Свет Йоги - Страница 158
Эти пять кош, пять семян — пять станций, где свидетель снова и снова становится наблюдаемым. Когда вы переходите от грубого тела, тела, связанного с пищей, аннамайя коши, к витальному телу, вы сразу видите, что на уровне витального тела грубое тело становится объектом. Оно — вне витального тела. Так же как дом — вне вас, так же, когда вы в витальном теле, ваше собственное тело становится похоже на стену, окружающую вас. А когда вы переходите от витального тела к маномайя коше, ментальному телу, случается то же самое. Теперь даже витальное тело вне вас, как ваша ограда — и так оно и продолжается. Так продолжается до тех пор, пока не остается только свидетель. Тогда вы не видите себя как «пребывающего в блаженстве», вы видите себя как свидетеля блаженства.
Последнее тело — это тело блаженства. Отделиться от него труднее всего, так как оно очень близко к господину. Оно почти окружает его, как атмосфера. Но это тоже нужно постичь. Даже в конечной точке, когда вы достигли блаженства экстаза, и тогда вы должны сделать последнее усилие, усилие различения, и увидеть это блаженство как отдельное от вас.
Тогда это освобождение, кайвалья. Тогда вы остались одни — просто как свидетель — и все стало объектом: тело, ум, энергия. Не осталось даже блаженства, даже экстаза, даже медитации. Если медитация совершенна, медитации больше нет, когда медитирующий действительно достигает цели, он перестает медитировать. Он не может медитировать, потому что это теперь тоже действие, подобно ходьбе, еде. Он отделен от всего. Это различие между дхьяной и самадхи, между медитацией и самадхи. Медитация относится к пятому телу, телу блаженства, это все еще терапия, лекарство. Вы все еще немного больны, больны, потому что отождествляете себя с тем, что вы не есть. Любая болезнь это отождествление, а абсолютное здоровье приходит, когда вы себя не отождествляете. Самадхи это когда даже медитация остается позади.
Я читал книгу Эдварда Боно. Он рассказывает старую историю, случившуюся в Китае.
Когда-то в Китае, сгорела дотла одна пагода, храм. Странный и притягательный запах привел людей к обгоревшему телу одной несчастной свиньи, угодившей в огонь. И жареная свинина в Китае стала считаться деликатесом. Это произошло случайно, оттого, что сгорела пагода, а вместе с ней и свинья. Но вот люди подумали, что пагода имеет к этому какое-то отношение, без нее разве могла бы свинина быть такой вкусной. И столетиями в Китае поступали так: когда им хотелось жареной свинины, они строили пагоду, заводили внутрь свинью, а потом поджигали. Это было страшно дорого, но им это казалось вполне обоснованным. Только спустя столетия они поняли, как были глупы. Свинина может быть зажарена и без пагоды. Пагода для этого не нужна.
Но именно так и работает человеческий ум: сначала вы осознаете свое тело и все увязываете с ним. Если вам хорошо, вы счастливы, то, конечно, благодаря телу, потому что: «Я здоров, у меня нет никаких болезней. Вот почему все именно так». И вы стараетесь сохранить молодость и здоровье. В этом нет ничего плохого, но ведь чувство благополучия приходит откуда-то из глубины, изнутри. Конечно, здоровое тело необходимо, иначе эти глубинные потоки не пробьются. Здоровое тело, как проводник, приносит чувство благополучия из вашей сокровенной сути, но оно не может быть его причиной.
Позвольте мне рассказать вам несколько анекдотов о том, каким логичным кажется ум на первый взгляд, и к каким абсурдным выводам он на самом деле приходит.
Один профессор тренировал сотню блох прыгать по команде. После того, как они этому научились, он взял ножницы и отрезал им ноги. Как только он увидел, что ни одна блоха больше по его команде не прыгает, он заявил о своем открытии в области медицины: «Господа, я получил неопровержимые доказательства того, что уши у блох в ногах».
В истории человеческой мысли так происходило неоднократно: Ноги отрезаются, они перестают прыгать, они не слышат мою команду. Естественно, уши у них расположены в ногах.
Логика приводит к абсурдным выводам. Логика может сделать весьма алогичные утверждения. Тело — самая грубая часть, которую легко понять. Вы можете пощупать его, тренировать его, укрепить его благодаря хорошему питанию. Вы можете убить его, лишив пищи. Вы можете проделать с телом тысячу экспериментов. Его можно ухватить. За пределами тела все начинает ускользать.
Ученые боятся идти внутрь неуловимого мира, так как их критерии там плохо работают. Все становится все более и более смутным. Конечно, они предпочитают оставаться там, где светло.
Вот известный анекдот о Рабие аль Адавийя. Однажды вечером она что-то разыскивала на улице. Кто-то спросил: «Что ты ищешь? Она ответила: «Я потеряла иголку». Тогда эти добрые люди стали помогать ей в ее поисках. «Старая женщина, бедная женщина потеряла иголку», — все старались помочь ей. Но до кого-то дошло, что иголка такая крохотная вещь: «А куда она упала? Улица такая большая. Так мы будем искать целую вечность». Поэтому они задали вопрос: «А куда именно иголка упала, может, мы поищем в том месте?» Рабия ответила: «Лучше не спрашивайте, ведь иголку я потеряла в доме». Тут все вскочили и воскликнули: «Ты что, сошла с ума? Если игла потерялась в доме, так там и ищи ее!» Рабия сказала: «Но там нет света! А на улице еще светло. Солнце еще не село. Не теряйте времени. Помогите мне, потому что солнце скоро сядет и на улице стемнеет».
В какой-то мере это кажется нелогичным, но, с другой стороны, в этом есть своя логика. Так действует наука. Тело представляется единственно ясным, что есть в вас, все остальное затемнено — чем глубже вы погружаетесь, тем темнее становится. Вы идете вглубь, и теряете направление. Чем глубже вы идете, тем больше то, что казалось ясным, перестает им быть. Все кажется невероятно запутанным. Лучше быть там, где светло, лучше остаться здесь. Здесь что-то можно сделать, потому что телом можно управлять.
Но тогда что-то очень ценное теряется, а люди вскоре слишком сосредоточиваются на теле. А тело — всего лишь ваша внешняя оболочка.