Свет уходящего солнца (СИ) - Страница 9

В следующую секунду мать-настоятельница восторженно схватила свою собеседницу за руку.

- Я обещаю, что двери вашей школы будут снова открыты для учеников! - воскликнула она.

***

Как и планировала ещё утром, Свон привела Генри к докам. В школе мальчику задали выучить несколько стихотворений, и они с Эммой решили поучить их, сидя почти у моря на деревянной скамейке. Гудели отплывающие из доков грузовые корабли, а на горизонте чёрными точками на лазурном небе выделялись лодки рыбаков. С пронзительно громкими криками кружили над пляжем чайки.

- В этом сонете Шекспир как раз пишет о море и рыбаках, - улыбнулся Генри, глядя в открытую книгу, которую держал в руках. - Я бы, наверное смог стать рыбаком, когда вырасту.

Девушка, успевшая после встречи с монахинями переодеться дома в свою повседневную одежду, теперь ходила вокруг скамейки, засунув руки в карманы джинсов и выковыривая из песка носками своих сапог обглоданные чайками раковинки моллюсков. Иногда попадались перламутровые, и тогда Эмма поднимала их и, зажмурив один глаз, рассматривала на солнце.

- Что ж, тогда мы сможем поселиться в какой-нибудь деревеньке ближе к морю, ты будешь рыбаком, а я стану разводить овец в свободное от службы в местной церквушке время. Затем мы будем отвозить овечью шерсть на рынок и, если захочешь, то и твой улов, - присаживаясь рядом с мальчиком, с улыбкой заметила Эмма. Она протянула Генри свою новую находку, которую перед этим очистила от налипшего песка: рыболовный крючок с примотанным к нему обрывком лески. Оторвавшись от сонетов, мальчик с радостью взял его.

- Эмма, а мы так и будем только вдвоём? Разве дома никто не будет ждать нашего возвращения с рынка?

Девушка глубоко вздохнула и, промолчав с секунду, всё же ответила:

- Ну, думаю, нас обязательно с заливистым лаем будет встречать огромная мохнатая псина.

Паренёк и священник, посмотрев друг на друга, весело засмеялись от открывшихся перед ними в недалёком будущем перспектив.

Комментарий к 7.

*Табернакль-в западно-христианских храмах сооружение для хранения предметов религиозного поклонения, часто богато украшенное (резьбой, скульптурными изображениями). Его прообразом является Скиния с Ковчегом Завета.

*Навозное кресло-у католиков есть такой обычай-Sella Stercoraria. Это сажать претендентов на папский престол на стул с дыркой, дабы в буквальном смысле пощупать человека за яйца. Это чтобы не допустить женщину в Римские Папы. Бытует же легенда, что был такой конфуз. Вот именно после него и ввели сие креслице.

*Экуменическое общение-Экумени́зм (греч. οἰκουμένη, обитаемый мир, вселенная) — идеология всехристианского единства, экумени́ческое движение — движение за сближение и объединение различных христианских конфессий…

========== 8. ==========

Комментарий к 8.

Побольше бы комментариев из которых я смог бы узнать о ваших чувствах и эмоциях, которые вызывает текст. Ведь для меня очень важно знать получается ли воссоздать задуманную атмосферу. Да и, вообще я был бы рад любому интерактиву, а то кажется, что главы падают в никуда.

Реджина меланхолично помешивала остывший кофе. Она лишь бросила мимолётный взгляд на влетевшую разъярённой фурией на кухню, мать. Зелена тоже не оторвалась от своего занятия и продолжила кормить младенца из бутылочки, не обращая никакого внимания на происходящее. Сёстры прекрасно знали, что проще проигнорировать начинающуюся бурю, чем потом разбираться с её последствиями, имея неосторожность пытаться её предотвратить. Но только если Реджине на самом деле было всё равно, что за очередной заскок случился у их матери, то Зелене явно было любопытно. Сторибрук был настолько скучным и провинциальным, что любое событие оказывалось сродни глотку свежего воздуха в затхлом и удушливом помещении. А то, что случилось явно нечто из ряда вон выходящее, причём, как минимум, в масштабах этого городка, говорило поведение их матери. Миллс-старшая с грохотом открывала и закрывала шкафчики в поисках, по всей видимости, своей кружки, которую она, к слову, cама разбила неделю назад. Однако никто не осмеливался ей напомнить об этом.

- Прекрати звенеть ложкой! - рявкнула Кора, оборачиваясь к Реджине и вперяя в неё точно такие же, как у дочери, карие глаза. Схожесть некоторых внешних черт младшей Миллс с матерью всегда поражала Зелену. Ей-то достались рыжие волосы отца и его же зелёные глаза. А вот манера зловеще улыбаться и испепелять взглядом неугодных, увы, нет. Правда, Зелена уже почти пять лет не видела, чтобы сестра вообще хоть как-то улыбалась. В ответ на резкое замечание матери Реджина лишь постучала ложечкой о край чашки, стряхивая с неё капли, а затем молча положила её на стол рядом с собой. Всё это женщина проделала в сгустившейся тишине и по-прежнему не глядя ни на кого из присутствующих.

Очевидно, вспомнив про то, что кружки больше нет, Кора перестала рыскать по шкафчикам и взяла первую попавшуюся с двумя розовыми слонятами. Зелена фыркнула, с трудом подавив смех от комичности этой ситуации, а Реджина, не обратив никакого внимания на всю гротескность, продолжила пить свой кофе, обхватив чашку двумя ладонями, параллельно изучая безразличным взглядом узор на обоях за спиной сестры.

Расспрашивать Кору не имело никакого смысла: она всё расскажет сама, если посчитает нужным, вот только посчитает ли? Миллс-старшая никогда не скрывала своего разочарования дочерьми. Ни одна из них не оправдала её амбиций, не утолила её неуёмное тщеславие. В молодости женщина была роковой красавицей, способной, не задумываясь, стирать сердца людей в порошок одним только своим взглядом. Но одна глупая ошибка в далеко идущих планах привела к появлению на свет Зелены. Кора хотела даже отказаться от ребёнка - отдать девочку в детский дом, - но удача всё-таки улыбнулась, и в неё влюбился сам Генри Миллс: легенда американского бейсбола. Он был согласен даже удочерить маленькую Зелену, лишь бы только эта гордая женщина дала согласие выйти за него замуж. А через пару лет родилась Реджина. Девочки росли абсолютно не похожими друг на друга. Если Зелена была бойкой и любопытной, с самого детства проявляя свой безудержный нрав и сложный характер, то младшая Миллс, наоборот, росла тихой и ласковой, любила учиться и читать книги, порой целыми днями пропадая в библиотеке, в то время как старшая сестра с лёгкостью грубила учителям и любой из книг предпочитала сомнительные компании. Однако, несмотря на такие разные характеры, сёстры ладили, что не мешало им всё же периодически ругаться, а однажды они даже подрались. Последствия той ссоры остались в виде небольшого шрама над верхней губой Реджины, и именно тогда Зелена узнала, что Генри не был её родным отцом, что слегка поубавило её неуёмный темперамент. Миллс любил старшую дочь, но в скромной и мечтательной Реджине он просто души не чаял. Девочка была его гордостью, воплощением его идеалов.

- Что это за гадость? - Кора, наконец-то, обратила внимание на то, в чём пыталась заварить себе кофе.

- А это осталось от предыдущих жильцов, - взмахнув свободной рукой улыбнулась Зелена. – Реджина, видимо, не посчитала нужным выбросить такую красоту.

Младшая Миллс, услышав очевидную подколку в свой адрес, лишь молча закатила глаза. Затем, допив, наконец, кофе, она встала из-за стола и пошла в свою комнату, не желая и дальше оставаться невольной свидетельницей разворачивающегося на кухне цирка.

Кора ненавидела это равнодушие дочери. Презирала её за то, что та сломалась и закрылась в себе, не желая участвовать в жизни их семьи. Но ещё больше она злилась, что не имела никакой власти над Реджиной и ничем не могла заставить её действовать в своих интересах. Наследство, оставленное Генри Миллсом дочери, делало Реджину независимой ни от кого, тем более, от её матери. Этого Кора не смогла предвидеть и не могла изменить. По существу, втроём они жили в доме Реджины – и, в основном, на её деньги. Вот только Реджине было не до невольных нахлебников, а Кора никогда бы не признала, что это она зависит от своей дочери, а не наоборот.