Сварогов - Страница 38
XVI
Возбуждали род досады
В Ялте, где царит хандра,
Блеск концертов, кавалькады,
Пикники и вечера.
Знаменитость из столицы,
Туалетом поразив,
В звании сезонной львицы
Раздражала местных див.
Страсть прелестнейшей из граций
К шуму, помпе и цветам,
Жажда славы и оваций
Стали всем известны там.
И остряк какой-то хмурый
Волховскую очень зло
Звал "Маркизой Помпа-дурой",
И прозванью повезло.
XVII
Но пока в тени балкона
Граф был томен, Серж блистал,
Сафочка неугомонна,
Анна тихо вышла в зал.
-- Прелесть эта куафюра!
Провела рукой она, --
В зеркалах ее фигура
Лампою освещена.
Точно в раковинках были
Две жемчужины в ушах...
Вдруг пред нею в нежном пыле
Стал Сварогов в зеркалах.
Повернув головку, Анна
Улыбнулась: - Что вы? -- Так!
Я любуюсь! -- Мною? Странно! --
-- Бы прелестны! -- О, чудак!
XVIII
-- Анна! Где ты? - Волховская
Прервала их tete-a-tete,
Петь идем! -- Скажу, вздыхая,
Что помех несносней нет!
И Цирцея, в миг досадный,
Анну осмотрев нежней,
-- Как сегодня мы нарядны! --
Дружески кивнула ей.
Между тем Серж на рояле
Ставил ноты, суетясь.
Музы воцарились в зале,
Обратив ее в Парнас.
-- Что вам спеть? - Цирцея встала.
-- Из "Сомнамбулы"! -- Ах, нет!
Лучше с Анной мы сначала
Из "Лакмэ" споем дуэт!
XIX
Ноты низкие взяв смело
И грудные fa и lа,
За контральто Анна пела,
Разумеется, шаля.
Впрочем, это выходило
У богинь, пленявших свет,
Музыкально и премило.
Был божествен их дуэт.
Красота, аккорды, пенье
И картины по стенам,
И bibelots, и вдохновенье, --
Это был искусства храм!
В позе Серж у фортепьяно;
Вид концертный Волховской
И за клавишами Анна --
Милой группы жанр живой!
XX
-- Ах, Елена Николавна!
Спойте нам "Air des bijoux!"
Граф просил, моля забавно:
-- Я вам ноты положу!
-- Сафочка, да где же ноты?
-- Ах, на полке, на второй!
-- Нет!.. Здесь Грига переплеты!
Вечно так! все перерой!
Ноты найдены, раскрыты...
С фразировкой мастерской
Спета сцена Маргариты...
Рукоплещут Волховской.
-- Браво! Bis! - и из столовой,
Аплодируя, идут
Гость какой-то с дамой новой,
Доктор и гвардейский пшют.
XXI
-- Местный врач, рекомендую:
Доктор, бициклист, певец! --
Говор, хвалят Волховскую,
И уселись наконец.
Вновь дуэт, романсы Тости,
И на цыпочках шли в зал
Появившиеся гости:
Инженер и генерал.
Шпор бряцание и трели...
-- Анна! Очередь твоя!
-- Анна Павловна! Вы б спели!
-- Спеть, но что? Не знаю я!
-- Ну, хотя романс Миньоны!
Дмитрий с нетерпеньем ждал.
В край прекрасный, отдаленный,
Голос Анны страстно звал.
XXII
В край, где лавры и лимоны,
Мирт цветет, ясней звезда,
В край, где родина Миньоны,
С ней уйти туда, туда!
Дышит ветер, плещет море,
Алых роз там вьется сеть.
Там забыть изгнанья горе,
Там любить и умереть!..
Ветер доносил с балкона
Роз, глициний аромат...
Не сама ль поет Миньона?
Край тот дальний -- этот сад?
И когда замолкла Анна,
Светлых грез раскинув сеть,
Дмитрий пробудился странно:
-- Да, любить и умереть!
XXIII
В этот вечер Анна пела
Чудно: так, как никогда,
И понравиться хотела.
Знаменитость и "звезда",
Волховская перед нею
Вдруг померкла... Хор похвал,
Анну встретивши, Цирцею
Возмутил и раздражал.
Как соперницы, подруги
Очутились vis-a-vis.
Голос Анны здесь, на юге,
Под влиянием любви,
Стад еще нежней, прелестней,
Распустился, как цветок,
И победной, страстной песней
Всех смутил и всех увлек.
XXIV
-- Анна Павловна, "Аиду"! -
Генерал просил: - Ведь вы
С нею схожи и по виду...
Право, с ног до головы!
Вы смуглы, совсем брюнетка...
Я в "Аиде" видел вас, --
Тип подобный встретишь редко:
Поза, мимика, блеск глаз,
Красный плащ, корона, цепи,
Образ царственной рабы,
Дочери пустынь и степи,
Дикий гнев, к богам мольбы, --
Это несравненно было!
Ну, порадуйте же нас!
-- О, merci! Вы очень милы! -
Анна кланялась, смеясь.
XXV
Анна пела, и убита,
Ниспровергнута была
В прах Аидой Маргарита.
Петь Цирцея начала
Нервно, с видом скрытой злости,
И сорвалась... пал кумир!
Двух певиц узрели гости
Неожиданный турнир.
-- Не могу! Совсем устала! -
Волховская на диван
Села возле генерала:
-- Вы довольны, ветеран?
-- О, прелестно! Лукка! Патти!
И какой здесь резонанс!
-- Сафочка не пела, кстати!
Спой цыганский нам романс!
XXVI
-- Что ты, Лена? Это пенье -
После Верди и Гуно?
-- Ах, педантка! -- Настроенье
Не такое!.. -- Все равно! --
Сафочка прелестно пела
По-цыгански, пошиб, шик
Имитируя умело,
Жесты даже и язык.
Сафочка, присев с гитарой,
Обвела глазами всех, -
И романс запела старый, --
Так Домаше спеть не грех!
-- "Лишь наклонишь ты головку
И с улыбкою глядишь,
Знаю я твою уловку,
Только страсть во мне дразнишь!"
XXVII
Анна встала, и за нею
Дмитрий тихо вышел в сад.
Всю в глициниях, аллею
Пробуждал там звон цикад.
На скамейке, в тень платана.
Где едва сквозит луна,
О Дмитрием присела Анна,
Вечером утомлена.
-- Как вы пели! Эти звуки, --
Жизнь, любовь... сама любовь! --
Он тихонько сжал ей руки...
-- Неужель не будет вновь, -
Он шепнул ей, - то, что было
За Гурзуфом, в эту ночь?..
-- Поцелуй опять? Вот мило!
Не хочу! Идите прочь!
XXVIII
-- Полноте, могло ль забыться
Все, что вы сказали мне?
-- Мало ли что говорится
В пикниках и при луне!
Вы сочли серьезной шутку?
-- Значит, только в летний сон
Верил я, на зло рассудку?