Сущность Альфы (СИ) - Страница 435

- Катсу сам хочет, - взглянув на сына, который, а он был в этом уверен, внимательно прислушивался к разговору взрослых, Киба не смог сдержать радостную улыбку. – Он у нас мальчик умненький: читает с четырех лет, считает до ста без запинок, писать даже немного умеет, более того, - омега фыркнул, но в этом жесте было только умиление и капелька гордости, - по мультикам английский учит. В отца, наверное, пошел, - и шатен снова посмотрел на малыша, который, словно в противовес его слов, был смуглым, с густой, слегка вьющейся копной каштановых волос и в общих чертах лица походил на него, разве что глаза, взгляд которых покорял даже случайных прохожих, имели фиолетовую радужку.

Сперва Киба боялся, потому что такой цвет глаз приравнивался к пожизненному диагнозу – активный бета-ген, хотя омега и понимал, что его сын не будет бетой, однако, если взять, к примеру, его случай… В общем, свои страхи он припрятал глубоко в душе, уповая на то, что боги послали им с мужем достаточно испытаний, и в их жизни больше не будет наполненных тревогой дней и ночей, которые остались в прошлом семилетней давности.

Предложение сочетаться браком застало его врасплох и явно не соответствовало обстановке, хотя Хидан сделал все для того, чтобы придать этому волнительному моменту романтичной изысканности. Он только вернулся с процедур, был вымотан до последнего виточка биополя, ещё и расстроен тем, что его альфа куда-то запропастился, точнее, что его альфа находит самые нелепые отговорки, только бы не приезжать к нему в больницу. Так продолжалось уже несколько дней, и Киба хоть и пытался себя не накручивать, но все равно поделать с волнением ничего не мог. Конечно же, зачем красивому, сильному, завидному альфе такой слабый и никчемный омега? Но это была глупая, порожденная эмоциями мысль, потому что они были Парой. Да что там Истинность?! Они с Хиданом любили друг друга, и именно поэтому Инудзука не понимал, почему альфа игнорирует его, почему, наверное, впервые с момента их встречи открыто врет. В общем, не был омега ни настроен, ни готов к тому, что поджидало его в палате.

Хагоромо, конечно же, постарался на славу: небольшой столик, чтобы не загромождал комнату, изысканные блюда, свечи, сок вместо запрещенного ему вина, цветы, легкая музыка, он сам в элегантном костюме, - в общем, традиционно, но ото всей души. Он тогда замер на пороге, не понимая, что, к чему и для чего, собственно, это все. Альфа что, решил загладить перед ним свою вину? Хидан, наверное, почувствовал его смятение, потому что, так ничего и не объяснив, стал перед ним на одно колено и колечко в бархатной коробочке протянул со словами: «Люблю тебя, мелкий. Ну, а дальше ты и сам знаешь». А он не знал. Смотрел на преклонившего перед ним колено альфу, кутался в простенький халатик поверх хлопковой пижамы, чувствовал, что мужчина хочет донести до него что-то важное, видел, как тот с легкой опаской смотрит ему в глаза, и все равно не понимал. А после, как девчонка, расплакался, осознав, что ему делают брачное предложение.

Хидан в ту минуту испугался сильнее, нежели он сам. А ведь он действительно испугался, думая, что все это – сон, что его альфы нет рядом, что не обнимают его такие сильные и заботливые руки, что не шепчут успокаивающие слова, что не целуют в щеки, лоб, веки, губы, что не заполняет его энергетика возлюбленного, что это лишь побочный эффект препаратов. Но все же Киба смог взять себя в руки, понимая, что это просто шок, да ещё и приправленный медикаментами, которыми его пичкали в изрядном изобилии, а после, успокоившись и вывернувшись из объятий мужчины, он высказал своему Истинному все, что думает о нем и его сюрпризах. Высказал и дал согласие на брак. То, что было после, омега не мог вспоминать, не смущаясь, потому что романтический ужин был только началом, а на следующее утро, когда Хагоромо ушел по делам, пообещав вернуться к нему сразу же, как только закончит переговоры с поставщиками оборудования, Цунаде-сама строго напомнила ему о том, что это лечебное заведение, стены в котором не предназначены для того, чтобы задерживать ментальные волны и стоны страсти. Было стыдно, но колечко на безымянном пальчике в тот миг отвлекало на себя все его внимание, заставляя его, как по мнению самого омеги, глупо улыбаться и подсознательно делать все для того, чтобы колечко было на виду.

Церемонию бракосочетания они решили провести уже после того, как родится их малыш, потому что Киба, ввиду состояния его здоровья, покинуть клинику надолго не мог, да и лишние волнения и переживания ему были категорически противопоказаны. Изначально, они хотели сочетаться браком ранней весной, когда деревья наливаются зеленью, когда солнце ещё не жаркое, но уже ласковое, и когда город начинает медленно утопать в цветении сакуры – банально, конечно же, потому что девять из десяти пар мечтают о таком же, подавая заявления в Дом Регистраций именно весной, из-за чего в народе это время года называли ещё и порой любви, но для них двоих имел значение только день, когда они официально смогут назвать друг друга супругами, а все остальное – так, приложение. Да, они планировали, мечтали, собирались, и Киба был счастлив, счастлив так, как никогда в жизни.

Помнится, осенними вечерами, которые в столицу очень поздно приходили снегом, но слишком рано начинали пробираться под одежду и в щели домов холодным ветром, они сидели у него в палате – Хидан прислонившись к изголовью, а он греясь в кольце его рук – и смаковали детали их пышной, торжественной, памятной церемонии, а после так и засыпали, в обнимку, сложив руки на тугом холме его живота. Как бы со стороны это ни выглядело, но альфа практически жил у него в палате, по крайней мере, старался, чтобы его Истинный ни одной ночи не провел в одиночестве, лишь в крайних случаях, связанных с командировками, оставляя вместо себя большого, мягкого, белого медведя, которого Инудзука, вдобавок ко всему прочему, получил на свой День Рождения. Киба считал себя самым счастливым омегой на свете, даже несмотря на то, что в тот период неотъемлемой частью его жизни были процедуры, препараты, лекарства, обследования и прочее, прочее, прочее.

Он был на шестом месяце, когда начались первые осложнения, хотя, не то чтобы осложнения, потому что энергетики он получал достаточно, купол вокруг его мальчика был плотным, сильным, способным защитить, но слабость и усталость стали его постоянными спутниками, он потерял аппетит и много спал, но даже после отдыха чувствовал себя разбитым. Конечно же, Хидан забил на сполох, не отходил от него ни на минуту, хотя в то время он должен был быть на работе, укреплять свои позиции, развивать бизнес, но альфа оставил все на своего партнера, Даруи Каминари, и дышал только им и их малышом, тоже, зачастую, забывая поесть и уж точно не тратя времени на сон. Цунаде же в свою очередь делала все от неё зависящее, но, увы, он слабел, слабел потому, что его убивал собственный ребёнок.

Наверное, это была ирония судьбы, потому что он убил своего первого малыша, а теперь малыш медленно убивал его, подавляя мощью энергетики своего защитного купола. Цунаде говорила, что такое случается, если энергетические каналы беременного настолько слабы, что не в состоянии перекачивать энергетику самого купола, который, в основном, питает альфа, так было и у него, но в традиционных случаях альфа укреплял энергетикой и свою пару, но, вновь-таки, их Пара была особенной потому, что он даже после лечения все равно был ментально слаб, а беременность ослабила его ещё больше. На седьмом месяце, видя, что состояние её пациента только ухудшается, Цунаде начала настаивать на искусственных родах и операции, но он отказался, словно чувствовал, что его мальчик ещё не готов появиться на свет, хотя и понимал, чем чревато такое решение. Но он смог, смог продержаться ещё пару недель, а после, как и тогда, в далеком январе, почти год назад, просто потерял сознание, а когда очнулся… когда очнулся, испытал шок, потому что почувствовал, что сердце его малыша больше не бьется в такт с его.