Свет былого (сборник) - Страница 286

— Чистит шторы. По субботам миссис Фриц любит приводить шторы в порядок.

Бретон собрался было уйти, и тут его осенило, что Кэт — зрелая и опытная воительница, какой она стала — хладнокровно играет с ним, пустив в ход своего рода супердзюдо, превращая его силу в слабость. А он без сопротивления сдавался, хотя ее единственной опорой были сведения, полученные от него же. И ведь она понимала, что воспользоваться ими он не может. Не заявит же она миссис Фриц или кому-нибудь еще, что мужчина, с которым она живет, на самом деле не ее муж, а дубликат, явившийся из другого потока времени. Если, конечно, не захочет, чтобы ее сочли помешанной.

— Миссис Фриц! — Бретон прошел мимо Кэт в спальню. — Отправляйтесь-ка домой.

— Да что вы! Я не тороплюсь.

Она одарила его веселой улыбкой, означавшей, что она вдова и мужественно продолжает битву с жизнью. Бретон выдернул вилку пылесоса из розетки.

— Но я настаиваю! — Он улыбнулся и повел ее к двери. — Отдохните как следует, а в понедельник ждем вас свежую и бодрую к девяти утра. А вот десять долларов премии за сверхдобросовестность. Хорошо?

Бретон отдал ей одну из купюр, которые забрал у Джона, и проводил ее вниз по лестнице, подал ей пальто и подвел к выходной двери. Ее ярко-красные губы шевелились в немом удивлении, и она все время оглядывалась на Кэт. Тем не менее она покорно ушла, бросив снаружи последний удивленный взгляд в кухонное окно. Бретон помахал ей.

— Это было непростительно, — сказала Кэт, спустившаяся следом за ними.

— В следующий раз я буду с ней сверхприветлив, — пообещал он, подходя к Кэт. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Она не воспротивилась, и он ее поцеловал. Прикосновение ее губ было легким, но и этого оказалось достаточным, чтобы вернуть ему бодрость, смести паутину сомнений, понемногу опутавшую его мысли после всего, что произошло накануне. Он закрыл глаза, смакуя пьянящее оправдание всего, что он сделал.

— Я тревожусь из-за Джона, — сказала Кэт.

— Но почему? — Бретон не открыл глаз. — Он был счастлив уйти от тебя. Так зачем тебе тревожиться из-за него?

— Но это так на него не похоже — вдруг взять и исчезнуть. Поведение абсолютно ненормальное.

Бретон с неохотой открыл глаза.

— Ему приелся брак, и он сбежал. Очень многие люди назвали бы такое поведение совершенно нормальным.

Глаза Кэт были прямо напротив его глаз.

— Чистое сумасшествие.

— С чего ты взяла?

— Джон никогда бы не сбежал, бросив все на произвол судьбы. То есть в нормальном состоянии.

— Но он же это сделал.

— Вот почему я и говорю, что это сумасшествие.

Повторение этих слов уязвило Бретона — словно намек, что у него самого в голове не все в порядке.

— Не говори так, Кэт. Это ничего не доказывает.

Она высвободилась из его объятий.

— Ну а деньги?

— Деньги? Ты имеешь ввиду Джона? Наверное, он взял, сколько счел нужным.

— Каким образом? Не с нашего общего счета. Он ведь не дал мне подписать чек. А времени организовать изъятие крупной суммы со счета фирмы у него не было.

— Прежде таких финансовых талантов за тобой не водилось! — сказал Бретон, который не сумел удержаться, хотя и чувствовал, что ворчит, как капризный мальчишка.

— И шнурки я себе тоже завязываю сама. — Кэт говорила с такой привычной яростью, что Бретон испугался. Девять лет, вдруг подумал Бретон, очень долгий срок.

— Джон сможет получить столько денег, сколько ему понадобится, обратившись в любой банк. Вероятно, мы через несколько дней получим от него письмо.

— Просительное письмо?

Бретон не мог бы сказать, когда именно начался кошмар, но все равно утонул в нем. «Кэт! — безмолвно молил он. — Почему ты не можешь быть такой, какой ты мне нужна!»

Она беспокойно переходила из комнаты в комнату, брала в руки то одно, то другое и тут же со стуком ставила. Некоторое время Бретон ходил за ней в надежде, что каким-то чудом вернется настроение их единственного дня в венецианских оттенках света. Но Кэт упорно говорила только о Джоне — почему он так внезапно уехал, где он может сейчас быть, что думает делать дальше. Бретон чувствовал себя уничтоженным. Ему бы не уступать Кэт, привлечь ее к себе силой и страстностью своей любви, как в ту ночь, когда появился здесь… Но, может быть, все объяснялось тем, что он поймал врасплох скучающую, одинокую и фантазирующую женщину?

Бретон вышел из дома в сад. Он удивился, обнаружив, что солнце почти касается горизонта — каждая минута в этот день казалась нестерпимо долгой, но часы прошли быстро. В воздухе похолодало, на востоке по небосклону разливались краски ночи, и там вновь, точно лемминги, заспешили к своей гибели метеоры. Как прежде их вид пробудил в нем неясную тревогу. Бретон стиснул зубы при мысли, что ему придется провести еще одну ночь под изъязвленным небом.

Он быстро ушел в дом и громко хлопнул дверью. Кэт стояла в эркере темной гостиной и смотрела наружу на октябрьскую листву деревьев. Она не обернулась на его шаги. Он подошел к ней, крепко взял за плечи и спрятал лицо в ее волосах.

— Кэт, — сказал он с отчаянием, — мы слишком много говорим. Мы так нужны друг другу, и только говорим… говорим…

Кэт окостенела.

— Будь добр, оставь меня в покое.

— Но это же ты и я! Это мы… Вспомни первый день…

— Сейчас не то… — Она вырвалась.

— Но почему? — спросил он резко. — Потому что нет опасности, что Джон нас застанет, и все кажется пресным?

Кэт ударила его по губам, и почти одновременно он ударил ее в ответ, почувствовал, как ее зубы оцарапали костяшки его пальцев. Комната словно зазвенела от звука двойного удара, но грохот в его голове заглушил все.

— Хватит! — сказала Кэт. — Убирайся вон из этого дома!

— Ты не понимаешь, — промямлил он, а его сознание проваливалось в глубины космического холода. — Это мой дом, а ты моя жена.

— Ах, так!

Кэт резко повернулась и выбежала за дверь. Бретон застыл, растерянно глядя на свои пальцы, пока сверху не донеслись знакомые звуки — стук ящиков. Он единым духом взлетел по лестнице в спальню над гостиной и увидел, что Кэт швыряет вещи в чемодан.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь уйти из твоего дома.

— В этом нет никакой нужды…

— Ты думаешь? — Лицо Кэт было сосредоточенно-угрюмым.

— Ну, конечно… У нас у обоих нервы никуда. Я вовсе не…

— Я ухожу! — Кэт захлопнула крышку. — И не пытайся меня остановить.

— Что ты! — Сознание Бретона оправлялось от паралича и уже анализировало его ошибки. Главная заключалась в том, что в Кэт он видел спелую сливу, которая сама упадет в его подставленные руки, стоит тряхнуть брачное дерево. — Я не нахожу слов, чтобы извиниться за…

— За то, что ударил меня? Не затрудняйся. В конце-то концов я ударила тебя первая.

— Не покидай меня, Кэт. Это никогда не повторится.

— Еще бы! — Тон Кэт стал вызывающе-насмешливым. Она обернулась к нему. — Обещай мне одно.

— Все, что хочешь.

— Если Джон даст о себе знать, скажи, что мне необходимо поговорить с ним. Я буду на озере Паско.

У Бретона пересохло во рту.

— Где-где? Ты говоришь о рыбацком домике?

— Да.

— Тебе нельзя туда!

— Позволено ли спросить, почему?

— Я… В это время года там никого нет…

— Бывают моменты, когда я предпочитаю никого не видеть. Вот как теперь.

— Но… Бретон почувствовал, что окончательно запутался. — Почему бы тебе не остаться в городе? Взять номер в отеле?

— Мне там нравится. Будь добр посторонись. — Кэт взяла чемоданы.

— Кэт!!!

Бретон выставил вперед руки, чтобы задержать ее, а сам лихорадочно придумывал, что бы такое сочинить. Кэт шла, пока почти не уперлась в его ладони, и вдруг краска схлынула с ее щек. Он в ледяном оцепенении увидел, как ее осенила интуитивная догадка.

— Домик! — прошептала она. — Джон там.

— Это смешно…

— Что ты с ним сделал? Почему ты не хочешь, чтобы я туда поехала?