Свет былого (сборник) - Страница 8

— Я был на восьмом уровне, в дальнем конце южного коридора… Пошла желтая глина, потом камни… Нужно было переналадить проектор, но я знал, что скоро конец смены… Обернулся назад и увидел что-то на полу… Маленький купол, как верхушка кокосового ореха… Светящийся, но я мог видеть сквозь него… Попробовал коснуться, а там ничего… Снял «амплиты», чтобы лучше разглядеть, ну, знаешь, как это бывает? Машинально. Но там почти нет света… Без очков ничего не видно… Я их снова надел и… И там… — Харпер умолк и тяжело, размеренно задышал. Его ноги чуть шевельнулись, словно мозг еще не совсем подавил желание бежать прочь.

— Что ты увидел, Гарольд?

— Там была голова, а моя рука оказалась внутри нее…

— Что за голова?

— Не как у человека… Не как у зверя… Размером примерно вот такая. — Харпер раздвинул руки и согнул пальцы, словно держал футбольный мяч. — Три глаза… Все три около макушки… Рот внизу… Гил, моя рука была прямо внутри этой головы. Прямо внутри…

— Ты что-нибудь почувствовал?

— Нет, я сразу же ее отдернул… Я был в тупике, деться некуда… Так что я просто сидел там…

— И что случилось?

— Голова чуть повернулась, рот шевельнулся… Но звука не было… Потом она снова опустилась в камень. И исчезла…

— В камне была дыра?

— Нет, там ничего не было. — Харпер взглянул на него укоризненно. — Я видел призрака, Гил.

— Ты мне можешь показать точное место?

— Могу. — Харпер закрыл глаза, и голова его склонилась в сторону. — Но не буду… Черта с два я туда еще спущусь… Никогда… — Он откинулся назад и захрапел.

— Эй, Флоренс Найтингейл! — Мерфи ткнул санитара в плечо. — Сколько ты ему вкатил?

— Не волнуйтесь, ничего с ним не будет, — ответил тот обиженно. — Мне уже приходилось вводить снотворное.

— Не дай бог с ним что случится, парень. Через час или около того я зайду проверю. Ты уложи его получше и присмотри за ним.

Большой и уверенный в себе Мерфи по-настоящему беспокоился о Харпере, и Снук неожиданно для себя почувствовал к нему уважение и симпатию.

— Послушай, — сказал Снук, когда они вышли на улицу. — Ты извини, что я не сразу среагировал там, дома. Я тогда еще не понимал, с чем столкнулся Харпер.

Мерфи улыбнулся, окончательно возвращая тепло доверия между ними.

— Ладно, Гил. Ты веришь тому, что он рассказал?

— Чертовщина, конечно, но, похоже, верю. Меня убедили именно очки. Сняв их, он не видел ни головы, ни чего-нибудь еще.

— Я, было, подумал, что с очками что-то неладное.

— А я подумал, что увиденное Харпером как раз весьма реальное явление, только я не могу тебе объяснить, в чем тут дело. Шахтеры все носят «амплиты»?

— Да, это стандартная модель. Очки позволили снизить расход электроэнергии на девяносто процентов, а ты сам знаешь, каково положение после того, как остановили строительство атомной электростанции.

— Знаю.

Снук, сощурив глаза, наблюдал, как из-за гор на востоке начало свой вертикальный подъем солнце. Одной из неприятных для него сторон жизни на экваторе было то, что солнце независимо от времени года проходило дневной путь всегда по одному и тому же маршруту. Иногда ему казалось, что оно движется, словно по нарезанной на пластинке дорожке, постепенно углубляя ее до канавы. У входа в шахту выстроилась около подъемника очередь людей, идущих на смену, и Снук увидел, что многие из них машут ему и улыбаются. Один из шахтеров предложил ему свою желтую каску, показывая на вход в шахту, и, когда Снук, отказавшись, затряс головой, все остальные рассмеялись.

— Они заметно бодрее, чем вечером, — сказал Снук. — В классе большинство из них ведут себя потише.

— Они напуганы, — ответил Мерфи. — Среди шахтеров слухи распространяются быстро, а те двое, что утверждали, будто видели птицу во вторник утром, с того самого дня только и делают, что чешут языками. История с Харпером тоже уже облетела лагерь, а когда он вечером доберется до бара и немного выпьет, то…

— Чего они боятся?

— Десять лет назад почти все эти люди были скотоводами и земледельцами. Президент Огилви согнал их с насиженных мест, наградил английскими именами, запретил языки банту, заставив пользоваться английским, надел на них штаны и рубахи, но на самом деле нисколько их не изменил. Им никогда не нравилось спускаться под землю и никогда не понравится.

— Но можно подумать, что после десяти лет…

— Для них там, внизу, просто другой мир. Мир, куда их никто не приглашал. Все, что им нужно, это один-единственный намек на то, что законные обитатели того мира возражают против их присутствия, и они больше не пойдут в шахты.

— И что тогда случится?

Мерфи достал из кармана пачку сигарет и протянул Снуку. Они закурили, разглядывая друг друга через замысловатые кружева дыма.

— Только одна эта шахта, — сказал Мерфи после короткого молчания, — дала в прошлом году более сорока тысяч метрических каратов. Что, по-твоему, случится?

— Полковник Фриборн?

— Именно. Случится полковник Фриборн. Сейчас правительство платит людям прожиточный минимум, предоставляет им медицинскую помощь, хотя на четыре шахты всего один квалифицированный врач, и бесплатное образование, хотя учителем служит безработный авиамеханик… — Мерфи улыбнулся, когда Снук иронически поклонился, потом продолжил: — Все это обходится довольно дешево, и, кроме того, советники президента извлекают из такого положения дел еще и кое-какую пропагандистскую выгоду. Но если шахтеры откажутся работать, полковник Фриборн введет другую систему. Сам знаешь, эта страна никогда на самом деле далеко не уходила от рабства.

Снук взглянул на свою плохо набитую ароматизированную сигарету.

— Тебе не кажется, что ты рискуешь, говоря со мной на эту тему?

— Нет. Я просто не говорю с тем, кого не знаю.

— Приятно это слышать, — устало произнес Снук. — Но ты не обидишься, если я буду продолжать думать, что у тебя есть причина так говорить?

— Не обижусь. Может, буду разочарован. — Мерфи хохотнул высоким голосом, совсем не характерным для человека с таким крупным торсом, и до Снука снова донесся аромат мяты. — Люди любят тебя за то, что ты честен. И за то, что ты никому не подчиняешься.

— Ты опять льстишь мне, Джордж.

Мерфи развел руками.

— Все, о чем я говорил, имеет прямое отношение к делу. Если бы ты взялся расследовать, что это за призрак, и как-то это разумно объяснил, люди приняли бы твое объяснение. И ты оказал бы им большую услугу.

— Учитель не ошибается?

Мерфи кивнул.

— В данном случае — да.

— Согласен. — Снук повернулся лицом к сборной стальной конструкции, скрывавшей вход в трехкилометровую вертикальную шахту. — Но, я думал, туда запрещено пускать посторонних.

— Для тебя сделано исключение. Я переговорил с Аленом Картье, управляющим шахтой, и он уже подписал специальный пропуск.

Снук попросил не зажигать лишнего света, поэтому темнота в конце южной штольни восьмого уровня была почти полная. Ему представлялось, что он стоит на дне колодца с черными чернилами, который не только лишал его света, но и вытягивал из тела последнее тепло. На поясе у него висел фонарик, но Снук лишь изредка позволял себе скинуть давление ночи, нажимая на кнопку подсветки наручных часов. Мелькание угловатых красных цифр, подсказывающих, что в мир наверху приходит заря, создавало по крайней мере иллюзию тепла. Кто-то тронул его за руку.

— Что мы будем делать, если ничего не произойдет? — Голос Мерфи, хотя он стоял всего в двух шагах от Снука, был едва слышен.

Снук улыбнулся в темноту.

— Почему шепотом, Джордж?

— Черт бы тебя… Гил! — Мерфи замолчал, потом повторил вопрос чуть громче.

— Придем завтра, разумеется.

— Тогда я прихвачу термос и флягу с супом.

— Извини, но ничего не выйдет, — сказал Снук. — Никаких источников тепла. В одной из камер инфракрасная пленка, и мне бы не хотелось рисковать. Я не особенно силен в фотографии.