Свидетель по делу – кошка (СИ) - Страница 41

Дракона останавливает только Мадлен. Она вскакивает, что-то быстро шепчет ему на ухо и убеждает сесть обратно.

— Пожалуйста, Брамион, держите себя в руках, — мягко говорит Урлах-Тор. — Мисс Деверо еще должна рассказать про второе убийство.

А Лизель принимается рассказывать, что решила убить Горма Странцелиста далеко не сразу. Да, после смерти Галки она думала «залечь на дно» и подождать с походом в храм до зимы, вот только библиотекарь начал как-то странно засматриваться на нее. Свою роль сыграло и то, что он стал тесно общаться с призраком Мымры, и Лизель стала подозревать, что Галгалея расскажет ему про истинность. Ведь призрак не помнит только то, что было в последние три дня до смерти, а про истинного Лизель Галгалея узнала раньше.

Убить Горма тоже оказалось несложно. Лизель знала, что он постоянно дрыхнет, так что главной задачей оказалось застать врасплох его фамильяра, мистера Носка, чтобы тот не успел поднять шум. А дальше — дело техники: оглушить спящего библиотекаря ударом тяжелого пресс-папье, чтобы не дергался, и задушить его же носком, а потом бросить «орудие преступления» и по совместительству жертву в камин.

Пожалуй, волнительнее всего было… нет, не затыкать рот Носку, а листать книги про гоблинскую истинность, пытаясь выяснить, а не умрет ли Лизель после того, как расправится со своим истинным!

Когда Мадлен неожиданно попросила бывшую подругу о встрече, Деверо уже не колебалась.

— А можно как-нибудь подробнее? — спрашивает следователь из Ионеля.

По правде говоря, тут уже можно не объяснять — всем ясно, что после убийства гоблина и носка преступника почувствовала безнаказанность. А почему бы и нет, ее же так никто и не заподозрил всерьез!

— На этот раз я раздобыла работающий черномагический артефакт, — тонко улыбается Деверо. — Думала применить его на гоблине, но не потребовалось…

Лизель начинает рассказывать, что планировала спихнуть убийство Мадлен на демона. Расчет был на то, что зловредность демонов всем известна, и никто не станет разбираться. А если и станет, она успеет уехать из Академии под предлогом душевной травмы из-за смерти подруги и скрыться в неизвестном направлении.

— А это вообще реально? — осторожно уточняю я. — Свалить на демона?

— Эманации от артефакта действительно похожи на черную магию, которую обычно используют демоны, — вполголоса подтверждает Мэй. — Подделка, но очень качественная. Как будто делал не демон, а полудемон. Думаю, на какое-то время это бы точно сработало.

А много времени Лизель и не требовалось. Строго говоря, она начала готовиться к побегу сразу после убийства Горма Странцелиста. Но осторожно, не привлекая лишнего внимания.

Подумав, все же озвучиваю мысль: окажись я на месте Лизель, сбежала бы сразу после предложения встретиться в библиотеке. Ежику же понятно, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет! Да и сама Лизель сразу догадалась, что к чему, и прихватила специально подготовленный «на черный день» артефакт!

— Да, Лизель, — шелестит Мадлен, и, кажется, это первый раз за вечер, когда она обращается к бывшей подруге напрямую. — Почему ты пришла?

Да, почему?

Я ведь догадываюсь, в чем дело.

Лизель могла убежать. Собрать вещи и дать деру из Академии.

Вот только в последние дни она слишком сильно возненавидела Мадлен и ее драгоценного Брамиона Кадума.

— … потому, что я помирилась с Брамом? Не так ли?

И видеть их счастливыми ей стало невыносимым.

Лизель не выдерживает и вскакивает, звеня наручниками:

— Потому, что у кого-то истинный — благородный дракон, а у кого-то — гоблин с носком! Почему одним все, а другим ничего⁈

Следователи бросаются на нее с двух сторон, насильно усаживают в кресло. Ректор печально качает головой и просит не горячиться — и непонятно, кого, Лизель или обнимающего Мадлен Брама. Призрачная Галка зависла над креслом и задумчиво кусает губы.

Мэй смотрит на меня, вопросительно вскидывает бровь, и я качаю головой.

Лизель мне не жалко. Она только что рассказывала, какое Мадлен ничтожество, а теперь вот «одним все, а другим ничего». И вообще, если судить по морально-волевым, то Лизель с Гормом Странцелистом действительно идеально подходят друг другу!

Правда, Галке покойный Горм тоже великолепно подходил. Ну просто роковой гоблин!

На этом, собственно, все. Лизель уже ничего не рассказывает, просто цедит гадости в адрес бывшей подруги, Галка задумчиво притихла и, очевидно, переживает то, что не оказалась «главным пунктом» в преступном плане, Мэй достал свой хрустальный шар и задумчиво его рассматривает, ректор, вздыхая, переглядывается с Зургом.

Брам успокаивающе обнимает Мадлен.

— Это все? Тогда мы пойдем? — негромко говорит девушка, поднимаясь с кресла. — Я не хочу иметь с ней ничего общего!

Ректор кивает и предлагает успокоительное — даже ему с постамента видно, как тяжело дались Мадлен откровения бывшей подруги — но девушка отказывается и уходит вместе с Брамом.

Провожаю их взглядом:

— А тут ведь, по сути, не было ничего сверхъестественного…

Теперь, когда все вскрылось, мне кажется странным, почему убийцу так долго не могли вычислить. И ладно я, уборщица без навыков и образования — а что же профессиональное следствие? Они-то чего ходили нога за ногу?

Я недовольно смотрю в сторону следователей из Ионеля… и тут Урлах-Тор смущенно кашляет.

— Возможно, дело во мне… стыдно признать, но…. кхм…ладно. Чего уж скрывать. Я попросил кое-кого в Ионеле не слишком усердствовать в расследовании, чтобы не причинять неудобств студентам…

Ректор выглядит донельзя смущенным. Еще бы! Нет, ну как еще можно додуматься мешать официальному следствию искать убийцу!

Этот вопрос, видимо, читается у меня на лице (и не только у меня!), потому, что ректор — красный как рак — начинает оправдываться. Важнее всего, говорит, для него репутация Академии! Вот он и попросил кое-кого, чтобы ретивые следователи в Ионеле не слишком пугали богатеньких студентов! Поэтому, собственно, расследование и проходило так вяло: с одной стороны, детишек трогать не велено, чтобы влиятельные папы и мамы не примчались разбираться, с другой стороны Галка летает, под руку лезет….

— Ты просто жалок! — набрасывается на супруга призрачная Мымра.

— Галгалеюшка… я думал, ничего уже не исправить, и потом, была же Марина…

Вот тут я распахиваю глаза, от такой логики-то:

— Это по каким же критериям уборщица лучше официального сыска?

— Вы, Марина, не так пугаете, — со щек ректора медленно сходит краска. — К тому же Федор Иванович рассказывал мне о ваших расследованиях. И я подумал: идеальный кандидат.

Ага, ясно. Тихая, мирная, спокойная уборщица будет расследовать, но не провоцировать детишек нажаловаться родителям. Ну что сказать, в какой-то степени расчет оправдался.

Правда, в глазах покойной Мымры это такое себе оправдание, и Урлах-Тор сейчас выглядит так, будто вот-вот сквозь землю провалится.

Что, наверно, было бы даже неплохо, потому что пять минут Галка орет будто ее режут. Или, скорее, повторно спихивают с донжона! Там и про то, что ректор всегда любил свою поганую Академию больше жены, и про то, какое он в целом ничтожество, и даже про такие обиды, которые, как правило, из спальни не выносят.

Мы с Мэем, Зургом, Аллет и следователями терпеливо выслушаем этот концерт. Не знаю, как остальные, но я в какой-то момент ловлю себя на мысли, что слегка завидую Лизель.

Не потому, что она убила Мымру, а потому, что она одна может позволить себе закатить глаза и обозвать Галку «истеричной идиоткой».

В самом деле, не будь Деверо такой мерзкой, я бы первая просила следствие помиловать ее! Выдав орден «за избавление Академии от Галгалеи»!

— Ну все, дело раскрыто? Теперь-то можно развоплотить флуктуацию? — спрашивает Мэй как самый нетерпеливый. — Ее же теперь ничего не держит?

— Ха! Развоплотить? Жалкий гном! — задирает призрачный нос Мымра. — Да я сейчас сама уйду, ты даже свой шар достать не успеешь! Прощайте, неудачники!