Сущность - Страница 2

Карлотта встала из-за кухонного стола, ни о чем особенно не думая. Она выключила свет и прошла по узкому коридору в свою комнату, быстро заглянув к девочкам.

Джули и Ким очень крепко спали, в комнате мерцал только маленький ночник – пушистый зверек с лампочкой внутри, – мягко освещая лица девочек. Хоть у них и была разница в два года, они были похожи на близняшек. Они не от того же отца, что Билли. Красивые, как ангелы. «Господи, однажды, – подумала Карлотта, – нам не нужна будет помощь. Мы уедем. В место получше». Она закрыла дверь комнаты дочерей и пошла в свою спальню.

Кровать была не заправлена. Огромная, нелепая кровать, которую последний жилец не смог бы вывезти из дома, не разломав все дверные проемы в доме. У нее было четыре стойки, резные завитки и ангелы на изголовье. Стыки были склеены, кровать невозможно было разобрать. Ее любовно построили с нуля прямо в этой комнате. Очевидно, столяр был мастером своего дела, художником, поэтом. Наверное, ему ужасно не хотелось расставаться с кроватью. Карлотта любила эту кровать. Она была особенной, была побегом от рутины. Джерри тоже понравилась кровать. Джерри. Сбитый с толку, нервный Джерри – не понимающий, во что ввязывается. Бедный Джерри – Карлотта потеряла ход мысли.

Она разделась, натянула красный халат и подошла к окну. Заперла оба окна в спальне. Проверила защелку сбоку. Это все из-за сильного ветра. Если не запирать окна, они всю ночь дребезжат.

Вытащила шпильки из волос. Черная копна упала на плечи. Карлотта взглянула на себя в зеркало. Она знала, что красива. Темные волосы, чистая кожа, мягкая и нежная, но ее самой выдающейся чертой были глаза – пронзительные и черные. Джерри называл их «сияюще-темными». Карлотта расчесала волосы. В зеркале свет горел за головой так, что его ореол окутывал ее плечи, подсвечивая темные лацканы красного халата.

Под халатом она была голой. У нее было маленькое, мягкое тело. Хрупкое сложение. В походке и движениях проглядывалась естественная плавность. Мужчины никогда не были с ней грубы. В ней не было ничего твердого, что мужчинам хотелось бы сломать или убрать. Они ценили ее, эту ранимость, красоту и податливость. Карлотта осмотрела свою маленькую грудь, стройные бедра, видя себя такой, какой, она знала, видели ее мужчины. Через месяц ей будет тридцать два. Единственные морщинки на ее лице были вокруг глаз, и даже те выглядели так, будто появились от смеха. Ей нравилась ее внешность.

Дверца шкафа была открыта. Внутри была аккуратно расставлена обувь – Карлотта любила порядок. Она думала о душе, когда потянулась за тапочками. В шкафу невозможно было спрятаться – он был похож на маленькую коробку, встроенную в стену.

Дом был мертвенно тих. Казалось, весь мир спал. Об этом, помнилось ей, она думала – перед тем, как это случилось.

В одну секунду Карлотта расчесывала волосы. В другую – уже лежала на кровати, в глазах потемнело. Удар был таким сильным, будто бил боксер, – ее отбросило через всю комнату на кровать. Затуманенное сознание отметило, что подушки внезапно оказались вокруг ее головы. Затем они оказались на лице.

Карлотта запаниковала, не успев вдохнуть. Подушку прижимали все сильнее. Наволочку заталкивали ей в рот. Она не могла дышать. На подушку давили с ужасной силой. Она вдавливала голову глубоко в матрас. В темноте Карлотта подумала, что умрет.

Карлотта инстинктивно схватила подушку и начала бить по ней кулаками и яростно крутить головой из стороны в сторону. Это мгновение длилось вечно. Оно длилось целую жизнь, но слишком мало, чтобы успеть подумать. Карлотта боролась за возможность дышать. Желтый зной поплыл перед глазами. Ткань закрывала лицо, глаза, рот, нос, и дергающие руки не могли сдвинуть ее с места. Грудь готова была разорваться.

Видимо, ее тело само собой затряслось, потому что теперь его сжали, и жестко.

Карлотта погружалась в беспомощную смерть, но почувствовала огромные руки на своих коленях, на ногах, на внутренней стороне бедер, ее ноги широко раздвигали в стороны, тогда мысль промелькнула в сознании резко, словно выстрел, и наполнила ее энергией. Наполнило дикой силой. Она брыкалась и лягалась. Махала руками, и когда снова попыталась ударить, даже убить, если понадобится, жгучая боль пронзила поясницу, лишив ее сил. Ноги были раздвинуты, прижаты к кровати далеко друг от друга, и нечто, как шест, как неотесанный столб, вошло в нее, проникло, и она потеряла возможность сопротивляться, осталась лишь боль. Карлотте казалось, будто ее разрывают изнутри. Будто ее убивают повторяющимися ударами. Это было грубое убийство, отвратительное и мучительное. Оно протаранивало себе путь внутрь. Все ее тело погружалось в матрас, вдавливаемое огромной тяжестью, которая превращала ее в кусок сырого мяса. Карлотта дернула лицом, и в ее нос попал воздух, рот судорожно втянул кислород.

Раздался крик. Это был крик Карлотты. Подушку снова прижали к лицу. На этот раз она почувствовала сквозь нее форму огромной руки, пальцы давили на глаза, нос и рот.

Карлотта погрузилась во тьму. Она ничего не видела. Только дальнюю стену – нет, только ее неясный цвет сквозь искры и волны, танцующие перед глазами, – а потом на женщину снова набросили подушку. Тьма все наступала, забирая силы. Карлотта умирала. Она вот-вот умрет. Темнота сгущалась, тело охватывала непобедимая боль. Это смерть?

Над головой зажегся свет. Свет люстры. Билли стоял у двери. Его глаза вылезли из орбит. Карлотта вскочила, вся в поту, глядя на Билли остекленевшими глазами.

– Мама!

Карлотта схватила простыню, прикрывая свое избитое тело. Она хныкала и стонала, пока что не до конца узнавая Билли. Жгучая боль заполнила ее грудь. Круги и звезды все еще мешали видеть; казалось, ей выкололи глаза.

– Мама!

Это был голос Билли. Жалкий, слабый испуг в его голосе пробудил в Карлотте какой-то инстинкт, потребность взять себя в руки, сосредоточиться, действовать.

– Ох, Билл!

Билли подбежал к ней. Они обнялись. Карлотта плакала. Ее затошнило. Она почувствовала боль в гениталиях, которая распространялась до бедер и даже до живота. Ее будто уничтожили изнутри. Внутри разгоралась агония, ее было не остановить.

– Билли, Билли, Билли!..

– Что такое, мам? Что случилось?

Карлотта огляделась. Теперь она осознала самое ужасное: в комнате никого не было.

Она повернулась. Окна все еще были закрыты. В панике она посмотрела на шкаф. Только обувь и одежда. Там никто не спрячется.

– Ты кого-то видел?

– Нет, мам, никого.

– Входная дверь закрыта?

– Да.

– Тогда он в доме!

– Здесь никого нет, мам!

– Билли, ты должен позвонить в полицию.

– Мама. В доме никого нет.

Карлотта судорожно соображала. Билли был почти спокоен. Он испугался только ее реакции. Его неясный взгляд изучал лицо Карлотты с мягким детским испугом, с нежной заботой маленького мужчины.

– Ты никого не видел? – спросила она. – И не слышал?

– Только твой крик. Я прибежал из гаража.

Теперь в дверях стояли Джули и Ким. Крайне напуганные. Они посмотрели на Билли.

– Это просто кошмар, – сказал им Билли. – Мамочке приснился кошмар.

– Кошмар? – повторила Карлотта.

Билли все еще обращался к девочкам.

– У вас тоже бывают кошмары, – сказал он. – А теперь он приснился мамочке. Идите спать.

Но девочки так и застыли в дверях, смотря на Карлотту.

– Посмотрите в ванной, – попросила она.

Девочки повернулись, как роботы.

– Ну? – потребовала Карлотта.

– Там никого нет, – сказала Джули. Поведение Карлотты пугало ее до слез.

– Ну все, тише, – сказал Билли. – Давайте все ляжем спать. Идем.

Карлотта, не веря в происходящее, машинально завернулась в простыню, подоткнув края. Она пыталась унять дрожь. Разум был в смятении. Тело избито. Но в доме было тихо.

– Господи, Билли, – сказала она.

– Это был сон, мам. Кошмар будь здоров какой.

Сознание вернулось к Карлотте, будто это все и правда был сон. Такое пробуждение, как восхождение из ада.