Суровый страж океанов - Страница 2

Но тайны, наверное, для того и существовали, чтобы их можно было подороже продать. Как бы там ни было, Виллему Корнелиусу Схаутену удалось разузнать кое-что о тщательно скрываемом плавании английского корсара Фрэнсиса Дрейка, грабившего испанцев на тихоокеанском побережье Америки, отнимавших в свою очередь золото у несчастных инков и перуанцев.

Корабли Дрейка в 1578 году прошли Магеллановым проливом в Южное море Тихий океан. Но затем страшной бурей их разметало, а одно судно отнесло юго-восточнее пролива, туда, где на всех картах была терра фирма - земная твердь. И вот в этих-то краях Дрейк и его люди не увидели ничего, кроме громадных, увенчанных белой пеной волн, своей высотой напоминающих горы со снежными вершинами.

Возможно, рассуждал Схаутен, Огненную Землю отделяет пролив - и достаточно широкий! - от Южного материка, существование которого доказано еще древними и изображаемого на всех картах.

В долгих беседах Исаак Ле-Мер и Схаутен пришли к выводу, что рискнуть стоит, ведь ни один голландский корабль еще не побывал в этих краях южнее пятидесятого градуса. А в случае удачи новый путь к странам Южных морей и Дальнего Востока будет разыскан.

Экспедицию готовили тщательно, продумывая все детали. Сколько кораблей? Не меньше двух. Одному пускаться в столь длительное и опасное плавание безрассудно. И вот снаряжены два судна - двухсотдвадцатитонное "Эндрахт" ("Надежда") и вполовину меньшее - "Горн", названное в честь города, где обосновалось новое торговое общество. Получалось весьма символично. Велики надежды на новую торговую компанию! Многие из восьмидесяти семи членов экипажей обоих судов тоже родом были из этого города, чьи здания отражаются в тихих водах залива Зюдерзее.

И вот весной 1615 года, когда стал густо цвести и благоухать боярышник, корабли выбрали якоря из вод маленькой бухты острова Тикал, что в тридцати милях от Горна. Корабли вышли в Северное море и взяли курс на юг. Торговым эмиссаром экспедиции Исаак Ле-Мер назначил своего тридцатилетнего сына Якоба. "Эндрахтом" командовал Биллем Схаутен, "Горном" - его брат Ян. Только эти трое и знали истинные цели и предполагаемый маршрут маленькой экспедиции. Но убереглись ли они от лап Ост-Индской компании? Кто поручится, что среди членов команды нет ее тайных соглядатаев? Такие вещи были вполне в духе времени.

Итак, сначала по обычному маршруту к берегам Африки. Корабли спустились к десятому градусу северной широты и здесь, в Сьерра-Леоне, простояли несколько недель. Из трюмов были извлечены дешевые ножи нюрнбергской выделки и стеклянные бусы - имитация коралловых. Состоялся торг с коренным населением западноафриканского побережья. К взаимному удовольствию обеих сторон, ножи и бусы перекочевали в руки африканцев, а на корабли были погружены двадцать пять тысяч пахучих золотистых плодов-лимонов. Этот груз, предусмотрительно захваченный многоопытным Виллемом Схаутеном, и спас впоследствии моряков от цинги во время длительного плавания в Тихом океане. Погрузили и большие связки бананов, мясо антилоп и другие свежие припасы.

В 10 часов утра 17 сентября, дав два прощальных залпа из корабельной пушки, "Эндрахт", а за ним и "Горн" вышли в открытое море. Погода и ветры благоприятствовали плаванию. Двигались вначале вдоль африканского побережья, постепенно забираясь мористее. В этом районе попадалось уже все меньше и меньше судов под испанскими, португальскими, французскими и голландскими флагами. Вначале "Эндрахт" и "Горн" подгонял свежий ветер, но в районе экватора попали в штилевую полосу и воображаемую линию, разделяющую северное и восточное полушария, пересекли только в ночь с 19 на 20 октября. А через месяц показались берега Южной Америки. Корабли стали не торопясь спускаться к югу, чтобы оказаться в высоких широтах в разгар лета в южном полушарии.

А пейзаж на берегу постепенно менялся. Он становился все неприветливее, пустыннее и угрюмее. Исчезла пышная зелень тропических лесов. Не было уже и того удивительного аромата, который веял с близкой земли, смешиваясь с извечными запахами моря. Не стало слышно тревожных, резких криков обезьян и пестрых попугаев. По голому песчаному берегу бродили одни только птицы, пугливо взмывавшие вверх при появлении людей.

Точками показан маршрут экспедиции Схаутена и Ле-Мера у Южной Америки

Лишь однажды громадные, как потом вспоминали голландцы, фигуры приблизились к путешественникам во время одной из стоянок. Но эти люди как-то странно реагировали, когда им показали ножи и ярко раскрашенные бусы. Вскоре они молча удалились. Эта суровость и молчаливость, решили голландцы, под стать природным условиям, в которых этим племенам приходилось вести борьбу за свое существование.

Наконец 7 декабря корабли достигли порта Дезире. Удобная глубокая гавань с несколькими островами, свежая вода впадающих сюда рек, возможность сделать необходимый ремонт перед решающими этапами плавания - все это заставило расположиться надолго. Сорок восемь градусов южной широты. Ветры, ветры, знаменитые памперос Патагонии, не затихали здесь ни на минуту. Они лишь ненадолго ослабевали, чтобы начать бушевать с новой силой. Вот здесь и решили Ле-Мер и братья Схаутены объявить командам обоих кораблей, что экспедиция будет спускаться к югу до тех пор, пока не отыщет искомый пролив, ведущий новым путем в Южное море.

От порта Дезире было недалеко до печально знаменитой бухты Сан-Хулиан, где два первых кругосветных мореплавателя казнили капитанов кораблей своих флотилий: Магеллан - мятежного Кесаду, Дрейк - не подчинившегося ему Даути. (Некоторые даже утверждают, что на одной и той же плахе им отрубили головы.) И вот теперь в этих местах - экспедиция, ставшая в истории мореплавания шестой кругосветной. Провидению было угодно, чтобы и ее постигло здесь большое бедствие.

В гавани Дезире "Горн" стоял почти у самого берега, "Эндрахт" чуть подальше. Ночами здесь был ощутимый мороз и моряки жгли на берегу большие костры из плавника, в изобилии попадавшегося на побережье. И вдруг как-то сразу огнем охватило "Горн". Что тому было причиной? Случайная искра, залетевшая на палубу, или злой умысел? Ян Схаутен, пытавшийся с несколькими матросами потушить пламя, заметил, что огонь вырывался и из канатного ящика, находящегося на судне рядом с крюйт-камерой. И когда она взорвалась, Ян Схаутен получил серьезную контузию. Его с трудом спустили в шлюпку с горящего корабля. Несколько часов капитан был без сознания.