Сверкающий купол - Страница 38

- Ллойд, - не раздумывая сказал Томми-Консервная банка. - Ллойд. Фамилию мне не сказали. Но я даже не видел кокаина. У меня не все привычки дурные.

- Ладно, где работает Флеймаут Фаррелл? - спросил Хорек.

- Вы знаете на Голливудском бульваре книжный магазин, в котором продаются грязные книжонки?

- Какой именно? Их же полно!

- С большой греческой статуей. Где статуя писает в бассейн. Этот. Рядом с автострадой.

- Это его магазин?

- У него ресторанчик через три магазина. Он открыт до девяти. Я иногда там ужинаю. Букмекер он, по-моему, неважный. Ему мало звонят. Вы не расскажите, что я его выдал?

- Ну, если бы мы не хранили в секрете информацию наших... агентов, мы бы не смогли менять маленькую рыбку на большую.

- Агент! - засиял Томми-Консервная банка. Это была фантазия почище той, где он ссасывал нижнее белье. Он смело открыл рот и указал на него пальцем. Теперь, когда он стал агентом, он имел право кое-что требовать.

Куница закинул ему штучку и сказал, что все, хватит. Еще немного, и он станет бывшим секретным агентом, что напомнило Томми-Консервной банке о похоронном бюро и личных вещах. Он невольно взглянул на другой ящик, и Хорек это заметил.

"Нарк" залез внутрь и нашел четыре самодельных фотографии хозяина в ковбойских сапогах, шляпе и маске.

- Вот это зрелище! - воскликнул Хорек.

- Это настоящие сапоги из страусиной кожи, - гордо сказал Томми-Консервная банка.

Куница, который что-то писал в блокноте, пробормотал, - Ты носишь пятисотдолларовые страусиные сапоги, а я ношу тридцатидолларовые говнодавы. Где-то здесь должна быть мораль.

- Я не про сапоги, чудило! - воскликнул Хорек, обращаясь к Томми-Консервной банке. - Теперь я знаю, откуда у тебя такое прозвище!

- Какое прозвище? Я всегда подписываюсь "Томми".

- "Безнравственники" не показали нам твои снимки. Теперь я знаю, почему они зовут тебя "Томмми-Консервная банка"!

- Они меня так зовут? Какие они злые! - Он, казалось, снова готов был заплакать. - Я же не виноват, что так устроен!

Куница бросил писать о Флеймауте Фаррелле и Ллойде, предполагаемом кокаиновом дилере, и взял у Хорька снимок.

- Господи! - воскликнул Куница. - Ну и шишка! Почти три дюйма в диаметре!

Но, увы, она была меньше двух дюймов в длину. Размером она в точности походила на банку из-под рыбных консервов.

11. НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА.

Утро вторника выдалось для детективов отдела плохим. Верховный суд США накануне постановил, что полиция не должна использовать разговор с третьим лицом для того, чтобы вынудить убийцу к признанию. Исходя из этого, Шульц теперь должен следить за тем, что он скажет Саймону в присутствии арестованного душителя, потому что то, что он скажет, может каким-либо образом убедить убийцу, что его песенка спета, и ему лучше признаться, где он закопал трупы и фортепьянные струны. Это был черный вторник.

И вообще, девять старых маразматиков из Верховного суда так разозлили Шульца, что он перестал понимать шутки, когда из окружной тюрьмы ему позвонила Глория Ла Марр. Куница сказал, что существует куча песенок о влюбленных, которых разделяют тюремные стены, а Шульц информировал Куницу, что федеральная программа бесплатного лечения включает и лечение у дантиста, поэтому пусть Куница не стесняется и продолжает в этом духе и дальше.

- Здравствуй, Гюнтер, как поживаешь? - промурлыкала Глория Ла Марр.

- Здравствуй, Глория, - сказал Шульц, а потом повернулся всем своим медвежьим телом к карте города на стене и прикрыл трубку ладонью, потому что подслушивала вся комната.

- Когда мне предъявляли обвинения, я сказала, что хочу признать себя виновной, чтобы больше не причинять никому неприятностей, - сказала Глория Ла Марр.

- Ты правильно сделала, Глория, - сказал Шульц.

- Спасибо, Гюнтер. Они посадили меня в камеру к "голубым", так что я не беспокоюсь, что на меня... нападут или что-нибудь в этом роде.

- Это хорошо, Глория, - сказал Шульц. - Я рад это слышать.

- Я хочу довести операцию до конца как только меня выпустят.

- Это тоже хорошо, Глория, - сказал Шульц.

- Почему я тебе позвонила... Я знаю, что могу тебе доверять, и никто в тюрьме не узнает и... ну, если то, что я скажу, принесет хоть немного пользы... ну, я знаю, что ты поговоришь с судьей...

- Я помогу, чем смогу, ты знаешь это.

- Спасибо, Гюнтер, - сказала Глория. А потом она отбросила всякое воркование, и в ее голосе появились твердые мужские нотки. - Пойми, я еще никого не закладывала. Я ни на кого не стучала, но... короче, здесь есть "голубой" по имени Виолетта. Она прочитала, как два ваших копа следили за серебристым "мерседесом" в Голливуде, а закончили в Сан Педро. Десять лет назад Виолетта служила в армии и провела год во Вьетнаме и немного знает язык. Она клянется, что спала с Бозвеллом, с тем, кого арестовали ваши копы. За несколько дней до этого они с вьетнамцем в "мерседесе" как-то раз взяли ее с улицы. Бозвелл был пьяный и разговаривал со своим узкоглазым на рисовом наречии. О золоте. Это уж она точно поняла. Она говорит Бозвелл предложил отвезти его в ресторан на Мелроуз и Вестерн авеню, вроде как китайский. Там они высадили вьетнамца и после той ночи она их больше не видела.

- Я передам, - сказал Шульц.

- Наверно, это немного, Гюнтер, но если из этого что-нибудь получится, ты же замолвишь за меня словечко?

- Конечно, Глория.

Затем Глория Ла Марр опять заговорила по-женски. Она заплакала.

- Теперь, когда я... почти женщина, я... я ненавижу тюрьму. Я ее просто ненавижу сейчас. Здесь совсем все не так для... для женщины!

- Если что-нибудь получится, я замолвлю за тебя словечко, малышка. Я обещаю.

Когда Шульц повесил трубку и повернул свои медвежьи формы в кресле к комнате, все тут же начали шуршать бумагами, звонить по телефону, пить кофе и вообще отводить глаза. Интересно, Глория Ла Марр придет провожать Шульца на пенсию? В качестве его подружки?

Затем Шульц пригласил Саймона, Куницу и Хорька в комнату для допросов и запер дверь. От чего Куница ужасно заволновался.

- Гюнтер, я же пошутил насчет Глории!

- Может ничего из этого не выйдет, - сказал Шульц. - Но как вам понравится накрыть узкоглазого, который на той неделе хотел вас прикончить в Сан Педро?

- Еще бы мне не понравится накрыть того узкоглазого! - завопил Хорек. - Ты бы еще спросил, нравится ли мне бабы с четырьмя грудями! - И он заговорщицки посмотрел на Куницу.

- Ладно, может это немного, но Глория Ла Марр говорит, что в камере для гомиков есть один "голубой", который спал с вашим Бозвеллом. Кто-то по имени Виолетта. Не говорите об этом с Виолеттой, иначе "засветите" Глорию. Во всяком случае, Виолетта увидела фотографию Бозвелла в газете. Тем вечером, когда Виолетта их повстречала, Бозвелл был с узкоглазым, и они перекинулись парой слов на вьетнамском. О золоте. Значит, это за две ночи до того, как он хотел выстрелить тебе промеж глаз, Хорек. Может ничего не выйдет. А вообще, стоит проверить. Она сказала, узкоглазый пошел в какой-то ресторан на Мелроуз возле Вестерн. Возможно, китайский ресторан.

- "Просто Билл" Бозвелл два года служил во Вьетнаме, - сказал Хорек. Это есть в его деле. Может там он и научился резать глотки. Старые привычки?

- Вы с ним можете договориться, если он вам выдаст узкоглазого? спросил Шульц.

- Он молчит, - сказал Хорек. - Детективам из Управления ничего не рассказывает. Детективам из порта сказал, чтобы они пошли утопились в рыбьем дерьме. У него хватает денег, он нанял адвоката и на следующий день вышел под залог. Во всяком случае, когда он говорит, что не знаком с узкоглазым, он может и не врет. Может они и впрямь встретились в массажном салоне, и "Просто Билл" решил поупражняться во вьетнамском и... рыбак рыбака?..

- Ну, - пожал плечами Шульц, - если не хотите, я отдам это детективам из Управления. В конце концов, дело ведут они.