Свет вечерний - Страница 17

Лютый век! Убийством Каин

Осквернил и катакомбы.

Плуг ведя, дрожит хозяин,

Не задеть бы ралом бомбы.

Век железный! Колесницы

Взборонили сад и нивы.

Поклевали злые птицы

Города. Лежат оливы.

Оскудели дар елея

И вино, людей отрада.

Было время: веселее

Сбор справляли винограда.

20 сентября

Слышу в церкви: «Кто не любит Бога,

   Лучше б вовсе не жил он».

Отчего в душе твоей тревога?

   Чем, пугливый, ты смущен?

«Как любить без твердой в сердце веры

   И не ведая — Koгo?»

Ах, любовь своей не знает меры,

   Ни названья своего.

Видит лик любимый — и не верит,

   Оробев, своим глазам.

Кто любви ночную глубь измерит?

   Веры кто познал сезам?

22 сентября

Ты на пути к вратам Дамаска

Не от чужих ослеп лучей:

В тебе свершилася развязка

Борьбы твоей, судьбы твоей.

В твоем Он сердце водворился;

Душа несла Его, нежна:

Ты, Савл, свирепый бык, ярился

Противу Павлова рожна.

И ныне роженицей стонешь,

В дорожной корчишься пыли.

Откуда голос?— «Что ты гонишь,

О Савл, меня с моей земли?»

23 сентября

Став пред врагом, лицом к лицу,

Ты говоришь: «Долой личину!

Сразись, как следует бойцу,

Или низвергнися в пучину».

Так вызывал ты Сатану,

Свет-Михаил, на поединок.

И днесь, архистратиг иль инок,

Ты к духу держишь речь одну

«Отважен будь! Отринь двуличье!

Самостоянью научись!

В Христово ль облекись обличье —

Или со Зверем ополчись».

25 сентября

Языков правду, христиане,

Мы чтим: со всей землей она

В новозаветном Иордане

Очищена и крещена.

О Слове Гераклиту голос

Поведал, темному, темно;

И шепчет элевсинский колос:

«Не встанет, не истлев, зерно».

Так говорило Откровенье

Эллады набожным сынам,

И Вера нам благоговенье

Внушает к их рассветным снам.

27 сентября

Скорпий жалит с небосклона,

И была мне суждена

Боль от язвин Скорпиона,—

Ими жизнь освящена.

Помню снег окрай дороги,

Пред усадьбою костры,

На рассвете с гробом дроги…

С той мучительной поры

Сколько темных лет промчалось!

Но стоит передо мной,

Что случилось, что венчалось

Света славой неземной.

22 октября

Жди, пожди зари неспешной.

Залегла в угорье темь:

Не узнать во тьме кромешной,

Где тропа, где срыв и стремь.

Поощупай осторожней,

Как слепой с поводырем,

Где в долину спуск надежней,

Одноглазым фонарем.

Ты вождя кривого слушай,

И подслепый поводырь

Приведет в шалаш пастуший

Иль в пустынный монастырь.

22 октября

Таинник Ночи, Тютчев нежный,

Дух сладострастный и мятежный,

Чей так волшебен тусклый свет;

И задыхающийся Фет

Пред вечностию безнадежной,

В глушинах ландыш белоснежный,

Над оползнем расцветший цвет;

И духовидец, по безбрежной

Любви тоскующий поэт —

Владимир Соловьев: их трое,

В земном прозревших неземное

И нам предуказавших путь.

Как их созвездие родное

Мне во святых не помянуть?

24 октября

Как в дни октябрьские прекрасен

Был римский золотой закат,

Как воздух был весенне-ясен,

Как оживал усталый сад.

Но с человеком изменился

И лик полуденной земли.

И мнится — воздух потемнился

И небеса изнемогли.

27 октября

Рассказать — так не поверишь,

Коль войны не пережил,

Коль обычной мерой меришь

Моготу душевных сил.—

Все, чего мы натерпелись,

Как под тонкий перезвон

Что ни день каноны пелись

Безыменных похорон,

А, волчицей взвыв, сирена

Гонит в сумрак погребов,

Голосит: приспела смена

Уготованных гробов,—

Как бездомные бродили,

Где-то крылися в ночи,

Как заложников ловили,

Уводили палачи,—

Как… Но нам ли клясть былое?

С наших согнано полей,

На соседей лихо злое

Лише ринулось и злей.

27 октября

Шепчет: «Светом повеяло,

    Христос родился».

Отпустил, что содеяла,—

   И в Нем ты — вся.

Содроганье последнее —

   И застыли уста.

Есть ли слово победнее

    Этой вести Христа?

17/30 октября

Усопших день, всех душ поминки,—

И с разоренных пепелищ

Несет родня цветов корзинки

В пустырь поруганных кладбищ.

Но успокоенным не нужны

Ни мавзолеи, ни цветы.

Их не повинность немоты,

Но мысль томит, что мы недужны.

О мертвых память нам нужна,

А им — живых под солнцем радость.

Им в Божьей памяти дана

Неотцветающая младость.

2 ноября

Станет шар земной теснее,

Мы содвинемся плотнее,

Распрядем кудель в клубок.

Мы — волчок над бездной темной;

Пред вселенною огромной —

Звездной пыли мы комок.

Вопросит Судья, от века

Смутно жданный, Человека:

«Видишь, как ты мал и сир?»

В гордом помысле не кайся,

От себя не отрекайся,

Смело молви: «Я — Твой мир».

И, чудесною спиралью

Расклубясь, ты даль за далью

Обовьешь твоим кольцом

И предстанешь взорам Отчим

Уж не известью пред Зодчим,

А Его другим Лицом.

5 ноября

Как на тусклом стройны, строги

Кипарисов темных иглы!

Мнится: клинописью боги

Начертали эти сиглы

На челе страны счастливой,

И встают над мглой туманной,

Над оливой дымнотканной

Знаки тайны молчаливой.

Тех письмен земные очи

Не прочтут: порхая зыбко,

Их бессмертной Афродиты

Затуманила улыбка.

В полдень сумраком повиты,

Тени грустной Персефоны,

Кипарисы видят Ночи

Неподвижные законы.

Благовонные колонны,

Кипарисы похоронны

В белый полдень, полусонны,

Помнят рощ подземных тень

И не рады новоселью:

Ко вселенскому веселью

Плеском волн, лесной свирелью

Не манит их долгий день.

Предвечерний час настанет,

Мир от буйных игр устанет,—

В кущах смуглых вдруг проглянет

И зардеет скрытый жар,

Будто Ночь завожделеет

Солнца, что дрему лелеет,

И до звезд в их теле тлеет

Темным пламенем пожар.

4-7 ноября