Сварогов - Страница 35
Jeux de mots в веселом туре
Вальса вихрь кружил и нес...
Парк темнел. В ночной лазури
Разливался запах роз.
ХVII
-- Нам пора! - встает Цирцея.
-- На коней! - Софи трубит,
И к ручью, где спит аллея,
Марш торжественный открыт.
Сафочка -- горнист бедовый,
С Волховской за нею граф...
-- Вашу руку! - Серж Кольцовой
Предлагает, в позу став.
-- Опоздали! Я не с вами,
Я уже приглашена!
И Сварогова глазами
Позвала к себе она.
По дорожке сходят пары,
В чаще парка тьма густа,
И в аллее ждут татары
С лошадями у моста.
XVIII
-- Дождь сбирается! - Кольцовой
Дмитрий тихо говорил,
Как Виргинию Поль новый,
Я бы вас плащом укрыл!
Анна щурилась лукаво:
-- Не моя ведь это роль!
Не Виргиния я, право!
-- Но и я не юный Поль!
На седло сажая, ножку
Он ей сжал в своей рук,
И она, смутясь немножко,
Наклонилась вся к луке.
Все же ей приятно было...
Взяв за талию, шутя,
Он легко, с мужскою силой,
Поднял Анну, как дитя.
XIX
-- Шлейф ваш лег немного складкой,
Я расправляю вам... ну, вот! -
Дмитрий ей помог украдкой:
-- Вам ремень ноги не трет?
-- О, merci! Теперь прекрасно!
Дмитрий на лошадь вскочил.
Серж меж тем, смущенный, красный,
Изо всех старался сил:
Он помог Цирцее, сзади
Неудобно подсадив.
-- Нет, пустите. Бога ради!
Тише!., Mais il est naпf! --
Волховская поневоле
Рассердилась и сошла,
И смеялася до боли
Злая Сафочка с седла.
XX
О, уж эти кавалькады!
Растрепавшийся убор,
Пени, милые досады,
Флирт верхом и ревность ссор!
Всех смутит иная дама,
И конца спектаклю нет! --
Верст на двадцать мелодрама
При участье grande coquette.
Тот влюблен, тому обида,
И, наделав кавардак,
Амазонка вдруг из вида
Исчезает в полумрак.
Мне знакомы эти чары,
Тень Цирцеи да коне,
И разбившиеся пары
Кавалькады при луне.
XXI
Что за ночь! Ах, ночью этой
Сладко пахнул кипарис,
И Ромео шел с Джульеттой,
А с Еленою Парис.
Обнял Фауст Маргариту,
Донну-Анну -- Дон-Жуан,
И пастушку Суламиту
Царь воспел, забыв свой сан.
Мир оделся лунной мглою,
Тишина в громадах скал...
Выло слышно: Дафнис Хлою
У фонтана целовал.
И с Виргинией Поль новый,
Дмитрий с Анной, при луне,
Тоже нежничать готовы
Романически вполне.
ХХII
В кипарисовой аллеe
С крепом траурных ветвей
Анна сделалась грустнее.
Дмитрий тихо ехал с ней.
Звуки музыки далекой
Доносились иногда.
Весь в огнях Гурзуф стоокий,
Моря плеск, зажглась звезда...
-- Что за ночь! - мечтала Анна,
Тени, волны -- как во сне.
Но неправда ль, это странно? --
Отчего-то грустно мне!
-- О, со мною это чаще,
Этот хор печальных дум
И напев, в душе звучащий,
Точно Шумана "Warum".
ХХIII
Сколько в нем тоски сердечной
И раздумья в тишине!
И мелодиею вечной
Он всегда звучит во мне.
Снов былых, былых стремлений
Не воротишь уж ничем...
Сколько горьких сожалений,
Сколько слез... зачем, зачем?
О, зачем так обманули
Счастья милые мечты,
И замолкли, и уснули
Думы, песни и цветы!
В сердце боль воспоминаний,
Жизни шум пред нею нем...
Ни надежд, ни упований,
Ни любви... зачем, зачем?
XXIV
-- Нет, Никитин, вы упрямы!
Сафочки раздался смех:
Кто же едет слева дамы?
Ну, наездник! Давит всех!
-- Россинант мой плох ужасно,
Галопирует, трясет!
Серж удерживал напрасно
Лошади неровный ход.
-- Хлыст мой! - Сафочка вскричала,
Подымите, будьте мил!
Бедный Серж, трудясь не мало,
Еле слез, достал, вскочил...
-- А теперь, в карьер! Живее!
Догоняйте! Oh-lа-lа!
И Софи во тьме аллеи
Пролетала, как стрела.
XXV
Граф Ордынцев был с Цирцеей
За Гурзуфом далеко.
Конь ее с красивой шеей,
Статный, сильный, шел легко.
Волховская очень смело
Ездила, коня гнала,
И по-английски сидела
Прямо, посреди седла.
Легкое движенье стана,
На луке ноги изгиб,
Граф, влюбленный неустанно,
Созерцал, вздыхал и гиб.
Ах, уже произошла там
Перемена -- рок лукав! --
Серж Никитин был за штатом
И в почете юный граф.
XXVI
-- Вы, Едена Николавна.
Вы -- Армида! - граф вздыхал.
-- Вы ребенок!.. Милый, славный.
Но зачем же мадригал?
-- Дайте ручку... я в надежде...
-- Я уверена вполне,
Что предложите вы прежде
И серьезно руку мне?
Сердца вашего не нужно:
Им и так владею я.
А пока -- помчимтесь дружно!
Мы, неправда ли, друзья? --
И Цирцея, очень ловко
Шуткой дело стушевав,
Понеслась, встряхнув головкой,
А за ней на крыльях - граф.
ХХVII
Но хотя мечты крылаты,
И крылат божок Эрот,
Именитый и богатый,
Как их встретит графский род?
О любовь! Она преграды
Рушит званий, рангов, каст, --
Мезальянсу графы рады,
Лорд плебейке герб отдаст.
Перед силою великой
Вечной страсти преклонясь,
На цыганке полудикой
Женится влюбленный князь.
За беньера виконтесса
Выйдет, сан забыв скорей,
И Амур сильней Зевеса,
Бог богов и царь царей!
XXVIII
Шпоря лошадь, Дмитрий с Анной
Кавалькаду обогнал.
Лунный свет в дали туманной
Освещал уступы скал.
Диких роз, акаций ветки
Колыхались, трепеща,
И с дерев спадали сетки
Темнолистного плюща.
-- Все грустны? - сказала Анна. -
Мне, поверите ль, вас жаль!
Как-то искренно и странно
Ваша трогает печаль.
Вы несчастны в самом деле...
Если б были мы друзья
И участья вы хотели,--
О, на все б решилась я!
XXIX
-- Говорит в вас настроенье,
Ночь, луна! -- Клянусь вам, нет! -
-- Подарите ж мне забвенье
Горьких дум и тяжких лет!
В эту ночь волшебством страсти