Свет уходящего солнца (СИ) - Страница 11
Встав с постели и накинув на себя халат, Миллс улыбнулась и подошла к окну, отодвигая в сторону тяжёлые шторы, тем самым запуская в спальню жёлтый осенний свет уличных фонарей.
- Что ты собираешься сделать с идиоткой, посмевшей испортить твои планы? - женщина знала, как управляться с гордостью и самолюбием любого мужчины. Ведь для неё они всегда были как дети. Поэтому сейчас она хотела сыграть именно на этом, чтобы узнать о планах своего будущего мужа, и по возможности использовать и эту информацию в своих интересах. Её смутно беспокоил вопрос, откуда у простого викария могут быть такие деньги, которыми та, к тому же, так легко разбрасывалась, ведь ясно же как божий день, что нищие монашки будут не в состоянии ей их вернуть. Не понимание выгоды чужих поступков всегда выбивало Кору из привычной для неё колеи, в которой она точно знала как манипулировать людьми. Неизменная формула – деньги - это власть, а власть - это свобода - исправно срабатывала во всех ситуациях, а в сложившейся сейчас не действовали ни логика, ни это правило. Её также страшила возможность ошибки в выборе потенциальной пешки. Ведь если льва смогла нагнуть обычная женщина, пусть и наделённая в рамках своего прихода какой-то непонятной Миллс властью, то перед ней, значит, был не лев, а обычный дворовый кот, потрёпанную шерсть которого она по ошибке приняла за золотое руно. Однако прозвучавшие в тишине комнаты слова Альберта Спенсера заставили Кору непроизвольно вздрогнуть и самодовольно улыбнуться своей фирменной улыбкой собственному отражению в тёмном окне. Всё верно: она снова не ошиблась в своих ставках.
- Я её уничтожу! И даже сама память об этой мерзавке выветрится после этого из Сторибрука за несколько дней!
Ухмыльнувшись своим мыслям, Миллс скинула халат и поспешила вернуться в постель к ожидавшему её любовнику…
***
…Кора с довольным видом открыла входную дверь особняка и погрузилась в тихий полумрак прихожей. Повесив пальто на вешалку, она прошла на кухню, из которой уже распространялся по дому запах свежесваренного кофе, и увидела старшую дочь, вяло ковыряющуюся в тарелке с омлетом и беконом.
- Что, Робин снова не давала тебе спать? - с кислой улыбкой спросила Кора, чувствуя, как хорошее настроение медленно улетучивается, растворяясь в ожидании регулярных жалоб Зелены на «радости» материнства.
- У Горошинки режутся зубы, - ответила та.
- А сестре твоей, я смотрю, это не мешало, если она до сих пор спит? - продолжила Кора.
- Реджина спит где-то в другом месте, я её не видела со вчерашнего дня, - фыркнула в ответ Зелена, но тут же поспешила сменить тему разговора, заметив мелькнувшее на лице матери недовольство:
- Как Спенсер? Справляется с ролью счастливого жениха? Через полтора месяца мы уже, наконец-то, сможем называть его папой.
Женщина уже открыла рот, чтобы дать достойный ответ, как внезапно её прервал донёсшийся из коридора телефонный звонок. Не дожидаясь язвительной реплики матери, Зелена встала из-за стола и подошла к телефону. Спустя минуту она вбежала на кухню - бледная и взволнованная.
- Реджину госпитализировали в больницу с передозировкой наркотиков! - на одном дыхании выпалила она.
Лицо старшей Миллс потемнело от исказившего его гнева.
- Прекрасно! Теперь вместо того, чтобы готовиться к своей свадьбе, я буду вынуждена мотаться по клиникам для наркоманов и терпеть этот позор! - прошипела она.
Зелена, молча сев на стул, потрясённо взглянула на мать. В который раз за свою жизнь она задалась вопросом: а любила ли их та, хоть когда-нибудь?
***
Стены отделения интенсивной терапии давили на неё. Кора с детства ненавидела больницы и по возможности старалась избегать их. Из ординаторской вышел высокий, всклокоченный, крашеный блондин и подошёл к ней.
- Мисс Миллс? – спросил он. Кареглазая шатенка утвердительно кивнула, и мужчина продолжил:
- Меня зовут Виктор Вейл. Ваша дочь поступила к нам из ночного клуба с симптомами сильного наркотического отравления. Сейчас её состояние стабилизировано, и угрозы для жизни нет, она подключена к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Она спит, но вы можете пройти к ней. Несколько дней она пробудет под нашим наблюдением, но я бы порекомендовал вам после выписки отправить её в специализированную клинику для лечения от наркозависимости. В нашем городе как раз есть такой центр.
Кора вновь сдержанно кивнула, и Вейл проводил ее в палату к дочери.
Миллс дождалась, пока доктор оставит их одних, и присела рядом с кроватью, на которой лежала Реджина. Спутанные волосы, бледная кожа, обтягивающая внезапно заострившиеся скулы, синяки под глазами… Без всей своей надменности и холодности она казалась такой маленькой и беззащитно хрупкой, что у любой другой матери на глаза навернулись бы слёзы от боли и сострадания к дочери, но только не у Коры. Сжав губы в тонкую линию, женщина пытливо всматривалась в лицо спящей Реджины, погружаясь в свои мысли, в которых она была далеко за пределами больницы.
Комментарий к 9.
Всё остальное постараюсь выкладывать со следующей недели.
========== 10. ==========
Комментарий к 10.
Выкладываю раньше, потому что когда будет следующее обновление, без понятия. А именно эту главу мне очень хотелось, чтобы вы прочитали, потому что я плакал, когда писал её. И очень надеюсь, что вы заметите в ней кое-что очень важное.
Мэри Маргарет не могла не удивляться тому, как всего за несколько месяцев сирота, потерявший мать, бросивший привычный уклад жизни, переехавший в другую страну и окружённый посторонними людьми, так беззаветно привязался к чужой ему, по сути, женщине. Генри, словно губка, ежедневно впитывал в себя каждое слово Эммы, её взгляды и улыбки, подражал её поступкам и иногда, даже не замечая этого, говорил её словами. Любовь и сострадание такой силы не могли не принести результат: Генри много и счастливо улыбался, с удовольствием учился в школе и охотно заводил всё больше новых друзей и знакомых. Учителя души не чаяли в мальчике, ставя в пример на родительских собраниях его успеваемость, усидчивость и прекрасные оценки. Из жизни Генри безвозвратно исчезли тревожность и тоска, а на их место пришли уверенность в своих силах и возможностях, в том, что какой бы ни был день, в нём всегда будет Эмма, её улыбка и поддержка, защита и преданность своему сердцу. У этих двоих появилось множество шуток и приколов, которые были понятны только им одним. Появились и своеобразные семейные традиции вроде пиццы на дом по понедельникам или просмотров чемпионатов по бейсболу. Иногда экономке даже казалось, что она видит схожие черты лица и одинаковые движения у девушки и ребёнка, отчего постоянно ловила себя на мысли о том, что, возможно, ей не всё рассказали. Но она точно знала, что Дэвид не стал бы ей лгать, да и зачем бы им понадобилось скрывать что-то от неё?
Неделя осенних школьных каникул началась в небывало солнечный для шотландской осени ноябрьский день. Сообщив Мэри Маргарет, что они пойдут в парк для того, чтобы арендовать велосипеды для прогулки по городу, Эмма и Генри, перемыв всю посуду после сытного завтрака, наперегонки побежали наверх за свитерами и тёплыми носками, а затем, стоя в коридоре, хихикали друг над другом, когда пытающаяся не расхохотаться экономка поправляла этим двоим практически идентичные вязаные шапки и шарфы. Она ещё помнила, какая однажды разгорелась война между этими двумя детьми за шапку с белоснежным пумпоном, которая, к несчастью, в магазине была всего одна. В итоге Мэри Маргарет пришлось забрать её себе, а Эмма снова отправилась в отдел тёплой одежды и купила себе самую обычную серую с оленями.
Выйдя из дома, девушка и мальчик улыбнулись друг другу и, шмыгнув носами на прохладном воздухе, одновременно засунули руки в карманы тёплых курток и зашагали бок о бок к воротам.
- Тебе не показалось, что Мэри Маргарет сегодня какая-то загадочно-молчаливая? - спросил Генри, когда они уже прошли площадь с библиотекой и башней с часами.