Сватовство шкипера. Рассказы - Страница 22

— Вот дом, — сказал Вильсон, — пятый номер. Ну, что случилось?

А мисс Гиссинг, вынув носовой платок, несколько раз приложила его к губам, совершенно не нуждавшимся в этом, а потом к глазам, весьма и весьма нуждавшимся в платке.

— Я… я устала, — робко сказала она. — И… и… огорчена…

Постояв минуту в нерешительности, пока Вильсон соображал, что ему делать, она вдруг гордо отвернулась и быстро постучала в дверь дома номер пять. Дверь через некоторое время открыла грязная женщина в туфлях, весьма скудно одетая. Выслушав объяснения шкипера, она провела мисс Гиссинг в комнату ее отца и, выпроводив шкипера, довольно сердито попрощалась с ним и захлопнула дверь.

Шкипер самым быстрым шагом, на какой только он был способен, помчался к шхуне, и голова у него шла кругом от событий этого вечера. У самой пристани он побежал, как будто подражая маленькой фигурке, в том же темпе мчавшейся с противоположной стороны.

— Ах ты, разбойник! — задыхаясь, крикнул он, схватив мальчика за шиворот, когда они столкнулись у шхуны.

— Как хотите, сэр, — сказал Генри, — Только уж распутывайте все сами.

— Киньте его через борт, — посоветовал штурман, стоявший на палубе.

Генри снизошел до презрительного взгляда, к счастью, скрытого темнотой, и с видом человека, знающего великие тайны, сразу приступил к рассказу, начиная издалека и медленно смакуя детали. Но, к сожалению, оба его слушателя проявили чисто женскую любовь к развязке и нелюбовь к длинным описаниям и довольно нелюбезно дали это понять рассказчику, потребовав сейчас же конец истории.

— Ничего не могу понять, проговорил шкипер, когда Генри в угоду слушателям испортил свой художественный рассказ,

— Он чего-то испугался, что ли. Ладно, пойдем за ним.

— Они снимаются, около часу, — сказал, штурман. — А что вы сделаете, если он не захочет идти? Может быть, это в конце концов вовсе не ее отец! Чертовски неприятное дело, скажу я вам.

— Право, не знаю, что делать, — растерянно сказал шкипер. — Не знаю, что лучше.

— Конечно, это не моё дело, — сказал Генри, молча слушавший их разговор. — Но я знаю, что я бы сделал.

Оба взволнованно обернулись к нему.

— Конечно, может быть, я разбойник, — продолжал Генри в восторге от такого молчаливого признания его способностей. — Понятно, может быть, я разбойник. Конечно, можно приказать ораве гогочущих идиотов укладывать меня в постель и можно меня…

— Что бы ты сделал, Генри? — спросил шкипер очень мягко. -

— Сходил бы за мисс Гиссинг, — сказал юнга, — и отвел бы ее к нему на судно. Все бы и уладилось.

— Ей-богу, мальчишка прав, — сказал штурман. — Вот только успеем ли мы?

Но шкипер уже помчался в город.

— Ты очень хороший парнишка, Генри, — сказал штурман одобрительно. — Теперь иди и следи опять за "Победой", и как только они станут сниматься с якоря, беги сюда и скажи нам. А если она двинется в путь прежде, чем наш шкипер вернется, я ее окликну, когда она будет проходить, и мы выясним, в чем дело.

Тем временем шкипер почти бегом несся в Оверкорт и, тяжело дыша, остановился у дома номер пять. Там, очевидно, все крепко стали, и он ожесточенно стал колотить в дверь.

— Кто там? Что надо? — спросил визгливый голос, и женская голова высунулась из окна.

— Я должен видеть барышню, которую я недавно привел сюда, — задыхаясь, сказал шкипер. — И поскорее!

— Как, в это время, поздней ночью! — изумилась хозяйка. — Будьте же благоразумны, молодой человек, даже если вы влюблены!

— Важное дело, — нетерпеливо сказал шкипер.

— А вы мне не можете сказать, в чем дело? — спросила хозяйка, чувствуя, что она вполне может удовлетворить свое любопытство.

— Скажите ей, что я получил сведения об ее отце, — с трудом сдерживаясь, ответил шкипер.

Голова исчезла, и окно закрылось. Через некоторое время, показавшееся нетерпеливому шкиперу вечностью, он услышал шаги в прихожей, и перед ним появилась Эннис. Несколько слов — и она уже шла рядом с ним по направлению к "Чайке", внимательно слушая его рассказ. Дорога была длинная, устала Эннис ужасно, но все же она решительно отказалась от предложенной руки спутника: очевидно, предыдущая прогулка не была забыта. Когда они подошли к "Чайке", душа шкипера упала в пятки: штурман, карауливший их, со всех ног бежал им навстречу.

— Бесполезно, мы опоздали, — сочувственно сказал он. — Они уже вышли из гавани. Окликнуть нам их, что ли, когда они пойдут мимо нас?

Шкипер, бесцеремонно оставив Эннис на набережной, спрыгнул на палубу и взволнованно стал вглядываться вдаль. В слабом свете звезд он еле различил небольшое судно, приближавшееся к ним.

— Зажгите фонари, Джим, и зовите скорей команду! — крикнул шкипер штурману.

— Зачем? — удивился тот.

— Подать им сигнал, — взволнованно объяснил шкипер. — Генри, помоги скорей открыть люки!

Он опустился на пол с юнгой и стал открывать люки, а штурман зажег фонарь и побежал будить команду. "Победа" была теперь ярдах в двадцати от "Чайки".

— Эгой, шхуна, э-гой! — заревел вдруг Вильсон у бакборта.

— Халло! — ответил хриплый голос.

— Нагрузка полная? — крикнул Вильсон.

— Нет, — последовал ответ.

— Бросайте якорь и пришвартовывайтесь к нам, — крикнул шкипер решительно. — Мне здесь еще неделю стоять, а надо в Лондон поскорее передать дюжину бочонков сельдей.

"Победа" шла с "Чайкой" уже бок-о-бок, и шкипер, затаив дыхание, ждал ответа.

— Вас это задержит на полчаса, не больше, — взволнованно крикнул он.

Скрип якорного каната сладкой музыкой зазвучал в его ушах, и, едва веря своим глазам, он увидел, как команда "Победы" стала убирать только что поставленные паруса,

Через десять минут "Победа" терлась боком о "Чайку".

На "Чайке" все люки были открыты, и висячий фонарь бросал бледные блики на заспанные физиономии команды. Штурман на баке давал Эннис шепотом какие-то указания.

— Ну, торопитесь, — сказал хозяин "Победы". — Я возьму бочки, только живей.

Он засуетился у бакборта, отдавая приказания, и с любопытством поглядел на Эннис, внимательно следившую за работой.

— Какой красивый корабль! — сказала она. — Можно мне к вам на палубу?

— Конечно, пожалуйста. Только, если вы не будете нам мешать, — последовал ответ. Приняв это любезное приглашение, Эннис взошла на палубу "Победы" и медленно стала прохаживаться взад и вперед. У рубки она остановилась и оглянулась. На палубе все были заняты. Дрожа от напряжения, девушка минуту стояла в нерешительности, а затем спустилась в темную каюту.

— Вы капитан? — спросил голос. — Чего мы стоим?

Эннис не ответила.

— Кто это? — спросил голос.

— Тише! — шепнула Эннис.

— Ну, ладно! — резко сказал Тиллотсон. — Что там такое случилось?

Эннис с замиранием ждала, что услышит другой голос, но напрасно. Ей показалось, что в каюте еще кто-то дышит, но голоса слышно не было.

— Отец! — вскрикнула она вдруг. — Это я, Эннис! Где ты, отец?

В глубине каюты кто-то ахнул. В темноте что-то большое прыгнуло вперед, схватило девушку в могучие объятия, и ее нежное личико утонуло в колючей длинной бороде. Смеясь и плача, она охватила шею старика руками и судорожно прижалась к нему.

— Ну, будет, будет, детка моя, — наконец проговорил капитан Гиссинг.

— Мы только чудом остановили вас, — всхлипывая, проговорила Эннис. — Тут рядом стоит "Чайка", и я не могу понять, зачем ты пытался сбежать с нее.

— Я и сам не понимаю, — устало сказал капитан Гиссинг.

— Ты ведь понимаешь, что я никогда не подвергну тебя опасности, — нежно проговорила Эннис. — Надевай пальто и пойдем со мной.

Капитан Гиссинг безмолвно и беспрекословно, повиновался.

Он остановился на полдороге, чтобы сказать на прощанье несколько слов Тиллотсону, но, очевидно, передумал и пошел за дочерью на палубу.