Сваха для монаха - Страница 14

Наконец мужчина перестал биться в истерике. Его глаза высохли, а взгляд обрел осмысленное выражение. Он взял себя в руки. Выпрямившись, озабоченно огляделся по сторонам. И, убедившись, что никто его не видит, кивнул. Теперь он знал, как ему следует поступить. Даже Всевышний, который все видит, явно был на его стороне. Он уже не раз продемонстрировал своему избраннику свое благоволение, помогая ему во всем. Так будет и в этот раз.

И, кряхтя, мужчина поволок труп в кусты. Туда, где за небольшой рощицей, он знал, начиналась топкая трясина. Далековато, конечно. Но время еще есть. А трясина стоит усилий, затраченных на то, чтобы до нее добраться. Даже в сухое лето она не пересыхала. А в этом году лето выдалось прохладное и дождливое. Так что трясина аппетитно чавкала под ногами. И была готова принять в свои прохладные объятия любую жертву.

Разбудил подруг телефонный звонок. Некоторое время они еще лежали, пытаясь понять, откуда доносится звон. И наконец Мариша сообразила, что звонит ее собственный, тщательно запрятанный под кровать сотовый телефон. Полная недобрых предчувствий, она протянула руку и взяла крохотную пластмассовую коробочку, которая буквально разрывалась от вибрирующих звуков звонка.

– Так и есть! – вырвалось у нее.

Звонила тетка Сима. А глянув на часы, Мариша похолодела. Питерский автобус давно ушел. Они с Катькой, вымотавшись за ночь, завалились спать под утро и банальным образом проспали автобус. Что теперь с ней будет?

– Ну? – раздался в трубке строгий голос Маришиной тетки. – Ты едешь?

– Ой, тетечка! – фальшиво обрадовалась Мариша. – Это ты!

– Ты едешь?

– Как там дядя? – тянула время Мариша.

– Прекрасно! То есть ужасно! Так ты едешь?

– Э-э-э… да!

– Что-то тихо у тебя там, – немедленно заподозрила обман тетка Сима.

В проницательности тетке не откажешь.

– Это у нас остановка, – принялась выкручиваться Мариша, и тут ее внезапно осенило: – Вынужденная. Автобус сломался!

– Сломался? Как сломался?

– Обыкновенно. Водитель говорит, мотор перегревается, – вдохновенно врала Мариша. – Он сам не понимает, в чем там дело.

– Это что же, ты можешь сегодня и не доехать?

– Не знаю.

– А я знаю! – внезапно взорвалась тетка Сима. – Ты самая безответственная из всех девчонок в мире! Тебе нельзя поручить даже такой пустяк! Так я и знала, нужно было самой ехать!

И она бросила трубку. Нельзя сказать, что Мариша сильно расстроилась. Но, зная характер своей тети и то, что тетка так легко не отступится от нее, девушка тут же снова отключила телефон. И как ни прискорбно это констатировать, ощутила нечто вроде приступа легкого злорадства. Сама она далеко. Телефон выключен. Пусть теперь тетка попробует сорвать на ней свое дурное настроение!

– Катька! – весело окликнула она подругу. – Вставай! Вечер скоро!

На самом деле до вечера было еще далеко. Но Мариша считала, что для пользы дела иногда можно и преувеличить. Из-под тонкого, вытертого местами до дыр шерстяного одеяла появился заспанный глаз. И Катька хриплым спросонья голосом поинтересовалась:

– Зачем вставать?

– Хочу задать Вениамину еще несколько вопросов о нашем художнике. Раз уж нас обвиняют в его смерти, нужно узнать про него все.

Вместо ответа Катька нырнула обратно под одеяло. И пробурчала уже оттуда:

– Вениамин нам и так уже все рассказал.

– А вот и не все!

И, подойдя к Катькиной кровати, Мариша резко сдернула с нее одеяло. Катька заворочалась и захныкала. Спала она оригинально. Накрывала голову подушкой, а сверху натягивала одеяло. И теперь, лишившись одеяла, Катька цеплялась за подушку, как за свою последнюю надежду. На подушке изгибалась потревоженная Маруся и сердито шипела.

– Вставай, соня! – веселилась Мариша.

Наконец ей удалось поднять эту сладкую парочку. Катьку она погнала умываться вниз. А Маруся обошлась подручными средствами – лапками и языком.

– Кушать хочется, – пожаловалась Катька, когда они вернулись в номер.

Это заставило Маришу задуматься о практичной стороне их бренного существования. Катька хотела питаться. И питаться регулярно и помногу. А еще нужно было платить за номер в гостинице. Он хотя и стоил копейки по меркам большого города, но кто знает, как долго может затянуться их пребывание в монастыре. Наличности могло и не хватить.

Мариша думала об этом долго. Пока они собирались, пока шли к кафе, пока ждали там заказанный плотный обед. И пока ели, тоже думала. При этом она наблюдала за Катькой и мысленно подсчитывала, сколько же они съели сейчас и сколько еще съедят на ужин. А на следующий день? Определенно, захваченных из дома денег катастрофически не хватало. Ведь ехали они всего на один день. И рассчитывали потратить на свою поездку соответственно совсем немного денег.

К тому моменту, когда Катька закончила запихивать в себя последнюю ватрушку с черничным вареньем, решение у Мариши окончательно оформилось и даже дозрело.

– Доедай, и пойдем в монастырь, – сказала она Катьке. – Сдаваться.

Катька поперхнулась.

– Чего? – выдавила она из себя, отхлебнув одним глотком сразу половину компота из своего стакана. – Как это сдаваться?

– Работать там будем.

– Как это? Зачем? – попыталась возмутиться Катька.

– Мы не можем тут жить и не работать. Деньги кончаются.

– И что?

– А если нам в монастыре дадут какое-нибудь послушание, огород там поливать или посуду мыть, то мы с тобой сможем жить в гостинице бесплатно. И питаться будем не в кафе, а в монастырской трапезной. Тоже бесплатно, разумеется.

Слово «бесплатно» всегда действовало на Катьку волшебным образом. И мысль о том, что можно поработать в монастыре, мигом перестала казаться ей такой пугающей. В конце концов, монастырь-то мужской. Глядишь, соблазнит кого-нибудь из монахов на замужество. А что такого? Монахи тоже люди.

И будет у них как в известном анекдоте. Приходит новенький в коллектив. Начальник вводит его в курс дела. И говорит новичку: «Сам видишь, коллектив у нас исключительно мужской, суровый. Поэтому свадьбы случаются редко».

– Ладно, – пробурчала Катя. – Если там вкусно кормят и есть симпатичные мужчины, то я согласна.

И, расплатившись из последних грошиков за обед, подруги двинулись в сторону монастыря.

У Маришиного плана была и еще одна составляющая, хотя она и не рассказала о ней Катьке. Но девушка считала, что, постоянно находясь в монастыре среди населяющих его людей, они быстрее сумеют вычислить убийцу Владимира Сухоручко. При условии, разумеется, что злодей все еще находится там.

Отца-настоятеля в данный момент в монастыре не было. Он отбыл по каким-то своим церковным делам в саму далекую матушку-Москву. Тем не менее желание подруг поработать на благо монастыря ни у кого из его обитателей не вызвало недоумения. И до приезда отца-настоятеля их приняли в обитель, так сказать, условно. По благословению отца Илии – помощника настоятеля, временно в отсутствие самого настоятеля занимающего его пост.

Катьке поручили помогать на кухне. Что не вызвало у этой любительницы хорошо и плотно покушать ровным счетом никакого протеста. А Маришу отправили помогать в саду. То есть в принципе сначала ее тоже отрядили на кухню. Но большущий, одетый в рясу бородатый монах-повар отрядил ее в сад, чтобы собирать груши к пирогу.

Повар был личностью легендарной. И заслуживал отдельного рассказа. В миру брат Вонифатий работал поваром в известном ресторане. Было это еще в дремучие девяностые годы, когда перестрелки на улицах города были обычным явлением. И редкий день обходился без того, чтоб газеты или телевидение не упомянули о прогремевшем на улице взрыве или иных криминальных разборках. И когда однажды во время бандитского налета из всего персонала ресторана в живых остался один брат Вонифатий, он увидел в этом промысел божий.

– Я молился, – бубнил он своим глубоким басом. – И обещал Господу, что, коли жив останусь, посвящу свою жизнь служению ему.