Свобода от контроля. Как выйти за рамки внутренних ограничений - Страница 2

Такие более глубокие переживания довольно редки, но все же многие из нас испытывали подобное. В своем исследовании 2016 года я попросил респондентов ответить, переживали ли они хоть раз ощущение того, что вышли за пределы своего обычного «я» и ощущали ли связь с чем-то большим, чем они сами. Восемьдесят процентов опрошенных ответили, что у них есть такой опыт. Среди них были христиане, атеисты, агностики и «духовные, но не религиозные» люди.

Как указывает психолог Михай Чиксентмихайи, повседневные поверхностные моменты утраты эго, которые он называет «потоком», и гораздо более глубокий опыт растворения эго, который мистики называют «экстазом», – это один и тот же процесс. Он сказал мне: «Поток – это приглушенный экстаз, он обладает теми же свойствами, что и экстаз, – ощущением, что вы теряете себя в чем-то большем, ощущением, что понятие времени исчезает. Но поток возникает в довольно приземленных обстоятельствах. Вы можете в этот момент мыть посуду, или читать книгу, или разговаривать. Это переживание, кульминацией которого становится экстаз».

Мы все ищем способы выключить болтовню эго, отпустить привычную сдержанность и ощутить свою связь с другими людьми и миром. Однако есть разные способы достижения этого состояния, одни из них лучше, другие хуже. Здоровое трансцендентное состояние улучшает нашу жизнь и общество, в то время как токсичная трансцендентность вредит и нам, и обществу. Любой из способов отпустить свое «я», каким бы невинным он ни казался, несет в себе определенные риски. Так, мы можем выпивать бутылку вина каждый вечер, чтобы отключить свой ум, или пристраститься к просмотру бессмысленных ток-шоу, к марихуане, валиуму, порно, героину или насилию. Каждый четвертый в Великобритании страдает ожирением, у каждого двенадцатого алкогольная зависимость, а миллионы американцев испытывают зависимость от опиоидных обезболивающих, индустрия которых оценивается в 10 миллиардов долларов[6]. О всеобщей зависимости от интернета не стоит и говорить. Актер Мартин Шин, бывший алкоголик, сказал, что зависимость – это на самом деле неудачные попытки выйти за пределы собственного эго, обрести любовь и чувство общности. Олдос Хаксли называл это нисходящей вниз трансцендентностью – мы отключаем ум, но нездоровым способом.

И в таком случае то, как мы отпускаем свое эго, приобретает крайнюю важность для нашей жизни и нашего общества. Отпускаете вы свое эго здоровым или токсичным способом? Предоставляет ли нам наше общество хорошие способы утраты контроля над собой или только ограниченные и токсичные формы трансцендентности? Критик Сюзан Зонтаг предупреждала о «травматической неспособности современного буржуазного общества… удовлетворить страсть к возвышенным моментам выхода за пределы собственного „я“. Потребность людей в выходе за пределы „личного“ ничуть не меньше их потребности быть личностью, самодостаточным индивидом. Но на данный запрос этому обществу отозваться по большей части нечем»[7].

Я работаю в Центре по изучению истории эмоций Лондонского университета королевы Марии. Меня завораживает то, как культура и история формируют нашу внутреннюю жизнь. Моя первая книга «Философия для жизни и других опасных ситуаций» рассказывает о том, как древнегреческая философия способствовала созданию когнитивно-поведенческой терапии и как она все еще помогает многим людям, включая и меня, справляться с тяжелыми жизненными периодами. Последние пять лет я посвятил возрождению философии стоиков, преподавая ее в школах, тюрьмах и даже в регби-клубе. Но я решил, что больше не могу называть себя стоиком (даже несмотря на тату, связанное со стоицизмом, которое я необдуманно сделал на плече), потому что эта система взглядов многое упускает.

Стоицизм утверждает, что путь к благополучию лежит через рациональный самоанализ и самоконтроль. Это часто верно, но все же не всегда. Есть доводы и в пользу тех мгновений, когда мы утрачиваем контроль, когда сдаемся на волю чего-то превосходящего нас, даже если это означает выйти за пределы критичной рациональности. Стоицизм скептически относится к романтической любви или опьянению, к музыке, танцам и искусству в целом – ко всему, что включает в себя мгновения экстатических переживаний. Этой философской системе не хватает ритуалов, мифов и праздников, которые на протяжении тысячелетий помогали людям обрести экстаз. И у стоиков всегда были проблемы с формированием сообщества. Как мы увидим, одна из главных функций экстатического переживания – соединять людей друг с другом в состоянии любви. В середине жизни я решил выйти за пределы стоицизма и отправиться на поиски экстатического. Я – рассудительный холостяк-ученый и интроверт, и мне хотелось немного раскрепоститься и научиться отпускать происходящее. Я искал большей связи с другими людьми и, возможно, с Богом… или, по крайней мере, хоть какой-то формы трансцендентности. За последние четыре года я отважился выйти далеко за пределы своей зоны комфорта. Я посетил недельный фестиваль тантры, прошел десятидневный ретрит по випассане, где мы медитировали по десять часов в день. В течение года я посещал харизматическую церковь и научился говорить на языках[8]. Я отправился в паломничество по местам рок-н-ролла в Мемфис и Нэшвилл и пел госпел в церкви Эла Грина. Я учился осознанным сновидениям, обсуждал реальность эльфов с учеными, изучающими психоделики. Я даже сходил на мастер-класс по экстатическому танцу «Пять ритмов». Это было длинное и странное путешествие. Мне хотелось узнать, как другие достигают экстаза в современной западной культуре, где традиционный путь – христианство – находится в упадке, если судить по количеству посещающих церковь. Я опросил множество людей, интересуясь, каким образом они выходят за пределы своего «я». Это были и онлайн-опросы, и разговоры с экспертами, включая Михая Чиксентмихайи, епископа Лондонского, музыкантов Брайана Ино, Дэвида Бирна и Систер Блисс, писателя Филипа Пулмана и гипнотизера Деррена Брауна.

Я пришел к выводу, что в западной культуре сформировалось сложное отношение к экстазу, и это сужает и обедняет наше восприятие реальности. В 1973 году антрополог Эрика Бургиньон провела исследование 488 обществ по всему миру и обнаружила, что в 90 % из них есть институализированные ритуалы для достижения утраты эго[9]. Западное общество весьма необычно в этом отношении: в нем нет таких ритуалов и нерациональные состояния ума воспринимаются неодобрительно. Все это – последствия Просвещения и перехода от магического взгляда на мир к материалистическому.

При магическом взгляде на мир экстаз – это способ войти в контакт с миром духов. Пространство кишит духами природы, духами мертвых, божествами и божественными энергиями. Вселенная христиан создана Богом и также наполнена доброжелательными и зловредными духовными силами. Человеческая психика в магическом мире «проницаемая»: наше «я», говорит философ Чарльз Тейлор, это шаткое укрытие в лесу, населенном призраками[10]. При экстатическом переживании в это укрытие проникают духи. Мы можем стать одержимы злыми силами, но нас также могут вдохновить добрые духи и благословить даром исцеления, творчества или пророчества. Шаман, пророк и художник – это экстатичные посредники между племенем и миром духов, с которым надо поддерживать хорошие отношения. В противном случае эти силы могут уничтожить нас, наслав безумие или природное бедствие, – как бог Дионис уничтожил короля Пенфея в трагедии Еврипида «Вакханки». По сути, в магической Вселенной мы не хозяева себе. Мы – молитвенные дома для божественных сил, и должны научиться впускать в себя только тех из них, кого мы приглашали.