Свиданье с Богом у огня. Разговоры о жизни, любви и самом важном - Страница 3

А сейчас что? Сейчас серая скука. Все попрятались по своим замкам, кто на Рублевке, кто в Лангедок-Руссильоне, заводы бы продать, да не берет никто, «Мазератти» который месяц в гараже в Монако, девиц разогнали, вон сколько их, брошенных, несмотря на вложенные в тюнинг бабки, скучает по московским кабакам!

Ну, какая, какая?!

Тут-то мы почти подрались, но пришел мой муж и за подол оттащил меня от него. Куда тебя понесло, спросил Женька, когда мы садились в машину. Что тебя разобрало-то так? Я долго думала, несколько дней. И правда, что это меня разобрало?! С чего бы?.. И постепенно стала догадываться.

Он, бедный, на самом деле думает, что так живут все! Что жить так можно и нужно, и единственное, что имеет смысл, так это Променад дез Англе, казино, яхта, сама Алла, которая поет только для него, и три ящика этого самого Crystal, будь он неладен!..

Кто-то убедил его, что весь мир существует для того, чтобы он жил именно так. И все эти убогие придурки, которые ходят на работу, растят детей, гуляют с собаками и мечтают об отпуске, нужны только для того, чтобы он мог на них делать деньги.

Кто-то убедил, а он искренне поверил!..

У таких, как он, нет здравого смысла, вот до чего я додумалась. Отсутствует как таковой. Нет, это я не о том, что он звездным небом не любуется и забыл, как пахнет сирень на рассвете!

Я о более приземленном. Они на самом деле думают, что метр жилплощади стоит пятнадцать тысяч евро. Они на самом деле думают, что джеты-яхты-мазератти есть у каждого нормального человека. У кого нет, те, стало быть, ненормальные. Они на самом деле уверены, что на курорты ездят исключительно в обществе длинноногих блондинок, а дети в это время с бонной, а жена в это время с бриллиантовым колье и фитнес-тренером. Они на самом деле верят своему консалтингу, который утверждает, что в этом году ожидается офигенный спрос на квартиры-студии в Белгравии.

Он не врет. Он и вправду так думает.

И тогда я ему позвонила и мы помирились.

Он не виноват в том, что убогий. Его так воспитали, сначала папа-комбайнер, а потом мир наживы и чистогана.

Куда ты… собираешься?! Как – куда? В поход. Ну, это когда рюкзаки, палатки, байдарки – в нашем случае велосипед, – пригоревшая бурая смесь, вроде бы гречневая каша с тушенкой, сто километров туда, сто обратно, а может, двести туда и двести обратно, тренировочные штаны, рюкзак, а в рюкзаке палатка. К седлу приторочен котелок, чтоб варить бурую смесь. Ты не знаешь, где ветровка, в которой я выиграл восемьсот метров на пятом курсе? Ты не видела мои велосипедные очки? А рюкзак? У нас же был нормальный туристический зеленый брезентовый рюкзак без всяких этих модных наворотов!..

Я понятия не имею, где ветровка. Должно быть, там же, где учебник по термодинамике Я. М. Серебрийского, по которому ты на том же пятом курсе сдавал спецкурсы. То есть нигде. Велосипедных очков у тебя никогда не было. «Нормальный» рюкзак, кажется, сгнил в гараже у папы в девяносто первом году. Тогда нечего было есть, и ты в этом самом рюкзаке возил с огорода картошку. Сушить рюкзак было недосуг – у нас тогда был младенец, помнишь, и этот младенец все время орал, помнишь? – а рюкзак, в свою очередь, все время был «в работе», вот и сгнил. Нет, я нашла, конечно, какой-то рюкзак, совершенно неподходящий, потому что как раз «с наворотами», быстренько съездила в магазин, купила ветровку, а потом «подсунула», как будто она век лежала в гардеробе на нижней полке. Он не заметил, конечно, что это «не та» ветровка. Очки… ну, с очками проблема, но, может, как-нибудь без них?.. И все три дня «до похода» я чувствовала себя заботливой, «правильной» и, главное, очень умной женой.

У него свои дела. Он мужчина и вполне имеет право на «личную жизнь». Кроме того, смена обстановки! Это особенно важно и прописано отдельным пунктом во всех психологических журналах и американских книгах, типа «Зрелые отношения: сохранить себя и не упустить его». В том смысле, что сохранить и не упустить очень просто – каждый занимается своим делом, и тем не менее что-то нас объединяет.

Каждый пошел своею дорогой, а поезд пошел своей.

Жаль только, ни один психолог не может внятно сформулировать, что именно объединяет-то – привычка, дети, счет в банке, автомобиль, медицинская страховка, место на паркинге?! Вот это, последнее, особенно красиво и особенно напоминает американские фильмы, не правда ли?..

В общем, все было очень красиво и очень по-американски до тех пор, пока он не ушел в свой поход.

А он взял и ушел. Утро наступило, солнышко светило, и я было расположилась варить ему кофе и жарить омлет, и тут вдруг он поцеловал меня совершенно ничего не значащим поцелуем, в духе психологических этюдов из журналов, бодро сказал «Ну, пока!», посетовав на то, что очки так и не были найдены, похлопал себя по карманам и… ушел.

А я осталась.

Кофе я выпила, а омлет задумчиво вывалила в миску, чтобы впоследствии отвезти маминой собаке. Кузьма очень уважает омлет, особенно вчерашний.

Потом я села и стала думать.

Все вранье, вот что я надумала. Нет, общая медицинская страховка и место на паркинге – вещь великая, системообразующая и цементирующая, особенно в Америке, кто ж спорит!.. И право личности на… что там?.. на самоопределение или на частную жизнь, что ли, это просто отлично! И я, как умная жена, должна считаться со всеми вышеприведенными пунктами, особенно на двадцать первом году брака!..

Должна, должна…

Но, черт возьми, он ушел, и все пропало! И я не могу по этому поводу ликовать, несмотря на все поучения умных книг и американских психологов!

Папа полез в колодец, потому что там – ясное дело! – заклинило насос, подвернул ногу, долго завывал оттуда нечеловеческим голосом, а потом мы все его тащили и еле вытащили. Мама замариновала три килограмма шашлыка, и его никто не стал есть. Меня поразила бессонница и отчасти депрессия на почве того, что я пишу никудышные романы и вообще плохая мать.

Поэтому, когда он вернулся, хромая и потирая побитую велосипедным седлом задницу, мы все выли от счастья, скакали вокруг него, наперегонки ухаживали, наливали ванну, подносили то пиво, то ромашковый чай и стоически вынесли все его стенания по поводу того, что в свои сорок шесть он в «плохой форме». Проехал не триста километров, а всего двести восемьдесят, что ли! Поэтому, когда он опять соберется в поход, я не стану следовать рекомендациям психологов, ни наших, ни американских! Я буду ныть, требовать, капризничать, и мне будет совершенно наплевать на «право личности» и на «смену обстановки»!

Мне наплевать на то, что это… полезно. По мнению психологов.

Для меня – вредно. Я не могу без него жить.

И я хочу, чтобы он об этом знал.

На каникулах мы полетели в Стамбул.

Полетели потому, что дети своими глазами должны увидеть бухту Золотой Рог, мосты над Босфором, тающие в солнечном мареве, как нити сахарной ваты, корабли, серый камень мечети Султан-Ахмед, Святую Софию, ворота Константинополя, розы под снегом – чтобы понимать хоть немного, откуда взялась цивилизация.

Женя должен был выступать на конференции и лететь в Стамбул не мог. Я долго ныла, что дети растут без отца, что каникулы нужно проводить с пользой и т. д. Мой муж слушал, морщился, вздыхал – я мешала ему писать доклад, – соглашался и кивал. Потом дописал и улетел в свою командировку.