Свадьба (СИ) - Страница 1

СВАДЬБА

Посвящается Насте Б. И Никите Д.

8 мая 2003 года была прекрасная погода. Наконец-то наступила особенно долгожданна весна, люди были счастливы снять надоевшую теплую одежду. В такие дни остро чувствуется радость от жизни, кажется, что все хорошо или, во всяком случае, все скоро будет в порядке.

Я пришла домой из парикмахерской, где Ленка делала мне укладку на их свадьбу, на этот жуткий сегодняшний вечер. Не раздеваясь, я села у зеркала, долго осматривала то, что Лена соорудила из моих длинных черных волос. Прическа была божественна, я давно не была настолько довольна своим внешним видом.

Но это удовольствие отравляла боль воспоминаний. И яркое солнце на безоблачном голубом небе было не в радость, и свежие, еще не запыленные листья на деревьях.

Мое горло вдруг сдавили рыдания, но слез не было. Я подошла к окну и открыла его, чтобы немного подышать воздухом, потому что мне казалось, что я задыхаюсь. Меня действительно душило что-то, я с трудом переводила дыхание и дышала очень прерывисто.

Боль. Обида. Разочарование. Злость… Любовь, не проходящая, сильная, жестокая.

Я опустилась в кресло и заплакала, вспомнив его голос, глаза, руки, губы… И то, как он, нежно и ласково, словно что-то самое драгоценное для него, называл меня Лёля. Никто никогда не называл меня так, и никто не умел так смотреть на меня, так нежно успокаивать, целовать руки, гладить волосы.

Конечно, Никита был у меня не первым и не последним, но он был единственным.

Я посмотрела на часы и поняла, что через два часа должна сидеть в машине и ехать в направлении “Метрополя”. Заставив себя встать, я села к зеркалу, сделала спокойный вечерний макияж, надела золотистый шелковый брючный костюм, купленный специально по этому поводу, и поплелась на кухню делать кофе.

Слава Богу, до выхода оставалось еще чуть больше часа, и я могла прийти в себя. Господи, как я хотела спать! Я так устала! Воспоминания, фрагментами кружившиеся у меня в голове с того момента, как Оксана набралась смелости, позвонила мне и сказала: “Элечка, ты придешь на нашу с Никитой свадьбу восьмого мая?” - наконец соединились в одну длинную неразрывную нить и, кадр за кадром, по порядку проходили перед моими глазами. И я позволила себе сесть с чашкой кофе и пачкой сигарет на балконе, дышать свежим весенним воздухом и вспоминать.

***

Оксана была подругой моего детства. Мне было семь лет, когда ее родители впервые привели Ксюху к нам. Мне она казалась такой маленькой, хрупенькой, хотя была младше всего на несколько месяцев. Как мне нравились ее светлые волосики и карие глаза с золотистыми искорками! В этом возрасте дружба завязывается быстро, и я сразу полюбила Оксанку. Мы вместе игрались, бегали по улицам, вместе росли. Мы учились в разных школах, но жили недалеко друг от друга, поэтому виделись очень часто и никогда не надоедали друг другу.

Но дети становятся подростками, и именно тогда начинает портиться характер. При всей нашей схожести, мы все же отличались. Мы часто понимали, что думает другая даже без слов, нередко одновременно начинали говорить одно и то же. Но мы были разные.

Ксюша набрасывалась на все, как стервятник, никогда не давала никому идти впереди себя, никому никогда не уступала, поэтому всегда получала не только положенное ей, а и намного больше. Она была эффектной блондинкой, высокой, стройной, поэтому ей почти никогда не приходилось использовать свой острый ум для достижения цели, но если до этого доходило, то никому не оставалось никаких шансов.

Я же была немного другой, почти никогда не стремилась в первые ряды (хотя оказывалась там часто), предпочитая принцип “золотой середины”. Была более мечтательной, влюбчивой, глубже чувствовала, любви отдавалась полностью.

Я всегда доверяла ей, ведь она не была способна предать меня. Со мной она становилась сама собой, а была она на самом деле веселой, мечтательной и иногда немного меланхоличной девушкой.

У нас никогда не было никаких секретов друг от друга, мы вместе переживали наши победы и поражения (у Ксюхи они тоже бывали), поровну делили печаль и радость. Каждая готова была на все ради другой, и я думала, что нас связывает нечто большее, чем дружба.

Но я никогда не обращала внимания на то, что я делилась с ней всем, что касалось отношений с парнями, но никогда не слышала от нее подобного. Конечно, она рассказывала мне многое, но из этого я не могла понять психологию их отношений. Она же знала абсолютно все.

Ксюха была материалисткой. Хотя и я не была романтичной дурой, меня многие считают холодной и жесткой. Я и любила всего два раза в жизни. Первый - еще в школе, после чего долго отходила. А второй…

***

Мне с самого детства нравились брюнеты, хотя у меня не было перед глазами идеала парня. Поэтому, когда я увидела Никиту, он не сильно меня привлек.

Мы сидели в “Оскаре” с подругами и отмечали мое поступление в институт. Это было в мае, меня зачислили после подкурсов. Конечно же, Ксюха тоже была там. Но среди нас не было ни одного парня, так как я захотела устроить что-то вроде девичника.

Недалеко от нас сидела компания молодых людей, где тоже не было ни одной девушки. Они отмечали день рождения Никиты.

Я весь вечер смотрела на одного из его друзей, не отводя глаз. Наверное, мои подруги тоже, но я этого не замечала.

В итоге они позвали нас за свой столик, я случайно села возле Никиты, узнала, что ему девятнадцать лет и он заканчивает второй курс в Юридической академии. Он был очень милым, симпатичным блондином с ярко-голубыми глазами, добродушным лицом. Если бы не эти глаза (хотя я всегда спокойно относилась к голубому цвету), смотревшие хитро, но весело и прямо, он так и остался бы просто милым парнем для меня. Но его внутреннее обаяние и простота в общении покорили меня.

Около пяти утра мы разошлись. Конечно, всю дорогу я рассказывала Оксане, какой Никита милый и обаятельный. Я сразу поняла, что ей он не очень понравился, и она сказала, что мы бы смотрелись вместе просто замечательно.

В июне я сдала выпускные экзамены и уехала отдыхать одна, совсем одна, в Крым на месяц. Я выбрала Гурзуф, потому что была уверена, что не встречу там никого из знакомых.

Я наслаждалась закатами, розовевшими над морем, меня поражал Аю-Даг своей величественной и простой красотой, я часами сидела на берегу и перебирала камни, особенно в сумерках, когда людей становилось все меньше и меньше, и я оставалась одна.

Но часто в мои мечты закрадывалась предательская мысль: “Если бы здесь был Никита…” В своем воображении я видела нас, стоявших по щиколотку в соленой теплой морской воде, обняв друг друга, глядя вдаль.

Через две недели мне все же надоело спокойствие Гурзуфа и, сев на поезд, я вернулась домой.

Родители собирали свои вещи, готовясь переехать и оставить меня в покое.

В нашей, теперь уже моей квартире, был сделан ремонт, все было подобрано исключительно в моем вкусе. Особенно я любила огромную ванну-джакуззи, в которую и залезла, даже не разобрав вещи.

Все равно что-то не давало мне покоя, какое-то предчувствие, что-то странное тревожило меня. Не успокаивал даже запах любимого лавандового масла, налитого в воду.

Я перекусила с родителями, выпила свой чай и пошла к Ксюхе, думая, что разговор с ней, как всегда, успокоит меня.

Мы жили рядом. Я - на Артема, она - на Маяковского. Я была очень рада ее видеть. Мы вышли во двор, был теплый летний вечер. Мы сидели на скамейке у ее подъезда, пили пиво, вспоминали детство. На меня напала ностальгия, настроение ухудшилось, а спокойствие все не приходило. Я слушала Ксюху, а мысли были далеко-далеко, где-то на Лермонтовской, где жил Никита. Я вдруг прервала ее рассказ о Саше, с которым она познакомилась в Париже, и сказала:

- Помнишь Никиту? Он у меня из головы не выходит.

- С которым ты весной в “Оскаре” познакомилась? Это друг Саши.

Да, мир действительно тесен… Но это была нить, за которую я тут же ухватилась. Ксюха, как обычно, поняв, о чем я думаю, сказала: