Сущность Альфы (СИ) - Страница 436

Мальчик родился крепеньким, здоровеньким, разве что наличие активного бета-гена слегка омрачало ситуацию, и Хидан готов был звезды для него снимать с неба в благодарность за сына, а сам Киба… Он подержал Катсу на руках всего лишь раз, приложил его к груди, совершенно не смущаясь того, что было естественным, что придавало его мальчику ещё больше сил, а после впал в кому, которая для него самого была сплошным серым пятном.

Конечно же, не было ни туннеля, ни света в его конце, не было райских садов или огненной геенны, было просто нечто, в котором он медленно плыл и которому не в силах был противостоять, изредка видя вокруг себя мерцающие тени, словно огоньки далеких костров, которые он никак не мог разглядеть сквозь сплошной туман. Трудно сказать, думал ли он о чем-нибудь в то время, потому что все для него, в том числе и мысли, текло вяло, он вообще предпочел бы отдаться этому потоку, который приносил умиротворение после, казалось, бесконечных месяцев боли, которая разрывала его изнутри вместе с толчками его мальчика, но не сделал этого потому, что цеплялся за одно-единственное ощущение – ощущение нужности. Он был нужен своему сыну, своему альфе, своим друзьям, миру в целом, он не мог так просто поддаться сейчас, как поддавался течению жизни до этого, не после того, как встретил Хидана.

Пробуждение было… сухим. Да, именно так омега мог описать свое состояние, потому что горло нещадно першило, глаза слезились стоило только приоткрыть веки, а все тело казалось иссохшим, как мумия, хотя в те дни он, и правда, походил на скелет, обтянутый дряблыми мышцами и кожей. В коме он пробыл пять недель, хотя ему самому казалось, что прошло пять лет, настолько его утомила и истощила бесконечность серого потока, но, главное, Хидан был с ним, рядом, а его лицо, бледное и взволнованное, очнувшись, он увидел первым. И улыбнулся, по крайней мере, только так тогда он мог выразить свои эмоции, фактически не ощущая собственного биополя. Далее был длительный процесс реабилитации, во время которого его собирали по кусочкам, точнее, собирали его каналы и биополе, используя их с Хагоромо узы Пары, как самый эффективный метод лечения. И все же сперва он был настолько слаб, что даже не мог удержать своего сына на руках, что уж говорить о том, что молока у него не было и в помине, и Хидану приходилось кормить Катсу смесью из бутылочки. Но все образовалось, со временем, и Киба просто не мог в этой ситуации не поблагодарить не только возлюбленного, но и своих друзей, которые не давали ему забыть о том, что в этом мире есть ради чего жить.

Позже, почти через год после рождения Катсу, золотистой осенью, когда город «цвел» желтым, оранжевым и багряным, они сочетались законным браком, став семьей Хагоромо. Наверное, в каждый из этих моментов он ожидал, что его соизволит навестить кто-нибудь из родственников, сестра или мать, хотя бы так, из любопытства, просто посмотреть и узнать, как дела, но все его ожидания свелись к банальной открытке с поздравлениями от Ханы и равнодушному приветствию от матери, когда они, случайно, встретились в городе. Нет, он не обижался, по крайней мере, сейчас, понимая, что гордость не позволяет его родичам унизиться настолько, чтобы попросить изгнанника вернуться в клан, который его отверг, да и ненужно это было молодому родителю, у которого теперь была своя семья.

Хидан и Катсу стали смыслом его жизни, с ними он раскрылся как омега. Как человек и личность он нашел себя в менеджменте, по мере возможности помогая супругу управлять фитнес-клубом, точнее, уже несколькими заведениями оздоровительного типа, при этом воспитывая их малыша и заочно обучаясь в университете. Скорее всего, глядя на него, никто бы и не подумал о том, что всего каких-то семь лет назад он был ничем, просто телесной оболочкой, внутри которой едва теплилась сущность, но Киба научился ценить жизнь, научился не потому, что едва её не лишился, а потому, что увидел в ней то самое, ценное, ради которого и стоит жить.

- Отец! Отец пришел! – радостно вскрикнул Катсу и, не сбавляя темп, со всего разбегу запрыгнул альфе на руки, который, покружив малыша, собственнически прижал его к груди

- Шалишь, мелочь? – мелкий и мелочь – именно такая у него была семья, а другого Хагоромо и не желал, ведь, разве может быть человек ещё более счастлив, когда у него на руках его плоть и кровь, а в ответ ему улыбается, тянется к нему, льнет его возлюбленный супруг?

- Не-а, - довольно протянул ребёнок, хитро поглядывая на укоризненно качающего головой папочку. – Чуть-чуть совсем, - сдался ребёнок, понимая, что его настойчивые попытки привлечь к себе внимание не остались незамеченными папой-омегой, - потому что взрослые очень скучные и не хотят со мной играть, - нажаловался и довольно сверкнул белозубой улыбкой, зная, что отец будет на его стороне, и, скорее всего, сейчас они будут играть в пиратов, и он будет бороздить моря и океаны, гордо усевшись на своем отце-корабле

- Соскучился, мелкий? – Хидан подошел к поднявшемуся супругу и нежно поцеловал его в губы, чувствуя близость и ответность своей Истинной Пары и краем глаза наблюдая за тем, как его друг и деловой партнер присаживается возле мужа и сына, заботливо воркуя с омегой и о чем-то агукая с малышом. Супружеская жизнь изменила их обоих, и его, и Даруи, и, глядя на них, только по стальной воле и несгибаемой твердолобости можно было узнать в них бывших корпусников, но в бизнесе, где приходится у «акул» из более мощных и влиятельных родов и кланов вырывать себе место зубами, это оказалось им только на руку.

Кто бы мог подумать, что боги будут так благосклонны к их начинаниям, и у них с Каминари все пойдет, как говорят, как по маслу. Да, были неурядицы, кредиторы одно время просто душили и угрожали отобрать у них дом, но кто такие кредиторы и кто такой Намикадзе, который смог отвадить этих шакалов от его собственности и помог с документами? Сложнее было с клиентурой, потому что не они одни решили делать ставку на вошедший в моду здоровый образ жизни, да и не было у них стартовых абонементов, которые делали бы им бесплатную рекламу среди своих коллег, друзей и знакомых, да ещё и семейные неурядицы…

Альфа тряхнул головой, даже мимолетно не желая думать о том, что произошло шесть лет назад, когда он чувствовал себя бессильным, но не потому, что все и до капли отдавал возлюбленному, а потому, что ничем не мог ему помочь. Было страшно. Страшно терять, при этом оставшись с младенцем на руках, тем более что любовь сжигала его изнутри, ворочалась израненной сущностью, истощала его тупой болью, пожирала в своих темных объятиях страха… Не стоит думать об этом, не нужно вспоминать. Отпустить. Радоваться каждому дню. Тем более что боги, похоже, таки простили ему грехи его прошлого, дав шанс на мирное, светлое и счастливое будущее.

Киба прильнул к супругу, проследил за его взглядом и отвернулся, закусив губу. Он, конечно же, чувствовал, что Хидан улыбается каким-то своим мыслям, но при этом альфа смотрел на годовалого малыша Канкуро и Даруи, и его глаза лучились счастьем. Если бы он только мог… он так хотел… так желал… но, увы, его диагноз был окончательным и бесповоротным. Бесплодность. Больше он не сможет ни родить, ни зачать. Все его силы были отданы Катсу, а израненная, покрытая ментальными шрамами сущность больше не могла сформировать энергетический купол. Он не жалел, потому что у него был сын, ради которого омега готов был отдать свою жизнь, но в тот же момент Киба знал, как Хидан хотел детей, большую семью, наследников, которые бы с гордостью носили фамилию Хагоромо.

- Так мы едем или нет? – видя, что друг слегка загрустил, поспешил привлечь внимание альф к себе Канкуро. – Выпускная церемония вот-вот начнется, а мы Хаку даже букет ещё не купили, - с этим юным омежкой, Хаку но Юки, шатен познакомился в больнице, как-то раз столкнувшись с ним после посещения Кибы, и неплохо сдружился, причем не только потому, что их почти мужья стали деловыми партнерами. Омежка ему понравился, он был открытым, но немного несмелым, словно боялся этой своей открытости, словно ему причинили много боли, изранив сущность, и они стали общаться, со временем найдя много общего, пусть и не став настолько близки, что прям не разлей вода. Скорее, они были хорошими друзьями, но не лучшими, его лучшим другом был муж, ну, и Киба, как омега, а к Хаку, пусть тот и был младше его всего на три года, шатен испытывал братские чувства. Наверное, он слишком много думал или же проникся духом главенства, который витал в особняке Собаку, потому что в том, что Хаку – Истинный лучшего друга Учиха Итачи, брат которого оказался тем самым омегой повязанного его брата, было что-то выше, нежели мог понять обычный человек. Впрочем, ему самому было не до вселенских божественных планов, потому что у него была учеба, работа в компании брата, свадьба, беременность, а теперь вот и декрет. Малыш Акио в свой неполный год был его точной копией и, как оказалось, не унаследовал бета-ген своего отца, будучи шатеном с карими глазками и смуглой кожей. В общем, забот омеге хватало.