Свет Йоги - Страница 179

Я двигаю рукой. Но для того, чтобы показать, как рука движется в фильме, нужны тысячи фотографий, все они неподвижные. Они отражают движение от одного мгновения к другому. Одно простое движение руки будет разделено на тысячи небольших неподвижных мгновений. Потом все эти фотографии меняют друг друга с большой скоростью, и возникает иллюзия непрерывности. Глубоко внутри, между двумя картинками, есть белый экран, пустой.

Патанджали говорит: «Мир — это ничто иное, как синематограф, проекция». Но такое понимание вырастает лишь тогда, когда вы достигаете последней ступени понимания. Когда йог видит, как все гуны остановились, ничто не движется. Внезапно он осознает, что вся история была создана иллюзорным движением, быстрым движением. Вот что происходит в современной физике.

Сначала они сказали об этом, когда добрались до атома. Теперь это мельчайшая частичка, ее больше невозможно разделить. Потом они смогли разделить атом. Они добрались до электронов и сказали, что электроны невозможно разделить. Но теперь они смогли разделить также и электроны. Теперь они подобрались к ничто. Теперь они не знают, что будет дальше. Разделение, разделение, разделение, и приходит такое мгновение в ядерной физике, в котором материя полностью исчезает. Современная физика добралась до точки, в которой нет материи. Патанджали и йоги добрались до той же точки благодаря сознанию. Физика добралась до предпоследней сутры. Ученые могут приблизиться, понять, проникнуть. Последняя сутра невозможна для ученых, потому что последнюю сутру можно реализовать лишь тогда, когда вы движетесь посредством сознания, а не через материю не через объекты, но непосредственно посредством субъекта.

Кайвалья — это состояние просветления, которое следует за растворением гун, благодаря тому, что они растворяются в объекте Пуруше.

В этом состоянии Пуруша приобретает свою истинную природу, которая есть чистое сознание.

Кайвалья — это состояние просветления, которое следует за растворением трех гун. Когда мир останавливается, когда процесс крамаха останавливается, когда вы можете увидеть между двумя мгновениями. Между временем и пространством, между двумя атомами материи. Когда вы можете двигаться через пространство, и можете увидеть, что все выросло из пространства, и движется снова в пространство. Когда вы стали такими осознанными, внезапно иллюзорный мир исчезает, как исчезает сон, и приходит кайвалья. Тогда вы остаетесь как чистое сознание, без отождествлений, без имени, без формы. И тогда вы чистейшие из чистейших. Тогда вы наиболее основательные, самые главные, сама сущность. Вы устанавливаетесь в этой чистоте, в этом уединении.

Патанджали говорит: «Кайвалья — это состояние просветления, которое следует за растворением гун, благодаря тому, что они растворяются в объекте, Пуруше. В этом состоянии Пуруша обретает свою истинную природу». Вы вернулись домой. Путешествие было долгим, мучительным, оно потребовало от вас мужества, но вы пришли домой. Рыба прыгнула в океан — чистое сознание. Патанджали больше ничего об этом не говорит, потому что больше сказать нельзя. И когда Патанджали говорит «конец», он имеет в виду не только то, что здесь заканчиваются «йога-сутры». Он говорит: «Возможность выразить это, исчерпана. Всякая возможность сказать здесь что-то о конечной реальности на этом исчерпывается. Дальше идет опыт. Все, что могло быть сказано об этом, уже произнесено». И никто не смог пойти дальше этого — никто. Во всей истории человеческого сознания вы не найдете ни одного примера. Люди пытались. Очень немногие дошли до того места, где остановился Патанджали, но никто не смог пойти дальше него.

Вот почему я говорю, что он — альфа и омега. Он начинает с самого начала, никто не смог найти лучшего начала, чем он. Он начинает с самого начала и доходит до самого конца. Когда он говорит: «Конец», - он просто говорит — конец словам, определение закончено, описание закончено. Если вы действительно прошли этот путь с ним, теперь предстоит только опыт. Теперь начинается бытие. Им можно стать, но его нельзя высказать. В нем можно быть, но его нельзя определить. Слова здесь не помогут. Человеческий язык здесь бессилен. Просто сказав, что человек достигает здесь своей сути, Патанджали умолкает. Вот в чем цель: познать свою суть и оставаться в ней — ведь если мы не откроем свою суть, мы будем жить в страдании. Любое страдание говорит о том, что мы живем неестественно. Любое страдание просто свидетельствует: что-то в своей природе мы не осуществили, в чем-то мы не согласованы с нашей реальностью. Страдание — не враг, это просто симптом. Оно свидетельствует. Так градусник просто показывает: что-то с нами не в порядке. Приведите себя в порядок, обретите гармонию, вернитесь назад, настройте себя. Если страдание исчезло, значит, вы в ладу со своей природой. Эту природу Лао-Цзы называет дао, Патанджали — кайвалья, Махавира — мокша, Будда — нирвана. Но как бы вы ее ни назвали — у нее нет ни имени, ни формы — она в вас, здесь и сейчас. Вы вышли из океана, потому что вы ушли от себя. Вы так долго странствовали в этом мире. Идите внутрь. Пусть теперь это станет вашим паломничеством: идите внутрь.

Случилось вот что: суфийский мистик, Байязид, отправился в паломничество в Мекку. Путешествие было трудным. Он был беден, но, прося подаяние, как-то ухитрился собрать денег на дорогу. Теперь он был счастлив. У него почти хватало денег на дорогу до Мекки, и он отправился в путь. К тому мгновению, когда он практически добрался до Мекки, вне города он встретился с факиром, который стал его мастером. Он сидел там под деревом и спросил: «Куда ты идешь?». Байязид посмотрел на него, раньше он еще не видел никогда такого ослепительного зрелища. Он подошел к нему поближе и этот человек сказал: «Отдай мне, что у тебя есть. Куда ты идешь?» Тот ответил: «Я иду в Мекку в паломничество». Он сказал ему: «Все, завершилось твое паломничество. Ты должен просто поклоняться мне. Можешь обойти вокруг меня. Ты можешь совершить свою парикраму, обойти вокруг меня. Я — Мекка». Байязид был настолько пленен его магнетизмом, что он отдал ему все свои деньги и совершил поклонение. Тогда тот сказал: «Теперь иди обратно», — и Байязид вернулся домой.