значит, Алекс и Вика не вместе? — хрипло спрашиваю, ухватившись за самую главную мысль, что терзала меня всё это время.

— Нет, конечно, они давно расстались, — я сгибаюсь пополам и закрываю лицо ладонями, но через несколько секунд выпрямляюсь.

— Вика была в больнице… — начинаю, но Сергей перебивает:

— Это уже её инициатива, добить, я разговаривал с ней вчера. Алекс спал, он даже не в курсе, что она была в его палате, — припечатывает своими словами, а мне на плечи ложится тяжесть осознания всей человеческой гнусности.