Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо) - Страница 4

Стоит отметить еще один момент. Во всех тибетских сутрах всегда и без исключения содержится указание на то, что это перевод, а также стоят имена переводчиков и редакторов.

В «Сутре о мудрости и глупости» имена переводчика и редактора отсутствуют. Если бы она представляла собой перевод какого-либо цельного текста, то такое было бы вряд ли возможно.

Вполне допустимо, что появление китайской «Сутры о мудрости и глупости» побудило тибетских монахов в одном из буддийских монастырей Хотана составить и тибетскую сутру подобного рода. При этом можно с большой уверенностью предположить, что к моменту составления тибетской сутры уже имелись переводы джатак и авадан на тибетский язык. Эти тибетские переводы были объединены под тем же названием, что и китайская сутра. При этом тибетский текст не был приведен в полное соответствие с китайской версией: были устранены большие расхождения и уточнены имена. Поэтому сохранились несколько отличные друг от друга названия глав и многочисленные разночтения. Отсюда же и отсутствие имен тибетских переводчиков, так как фактически переводы джатак и авадан сутры были уже сделаны, и, возможно, задолго до их оформления в целостное литературное произведение.

Таким образом, Дзанлундо, или «Сутра о мудрости и глупости», может по праву считаться самостоятельным произведением тибетской повествовательной литературы, причем не только самостоятельным, но первым тибетским литературным произведением этого жанра. Язык сутры живой, яркий и в то же время простой, близкий по своей структуре к языку разговорному. Превалирует бытовая лексика, много диалогов, нет вычурных поэтических сравнений и описаний. Большинство сюжетов «Сутры о мудрости и глупости» увлекательны, динамичны и доступны для понимания. Все это определило широкую известность и популярность этого памятника, который на протяжении ряда веков являлся и остается для многих тибетцев и источником занимательных рассказов, и книгой дидактических наставлений.

Ниже приводится текст рассказа, не вошедшего в тибетский канон.

Однажды монахи обратились к Победоносному с такими словами: «Достопочтенный Победоносный, где кроется изначальная причина вражды Дэвадатты к тебе?»

– Давным-давно, – ответил монахам Победоносный, – на берегу моря жили два журавля, которые имели единое туловище. Одного звали Благочестивый, а другого – Нечестивый. Как-то раз Нечестивый заснул, а Благочестивый стоял на страже. И тут Благочестивый увидел ароматный плод, принесенный водой. Поймав его, он подумал: «Не разбудить ли мне Нечестивого и потом есть плод? Но ведь, что ни съешь, все пойдет на пропитание единого туловища». И, подумав так, он не стал будить сотоварища, а съел плод сам.

Нечестивый, проснувшись, почувствовал отрыжку после ароматного плода и спросил:

– От чего такая отрыжка?

– От ароматного плода, – ответил Благочестивый.

– Откуда ты взял его?

– Пока ты спал, мне попался ароматный плод. Я подумал, что у нас единое туловище, его одно мы питаем, и не стал тебя будить, а съел плод сам.

– Ты поступил нехорошо, – сказал Нечестивый, – и я тебе это припомню!

В другой раз спал Благочестивый, а Нечестивый стоял на страже. Он заметил ядовитый плод, принесенный водой, и съел его. В результате оба почувствовали себя плохо. Нечестивый, возбужденный действием ядовитого плода, воскликнул:

– Где бы и когда я ни родился, всегда буду стараться убить тебя, стану твоим злейшим врагом!

Благочестивый ответил на это:

– А я, где бы и когда ни родился, буду к тебе относиться с любовью.

– В той жизни, в то время, тот, кого звали Благочестивым,- сказал Победоносный, – это я ныне. Тот, кого звали Нечестивым, – это ныне Дэвадатта. Тогда впервые он стал относиться ко мне враждебно. Я же к нему в сердце любовь утвердил.

Ю. М. Парфионович

Так было однажды услышано мною[13]. Победоносный находясь в Магадхе, вскоре после обретения буддства глубоко задумался. «Живые существа, – размышлял он, – вот уже длительное время поглощены суетностью мирских дел, так что очень трудно наставить и исправить их. Поэтому нет никакой пользы от моего пребывания в этом мире. И чем нирвана с остатком бытия, лучше полная, конечная нирвана».

Но как только Победоносный подумал об этом, божествам – обитателям мира Брахмы – стали известны его мысли. Божества спустились с небес и пришли туда, где находился Победоносный. Подойдя к нему, они распростерлись ниц в приветствии н, сложив молитвенно ладони, стали настоятельно просить Победоносного привести во вращение колесо Учения[14].

На это Победоносный сказал им:

– О боги мира Брахмы! Живые существа, [люди], полностью одолены греховной нечистью, они привержены к мирским благам, и у них отсутствуют помыслы о высшей мудрости. Так что даже мое пребывание в этом мире бесполезно. Поэтому-то и думаю, что лучше мне перейти в нирвану.

Но боги мира Брахмы возразили на это Победоносному следующее:

– О Победоносный! И время настало обращать в истинную веру, показав переполненное море Учения, водруженный стяг Учения. И огромное множество живых существ жаждут опасения. Так почему же ты, Победоносный, помышляешь о нирване, а не становишься спасителем и прибежищем их, пребывающих в безнадежной слепоте?

И было рассказано Победоносному следующее.

– О Победоносный! Давным-давно, бесчисленное количество калп назад, в стране Джамбудвипе правил великий царь по имени Канашинипали. Под властью царя Канашинипали находилось множество вассальных князей и восемьдесят четыре тысячи городов. И имелось у того царя во дворце двадцать тысяч жен и наложниц, а кроме того, было у него десять тысяч великих советников.

Обладая великим милосердием, царь для всех своих подданных был подобен отцу с матерью. Как-то раз он подумал: «Поскольку я являюсь владыкой живых существ и эти многочисленные люди уважают и любят меня, то сотворю я им всем пользу через великую драгоценность святого Учения[15]». И повелел тут царь одному из своих советников объявить повсюду: «Кто обладает знанием святого Учения и наставит меня в нем, тому дам все, что он пожелает».

Тогда некий брахман по имени Лиудуча подошел к воротам дворца и заявил:

– Я знаю святое Учение.

Услышав эти слова, царь вышел встретить брахмана. Он почтительно приветствовал его и усадил на разостланный ковер. Когда брахман сел, царь, сопровождаемый свитой, сложил вместе ладони и сказал:

– О великий учитель! Настало время открыть и преподать святое Учение нам, омраченным духовным невежеством.

Брахман ответил царю такими словами:

– Те знания, которыми я обладаю, просто так не поддаются изучению. Если ты хочешь их усвоить, только слушая, то из этого ничего не выйдет.

Царь сказал:

– Так объясни, что же ты хочешь, и я выполню все твои требования.

На это брахман ответил царю следующее: