Сущность - Страница 91

– О… Джерри! – прошептала Карлотта.

Со слезами на глазах Карлотта бросилась вперед. Джерри протянул к ней руки и обнял ее. Его ладони коснулись ее щеки. Глаза с нежностью смотрели на ее дрожащее лицо.

– О… Джерри…

Она целовала его руки снова и снова. Затем остановилась. И резко подняла голову.

– Джерри!

Джерри исчез. Вместо него Карлотта увидела, как Ким с телом горбуна ползет по полу гостиной, непристойно хрипя. Из центра комнаты исходило сине-зеленое сияние. Карлотта отступила в сторону спальни, двигаясь вдоль стены коридора. Комната перестала раскачиваться. Она услышала отдаленные крики различных птиц. Дыхание постепенно пришло в норму. Лунный свет переместился еще на полфута, дойдя до стыка пола и заляпанной стены.

Карлотта услышала шум. В спальне.

Билли, прячась в тени, снимал майку. На его мускулах играли отблески света. Тени сада плясали на его груди. Он посмотрел на Карлотту. Его глаза были темными, задумчивыми и насмешливыми. Билли возился с пряжкой ремня.

– Билли… – прошептала Карлотта. – Нет…

Билли снял брюки, обнажив мускулистые, крепкие ноги и большие, тяжелые половые органы.

– Два малыша и один здоровяк…

Билли печально рассмеялся. Он осторожно положил брюки на пол и подошел к Карлотте лицом к лицу. Его широкие плечи заслоняли свет, падавший из пыльных окон за его спиной. Он двинулся вперед, покачивая бедрами.

Карлотта закричала. И закрыла уши руками. Побежала обратно в гостиную. К ее удивлению, Билли за ней не пошел. Она обернулась. Свет уличного фонаря отражался от потертого коврика в спальне, мерцал, почти проникая в прихожую. Там было пусто.

Постепенно Карлотта успокоилась. Иногда изгибы стен коридора – недостатки дешевой постройки – напоминали ей очертания каменных глыб. Каньоны. Горы. А потом они снова превращались в стену. Неприметная стена кремового цвета теперь окрасилась сиянием уличных фонарей, падавшим через коридор.

Карлотта ждала в своем последнем убежище.

Лунный свет на дальней стене гостиной переместился выше. Вскоре он достиг того места, где его заслоняла верхняя часть окна. Черная линия пересекала прямоугольное свечение. Карлотта разглядела в углублениях на стене крошечных бежевых бабочек. Слышался тихий хор голосов – сбивчивый гипнотический лепет. Словно тысячи требовательных детей, их голоса сливались воедино. Затем все стихло.

Теперь единственным звуком было стрекотание сверчков на пустыре через дорогу, мелодичный гул которых мягко проникал в окна. Карлотта смутно различала подсолнухи на пустыре. Старые деревянные ящики. Сломанный забор. Ощущение времени пропало. Время стало тяжелым одеялом, наброшенным на дом. Оно изменило способность Карлотты различать реальность. Время больше не было частью ее вселенной.

«Наверное, так и умирают», – подумала Карлотта. Вот почему Гаррет обвинил ее в том, что она его бросила. Когда он уходил из жизни. Тогда она не понимала. Но теперь поняла. Потому что Карлотте казалось, что Билли, Джерри и все остальные, даже Крафт и Механ, каким-то образом бросили ее. Ушли и оставили умирать. Карлотта знала, что на самом деле сама покидала окружающих, уходила на дно. И никогда больше не всплывет на поверхность.

Последнее убежище.

– О!

Вспышка света, затем удар. По ее щеке потекла струйка крови. Так резко. Так мгновенно. Как укус змеи.

Франклин сердито пнул ботинком стену. Он подошел к окну и провел пальцами по волосам.

– Каково тебе тонуть, детка?

Карлотта смотрела, как он подыскивает слова. Кожаная куртка свисала с плеч, открывая мощную грудь. Выражение его лица было растерянным, враждебным, непредсказуемым.

– Франклин…

Карлотта была в ужасе. Она поняла, в каком он настроении. Он становился таким, когда был пьян, под кайфом или все вместе.

Франклин пересек комнату, сделав всего несколько огромных, пугающих шагов. Он схватил Карлотту и грубо поднял.

– Отвечай мне, паршивая, вонючая шлюха!

– Не надо… пожалуйста…

Франклин рассмеялся. Затем черты его лица смягчились. Он с вожделением посмотрел на нее. На лицо, на миниатюрную фигуру, на руки.

– Давай, детка, иди ко мне.

Она сопротивлялась, но он был слишком силен. Карлотта оказалась в его объятиях. Его руки скользнули под платье. Она напряглась и оттолкнула его. Но он был настойчив. Затем она поняла, что видит сквозь него, видит дальнюю стену и окно, видит сквозь мощное плечо и крепкую шею.

Он был невидим. Но Карлотта чувствовала, как его сильные ноги прижимаются к ней. Чувствовала тепло тела, его растущую потребность. Запах Франклина сразил ее. Каким бы отвратительным он ни был, она желала его. Тело сопротивлялось ее воле, у него были свои потребности.

Франклин жестоко рассмеялся, а потом затих. Карлотта осталась одна у стены. Эхо его садистского смеха затихло вдали. Теперь комната казалась больше, чем когда-либо, а также невероятно пустой.

Стрекотали сверчки. Они кричали всему миру, что Карлотта желала мертвого мужчину! Карлотта мотала головой, пока постепенно не стихли эти крики.

– Франклин?..

Ответа не последовало.

«Это правда», – подумала Карлотта. Ей нужен был Франклин. Она полагалась на мужскую физическую силу. Но мужчины не было.

Карлотта ждала будто много часов. Чем дольше она ждала, тем больше погружалась в другую реальность. Наконец зыбкий образ дома возник перед ее мысленным взором, как в воображении, а интуитивные представления о голосах и явлениях стали настоящей реальностью.

– Карлотта. Обрати ко мне лицо свое.

Пастор Дилворт шагал по саду. Карлотта видела холмы за Пасаденой. В ночи смутно мерцали огни.

– Ты слышишь меня, дитя?

Музыкальный голос, глубокий, почти металлический. Голос, запечатлевшийся в ее детском сознании. Ведь Карлотта вошла в тот мир, где звуки и образы плавают нечетко, размыто, пугающе.

Пастор Дилворт держал в руках ремень. Женщина – мать Карлотты – застонала. В руке она держала испачканные кровью и грязью трусы. Родители прошли сквозь мерцающий белый занавес. Их действия скрывала прозрачная ткань. Но отвращение было почти осязаемым.

– Карлотта!

Голос, которому нельзя противиться. Кем бы ни была Карлотта, она обязана подчиниться этому глубокому, раскатистому тону. Ее тянуло вперед, несмотря на инстинктивное отвращение.

Внезапно ударил ремень.

Плечо пронзила боль.

– Отец!..

Внезапное движение, и Пасадена испарилась. Пастор Дилворт исчез. Бассейн пропал. Все это было лишь прикрытием. Осталось лишь ничто.

Это все маскировка? Галлюцинация? Зачем он послал этих химер? Чтобы пытать ее? Или они были его посланцами?

Или Карлотта вызвала их сама? А они, в свою очередь, вызвали его?

Карлотта замерла в темноте. Между физическим и психическим миром простиралось царство воображения. Уцепившись за подоконник, Карлотта почувствовала, как спадают последние путы. Она взлетела, подвешенная, в мир психического.

– Карлотта…

Это был тот самый интимный голос. Тот, о котором она мечтала. С которым не расставалась. Который знал ее до глубины души. Он знал ее… так хорошо…

– Карлотта…

Далекие прозрачные стены мерцали, как дымка, смутно напоминая дом на Кентнер-стрит, но бесконечный; мягкое свечение вдоль линий прямоугольных окон; и сквозь все это – бесконечность черного пространства, далекие галактики, завесы радужных форм, исчезающие на глазах. Негативный мир, где тротуары были прозрачными и уходили в бесконечную перспективу звезд – и не было ни земли, ни гравитации. Зарево там, где смутно поднимался горизонт, среди малиновых луж.

Он спустился к ней с далеких сернистых небес, сопровождаемый гномами с обеих сторон, их волосы были огненно-рыжими, сливаясь в сияющее холодное пламя, лижущее пронизывающую их всех черноту. Одним шагом он преодолел тысячу миль, четко выделяясь на фоне желтых облаков с зеленоватым оттенком – запретный ландшафт, по которому он шел прямо к ней.