Сущность Альфы (СИ) - Страница 444

- А вот с этого места прошу поподробнее, - Хаширама, встревоженный открывшейся правдой, тоже поднялся с дивана и присел на ковер, точно напротив Учихи, так, чтобы и поговорить с альфой, и сыновьям своим уделять немного внимания. – Будем ловить крупную рыбу, Мадара-сан

- Ну, давай, Сенджу, - Мадара, оценив хватку и настрой собеседника, фыркнул. – Попробуем поймать

Утаката, все это время наблюдавший за очередным противостоянием супруга и его альф, только вздохнул, понимая, что его судьба незавидна, но и другой он бы себе не пожелал. Что бы там ни говорил его муж, что бы ни думали о нем брюнеты, но его любовь была понимающей, более того, Курама был его первым и единственным омегой. Там, в МАОБ, у него была женщина, напористая, но необузданная альфа, молодая, с горячей кровью, которая стремилась превзойти своего куратора. И они изредка трахались, просто и безо всяких условностей, потому что он был взрослым омегой, у него шли течки и были соответствующие потребности, но о любви в этих отношениях речи не шло, по крайней мере, с его стороны. С Курамой же они пересеклись, и правда, случайно, хотя на то могла быть воля богов, возобновили общение, после чего, со временем, когда он смог понять этого человека, когда Узумаки стал неотъемлемой частью его жизни, когда они начали даже дышать в унисон, в его сердце и вспыхнула любовь.

Альфы стали дополнением. Вот почему он не ревновал, хотя и не мог оставаться в доме в те ночи, которые принадлежали мужчинам, предпочитая корпеть над своими исследованиями в МАОБ. Хидеки и Хикару он любил как собственных. Поддерживал супруга. Понимал суть его замысла. Готов был отдать возлюбленному всего себя и без остатка, разделить с ним все, от бремени до счастья. Но не видеть усталость на его лице и отрешенность во взгляде. Не ощущать его напряжение, а после опустошенность. Не чувствовать его боль и угрызения совести по отношению к нему. Альфы никогда не видели, не ощущали и не чувствовали всего этого. Для них Курама по-прежнему был эталоном, объектом обожания, любви и страсти, мудрым собеседником, компаньоном, деловым партнером, любовником, и это злило омегу, в глубине сущности, потому что ни Учиха, ни Сенджу не стоили того, чтобы ради них шли на такие жертвы.

Поднявшись с кресла, Утаката подошел к мужу и присел подле него, заботливо обняв со спины и прикасаясь к его биополю. Курама положил свою ладонь поверх его, сцепленных в замок на его груди, но так и не посмотрел, только ответил ментально, нежно, ласково, чувственно, и омега лишь фыркнул, проследив за взглядом мужа. Альфы, распалившись, активно переплетая свои ментальные витки, перебивая друг друга, взаимодействуя биополями, выясняя, озвучивая, выражая, оспаривая, расставляя точки, уже почти продумали план под нехитрым названием «Ловушка для Райги», ради которого они решили объединить свои силы, усилия и связи, дабы обломать Красной Луне хоть один клык.

- Ты таки добился своего, Курама, - тихонько прошептал возлюбленному на ушко Утаката, позволяя мужу почувствовать его благоговение и трепет. – Союз Учиха и Сенджу, непримиримых врагов, твоя мания и цель твоей жизни

- Да, - слегка кивнув, согласился с супругом багряноволосый, - но это ещё не завершение, - омега приложил свободную ладонь к солнечному сплетению, туда, где находилась сущность каждой особи. – Я так чувствую

- Как бы там ни было, - ответил Сайкэн, позволяя ментальным виткам мужа оплести его тонким коконом, - люблю тебя, Курама

- Спасибо за твою любовь, Утаката, - как обычно, ответил Курама, а после, повернув голову, улыбнулся мужу, выдохнув ему в приоткрытые губы. – И люблю тебя.

Ребёнок лет семи, одетый в джинсовый комбинезон и белую футболку, изо всех сил бежал по ровно подстриженному газону, изредка оборачиваясь назад, чтобы показать догоняющему его мальчику язык и победно усмехнуться. Скорее всего, малыша так бы и не настигли, если бы он, зазевавшись, не споткнулся и не упал на мягкую траву на коленки и ладони, сразу же скривившись от боли.

Красивый омега с длинными, роскошными, светлыми волосами, сидевший в шезлонге в большой беседке, сразу же отреагировал на хныканье малыша, собираясь, не медля, сорваться с места, подбежать к ребенку, обнять его, успокоить и нежно поцеловать в по-детски пухлые щечки, но супруг остановил его, уверенно положив руку на плечо и едва заметно кивнув туда, где первого мальчика уже настиг второй.

- Йору, - второй мальчик, точная копия первого, с такими же глубокими темными глазами и смоляными волосами, собранными в аккуратный хвостик на затылке, подошел к брату и помог ему подняться, осторожно отряхивая его одежду, - ты же мог серьезно пораниться, - Ичиро укоризненно, с несвойственной детям рассудительностью посмотрел на младшего брата. – Впредь будь поосторожней и не волнуй своими выходками родителей

- Отцепись, Ичиро, - недовольно буркнул мальчик, стараясь уйти от прикосновений близнеца и доказать ему свою самостоятельность. – То, что ты старше меня на пару минут, ещё не дает тебе права быть главным. И вообще, - мальчик гневно сузил глаза, ещё и свое маленькое биополе приоткрыл, угрожая и не подпуская брата к себе, - я упал по твоей вине

- По моей? – Ичиро, сложив руки на груди, демонстративно стал напротив близнеца и тоже раскрыл свое биополе, позволяя их ментальным виткам схлестнуться в противостоянии, то сплетаясь, то пружиня друг от друга. – Ты сам захотел наперегонки, чтобы узнать, кто из нас быстрее, а я, если помнишь, отказывался в этом участвовать

- Но ты побежал за мной, - стоял на своем мальчик, напирая на брата ментально, - а я убегал, поэтому и упал. А если бы не побежал ты, я бы тоже не побежал и не упал бы, конечно же, - много слов, как для семилетнего ребёнка, и Йору даже сам запутался в том, что он сказал, но продолжал противостоять близнецу, упрямо и упорно, отказываясь признавать свою вину. Мальчику не было больно, тем более что и не ударился он сильно, потому что биополе защитило его при падении, но то, что брат пользовался своим старшинством и опекал его, сердило малыша, ведь тем самым тот показывал, что они разные, а ведь они одинаковые, во всем, просто Ичиро слишком упрям, чтобы это признать.

- Думай, как хочешь, - фыркнул Ичиро и отвернулся, демонстрируя свою обиду. Йору тоже отвернулся, не желая уступать первым. Они часто так ссорились. Закрывались ментально, не разговаривали и игнорировали друг друга, пытаясь доказать и выяснить, кто из них более сильный и стойкий, кто истинный Учиха, и кем из них родители должны гордиться больше.

Так, повернувшись друг к другу спиной и сложив руки на груди, мальчики стояли несколько минут, а после витки их биополей, слегка дрогнув, осторожно потянулись навстречу друг другу, как и ладошки братьев, аккуратно соприкасаясь пальчиками. Понадобилась ещё минута для того, чтобы близнецы виновато опустили головы, извиняясь, но при этом у них не было необходимости говорить, достаточно было и их связи повязанных, точнее, эта связь была более важна для братьев, нежели слова. Ещё несколько мгновений, и мальчики, улыбнувшись друг другу, взялись за руки и уже вместе, не спеша, наслаждаясь июньским теплом, побежали вперед, изредка подпрыгивая и о чем-то, по секрету, перешептываясь.

Дейдара только вздохнул, снова расслабленно устраиваясь в шезлонге и ментально отмахиваясь от попыток мужа успокоить его: чтобы там ни говорили, а их с Итачи сыновья были совершенно не похожи. Внешне – да, разве что Йору, чисто из-за упрямства, отказывался отпускать волосы и довольствовался рваными прядями, короткими, средними и длинными, которые обрамляли его лицо и слегка топорщились на затылке, но характеры… Старший пошел в Итачи, даже сейчас Дейдара уже недовольно ворчал на мужа по поводу того, что тот растит будущего главу клана с пеленок, а Йору пошел в него – вспыльчивый, упрямый, порывистый, импульсивный, но все равно Учиха. Но все это было мелочью по сравнению с тем, что близнецы были друг за друга горой, неразлучны, как единое целое, но при этом каждый из них был ярок по-своему. Это радовало омегу и в то же время пугало, потому что… потому что у его сыновей, по сути, не было детства.