Сверхновая. F&SF, 2007 № 39-40 (выборочно) - Страница 13

Скалолаз не знал, сколько времени он провёл, мучительно карабкаясь из ущелья вверх по склону. Он лишь смутно осознавал бесконечный повтор одних и тех же изнуряющих движений: болезненное напряжение правой ноги и обеих рук, чтобы выпрямить верхнюю часть негнущегося тела, затем судорожное подтягивание вперёд, затем он снова приникал к склону. Он повторил эту последовательность сотни раз и больше не чувствовал своих онемевших, пораненных щёк, губ и подбородка, но всё еще ощущал солоноватый вкус крови во рту.

Достигнув подножья ближайшей несущей стены Четвёртой платформы, скалолаз даже удивился. И разразился горьким смехом, когда подумал об иронии своего положения: то же гигантское объявление которое его чуть не убило, позже его спасло — без его яркого света он бы не отыскал правильного пути в темноте.

Скалолаз истекал потом. Теперь было необходимо позвать кого-нибудь на помощь, иначе ночной мороз прикончит его. Он посмотрел вверх. Щедро освещенное главное здание Четвёртой платформы было окружено широкой крытой террасой. Днём она наверняка была заполнена любителями природы, которые бы в страхе созерцали изумительную крутизну, «покорённую» ими немногим раньше. Но ночью тут было пустынно. За стеклами фасада виднелись движущиеся тени, изнутри доносились шум и музыка оркестра.

Конечно, внутри было гораздо теплее и приятнее; там было всё ярко освещено, окутано дымом. Официанты разносили отборные кушанья и тонкие вина, перед зрителями развёртывались шумные мультимедийные представления. Кто в своём уме станет проводить время снаружи на холодной террасе, рискуя подхватить простуду? Скалолаз прислонился к подпорной стене, подтянув правую ногу и устроив левую поудобнее. Потом он начал звать на помощь. Он кричал во всю мочь, некоторое время ждал ответа, и затем снова повторял свои крики. Но рёв ветра уносил его крики прочь, и ничто не двигалось на пустой террасе.

Шея скалолаза занемела оттого, что он долго смотрел вверх. Сделав небольшую передышку, попытался размять шейные мышцы не менее онемевшими руками. Потом он издал ещё несколько самых пронзительных воплей, на которые был способен своим уже осипшим голосом. Он уже не надеялся, что кто-нибудь мог откликнуться на его зов, когда ещё раз взглянул вверх.

Чьё-то лицо уставилось на него с террасы.

В отблеске фасада, скалолаз заметил, что это было лицо подростка, одетого в куртку с модным капюшоном, который копировал шлем космонавта. Мальчик опёрся локтями на ограду, поддерживая подбородок руками, и рассматривал скалолаза как редкое животное.

— Эй! Пожалуйста, позови кого-нибудь!

Мальчик остался неподвижным.

— Мне нужна помощь, слышишь? Я ранен и замёрзну до смерти, если кто-нибудь мне не поможет — ты меня понимаешь? Позови свою мать, или отца, или официанта — просто скажи кому-нибудь внутри, что я здесь. Пожалуйста, поторопись!

Паренёк чуть сдвинулся влево и почти перегнулся через парапет. Казалось, он не мог поверить своим глазам. Наверное, мальчик боится его, подумал скалолаз. Может, он неправильно начал. Ему следовало ободрить мальчишку, втянуть его в разговор.

— Слушай, приятель, меня зовут Джим. А тебя как?

Никакого ответа. Мальчик только немного наклонил голову и вытер нос рукавом.

— Сколько тебе лет? Держу пари, ты добрался сюда на дельтаплане или вертолёте, не так ли? Ведь лифт годится только для престарелых и маленьких детишек, согласен? Давай, позови кого-нибудь, и после этого я куплю тебе вкусный большой торт.

Голова мальчика исчезла.

Скалолаз вздохнул с облегчением. Наконец-то, он нашёл успешный способ коммуникации. Наверное, сейчас юнец разговаривает со своими родителями и они все…

Тут капля тепловатой жидкости упала ему на руку, потом ещё две или три капли упали на лоб и щёки. Небо было безоблачным и звёзды ярко светили — так откуда же шёл дождь? Он снова посмотрел вверх и увидел тонкую струйку прерываемую ветром, которая начиналась из отверстия между перилами ограды. Мальчишка писал на него.

Скалолаз онемел от удивления. На мгновения ему захотелось расхохотаться — но потом слепое бешенство охватило его и он заревел так дико, что струйка остановилась. Секундой позже он услышал, как дверь террасы открылась и захлопнулась.

Скалолаз собрал десяток камней и начал кидать их вверх, один за другим. Из-за того, что стенка была высокой и отвесной, большинство камней отскакивали от ограды и падали назад без всякого эффекта. Некоторые прокатывались по асфальту террасы, и только два или три слабо стукнулись о стеклянный фасад.

Чуть отдохнув, скалолаз попытался собрать новый запас камней. Но для этого ему пришлось поползать вокруг, что было нелегко из-за боли в раненой ноге. Он продолжил бросать камни, несмотря на нарастающую слабость. Когда он почти уже отчаялся, один из камней угодил в цель — он ударился обо что-то металлическое на оконном карнизе. Скалолаз услышал громкий лязг упавшего подноса, а затем восхитительный звон разлетевшейся вдребезги груды стеклянной посуды. Вскоре, дверь на террасу распахнулась и он услышал приглушённые голоса. Заметив три удивлённых лица, он помахал им руками и слабо улыбнулся в ответ, прежде чем рухнуть на колени и потерять сознание.

Кровать была блаженно уютной; простыни пахли модным умягчителем «Пух», светильники в спальне тоже распространяли мягкий свет.

— А, вы наконец-таки проснулись, — констатировал женский голос.

Стоявшая у изголовья его кровати молодая женщина в облачении медсестры ободряюще ему кивнула.

— Вы — мой первый пациент.

Скалолаз огляделся.

— Это станция первой помощи? На Четвёртой платформе? И вы здешняя медсестра? Долго ли я был без сознания?

— Да, да, да, и не очень долго, — ответила она с радушной улыбкой. — Вы задаёте сразу много вопросов. К счастью, память у меня хорошая.

Он приподнялся на локтях и чуть пошевелил пальцами на левой ноге для проверки. Потом с попытался согнуть ногу и обнаружил, что она хоть с трудом, но сгибается. Бедро забинтовано, а на лбу большой пластырь.

— Полегче, мистер Стоун. Вы получили обезболивающий укол и авиадоктор приказал мне не выпускать вас из кровати ещё день — два.

— Откуда вам известна моя фамилия? И кто этот авиа…, — он вспомнил её замечание по поводу своих расспросов и замолчал.

Она рассмеялась, показывая ряд ровных зубок.

— Вчера нам пришлось вас раздеть и представитель ГСС хотел увидеть ваши документы. Он сказал, что вы создали им проблему дважды за одни сутки.

— Горная Спасательная Служба? Теперь всё ясно. Вы вызвали их, и они прислали врача, не так ли?

— Конечно, это одна из их основных обязанностей.

Он пожал плечами.

— Не ожидал встретиться с ними так скоро. Это они подняли меня на террасу?

Она покачала головой.

— О, нет. Эти щеголи только жужжали, ослепительно освещая местность вокруг. Потом они приземлились на плоской крыше здания и объявили, что ничего сделать не смогут.

— Но как же…

— Один добрый малый спустился вниз и обвязал вокруг вас верёвку. Он уже приходил вас проведать рано утром, но вы ещё спали.

Скалолаз был в некотором замешательстве.

— Я не понимаю. Почему специалисты-спасатели не могли спуститься на эти жалкие пятнадцать метров?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Эти специалисты сказали, что такой вид спасательных операций не предусматривался в их тренировочной программе. Их учили только управляться с механизмами, — её голос был полон презрения. — И тут предложил свои услуги тот человек, о котором я упомянула, Коллинз.

— Значит, это он осмелился спуститься ко мне? Обычный гость в вечернем костюме?

Она потрясла своими кудрями.

— Почему… Я бы не сказала что он был в вечернем костюме. Нет, он был одет практически так же странно как и…, — она замолкла в нерешительности.

— …Так же странно, как я? — помог он ей.

— Ну…да, признаться. А лазил, как горная серна; я никогда не видела ничего подобного. И в промежутках он давал какие-то приказы; половину из них никто не понял, но все ему подчинялись.