Свободное падение - Страница 4

Кроме путаницы с именами хватало и других странностей.

Машу очень смущала привычка девчонок ходить по дому голыми.

Первый раз, увидев нагую Аню возле трюмо, Маша так испугалась, что чуть не сломала пылесос, нажав кнопку втягивания шнура вместо отключения. Несчастный агрегат задёргался, завизжал и отрубился, а она застыла, наблюдая за тем, как Аня невозмутимо красит ресницы. Зрелище одновременно пугало и завораживало. Крупные соски нетерпеливо пританцовывали, а розовые после купания ягодицы легко подрагивали в такт движениям руки.

– Нравлюсь? – недовольно спросила Аня, спустя несколько минут, глядя через зеркало Маше прямо в глаза.

Та смутилась и сделала вид, что занята рассматриванием розетки, которая после пылесосного рывка повисла на проводах. Уши беспощадно горели, выдавая замешательство хозяйки.

– Не обольщайся! – выглянула на шум из спальни Лина. – Самое дебильное выражение лица у девчонок, когда они красятся. Да ты бедную Машку напугала. Не так ли? – хитро прищурилась она в Машину сторону.

Та ещё больше смутилась, торопливо кивнула и снова сосредоточилась на отключении пылесоса. На Лине кроме розовых трусиков из одежды ничего не было, но благодаря длинным медно-рыжим волосам выглядела она не так шокирующе, как Аня, стрижка которой не прикрывала даже затылок.

– Всё лучше, чем разглядывать твой целлюлит! – парировала Аня и швырнула в подружку спонжиком из пудреницы. Тот, однако, в цель не попал, ударился о прикрытую дверь, из-за неё в ту же секунду высунулась улыбающаяся Лина и показала противнице язык.

– Ах так! – взвизгнула Аня и бросилась в атаку.

К счастью для Маши, «битва» состоялась в спальне, и она смогла спокойно закончить уборку.

А через пару дней Маша научилась не обращать на это внимания.

*******

Каждый вечер в пустой квартире превращался в испытание. Серебристое мерцание уличных огней закрадывалось в комнаты, набрасывало покрывало таинственности на окружающие вещи, приносило воспоминания. Чтобы спрятаться от них, Маша, оставаясь одна, закрывалась в спальне в полной темноте, закрывала голову подушкой и заставляла себя глубоко дышать. Если не помогало, грызла кончик одеяла, ожидая, когда рыдания – без слёз – больше похожие на припадок, прекратятся.

В холодильнике хранилось множество початых бутылок с водкой. Это вызывало изумление хотя бы потому, что Татьяна категорически запрещала девчонкам любой алкоголь дома.

– Зачем Тане так много водки? – мимоходом поинтересовалась она у Лины, когда та искала в холодильнике маску для лица.

– Это не её – Анькина! Та со всех заказов таскает, – пожала Лина плечами, – мы водкой лицо протираем, вместо лосьона. Можешь пользоваться.

Нашла баночку и ушла в ванную, оставив Машу переваривать информацию.

Очищать лицо водкой Маша не решилась, но когда в одну из ночей сделалось совсем невмоготу, налила себе полный стакан и выпила залпом, зажимая нос, чтобы не вырвало.

Не вырвало. Но почему-то сработало совсем не так, как ожидала. Ледяной поток подхватил и бросил в пучину воспоминаний, которых она всячески старалась избежать.

Посыпанные красным песком дорожки, по которым чинно разгуливают мамашки с колясками, кусты, укутанные первой нежной, как поцелуй ребенка, зеленью, стволы деревьев красуются побелкой. Лёгкий тёплый ветер ласкает кожу, погружая в полусонное состояние, когда ты уже проснулся, но ещё валяешься в кровати, ожидая от предстоящего дня только приятных сюрпризов.

Маша устроилась на скамейке, а Костик развалился прямо на траве возле её ног, подложив под голову её сумочку и свёрнутую ветровку. Болтали ни о чём, вдыхая горько-сладкий аромат черёмухи. Лёгким шлейфом он вплетался в разговоры, заставляя привычные слова обретать новые смыслы.

– Что там такое в твоей сумке? – ворчал Кости, ворочаясь из стороны в сторону и делая вид, что ему неудобно – Ты что, хочешь шею мне сломать?

– Только об этом и мечтаю, – радостно подхватила Маша привычную игру.

– Жестокосердная! – притворно обиделся он и принялся трясти сумочку, делая вид, что взбивает её, как подушку.

– Хватит прикалываться! Ничего там нет. Маша не выдержала издевательств над сумкой.

– Нет? Мне правда в шею что-то врезается. Проверь! – Костя сел и протянул ей сумочку.

Пришлось открывать. Когда Маша увидела, что мешало Костику, на миг замерла, слушая, как забухало сердце, не в силах поверить. Ждала этого момента, но позже, после получения им диплома. Сверху на косметичке лежал ярко-зелёный небольшой футляр в форме сердечка. Внутри кольцо с изумрудом.

– Ничего себе! – нарочито громко завопил Костик. – Говорила, что ничего нет, а сама! Дай посмотреть! – выхватил он кольцо и немедленно натянул на мизинец.

– Отдай! – попыталась забрать она, но он быстро убрал руки за спину.

– Ты что, не мне купила? – в притворном ужасе, продолжил он ломать комедию.

Маше оставалось только смеяться, ожидая, когда друг наиграется.

– Я вообще его не покупала.

– А откуда оно взялось? – вытаращил глаза Костик. – Красивое, – констатировал он, любуясь на собственную кисть.

– Отдай! – Маша пробовала держаться серьёзно, но Костик так забавно кривлялся, что у неё не получалось.

– Ты же говоришь, что ты его не покупала? Значит, оно не твоё. Я его себе возьму. Мне идёт? – помахал он рукой у неё перед лицом.

– Не знаю, – притворно надулась Маша и демонстративно уселась к нему спиной.

– Ну что, обиделась? – Костик дёрнул её за косу. – Я пошутил.

Маша, не поворачиваясь, перекинула косу на грудь, и снова стала делать вид, что наблюдает за катающимися на роликах подростками.

– Маш. Маша. Ну, перестань дуться! – позвал он.

Голос мягкий, как шелковый платок. Пришлось сдерживаться, чтобы не сдаться слишком быстро.

Маша скинула туфли, подтянула ноги к груди и обхватила их руками.

– Упрямица! – шепнул он в самое ухо.

По коже пробежал холодок. Не успела Маша прийти в себя от этого будоражащего чувства, как на неё обрушились новые. Костя стащил её со скамейки в дурманящие объятия травы и придавил собственным весом.

На несколько секунд мир сосредоточился в блеске смеющихся глаз, в ощущении тепла, идущего от тела, в губах, которые оказались так близко. Сердце застучало как сумасшедшее, отзываясь на «барабанную дробь» рядом. Время прекратило отсчитывать секунды, подхватило их и потащило за собой высоко-высоко, так что закружилась голова.

Неожиданно Костя скатился с неё. Рухнув с небес на землю, Маша обнаружила на пальце кольцо. Некоторое время лежали молча, глядя на плывущие облака.

– Я поговорил с пастором. В следующее воскресенье он огласит нашу помолвку.

Нужно было бы радоваться, а Маше хотелось плакать, как будто у неё отобрали что-то важное. Она так много раз представляла себе этот момент, и в мечтах это выглядело иначе. Думала, что станет самой счастливой на земле, а вместо этого от слёз перехватило горло. Заставила себя спросить.

– А родители?

– Мои? Они не против. На следующий год поженимся.

– Хорошо, – выдавила из себя Маша.

Наконец, почувствовав неладное, Костик оторвался от созерцания небес и повернулся к ней.

– Ты что, плачешь? – в его голосе звучало такое неподдельное изумление, что Маше стало смешно.

– Это от радости, – хихикнула она, не отрываясь от изучения формы облаков.

Но, к счастью, он не поверил.

– Что не так? – поинтересовался он, усадив её рядом с собой.

Маша покраснела и попыталась отвернуться, но он не позволил, придержал пальцами её подбородок и заглянул в глаза, пытаясь найти ответ. Ей захотелось спрятаться, и она опустила веки.

– Скажи мне, – потребовал он.

– Я думала, ты меня поцелуешь, – еле слышно прошептала она, одновременно сгорая от стыда и надежды.

Он сразу же отпустил её, и Маша чуть не упала, потому что спиной опиралась на его руку. Наступила её очередь волноваться, настолько расстроенным и даже потерянным он сейчас выглядел.