Супермены Сталина - Страница 2

Мы расскажем то, о чем до последнего времени знал лишь узкий круг их коллег по работе, ну и родные.

Среди чекистов – асов разведывательно-диверсионной деятельности Алексей Ботян занимает особое место. Он один из немногих партизан с Лубянки, кто после окончания Великой Отечественной войны продолжил сражаться на тайных фронтах «холодной войны». До середины шестидесятых годов выполняя специальные задания за границей СССР. Вся информация о тех командировках продолжает храниться под грифом «секретно», а потом читая лекции в учебном центре КГБ, где специалистов в сфере разведывательно-диверсионной деятельности. Его ученики участвовали в штурме дворца Амина в Афганистане в декабре 1979 года.

Алексей Николаевич Ботян родился 10 февраля 1917 года в деревне Чертовичи Воложинского района Виленской губернии (сейчас Минская область) в крестьянской семье, которая была оккупирована кайзеровской Германией.

В 1921 году эта территория Западной Беларуси отошла к буржуазно-помещичьей Польши. Через два года немцев сменили поляки, затем руссские большевики, вновь поляки, добровольно передавшая Вильно литовцам, а в 1923 году генерал Люциан Желиговский кавалерийским рейдом захватил Вильно с прилегающими территориями и на следующие 16 лет эти земли вновь отошли к Польше. Несмотря на протесты Литвы, жители Виленщины – белорусы, литовцы, евреи, русские, украинцы наслаждались прелестями «режима санации» (т.е. оздоровления, выражение диктатора Польши маршала Юзефа Пилсудского). В эти тяжелые для виленчан годы, когда они, как и все трудовое население Польши, подвергались классовому гнету, а сверх того, так же как западные белорусы и украинцы— давлению национальному, и рос в деревне Чертовичи Алексей Ботян. Его отец в поисках заработка побывал в Германии и Аргентине, стал столяром, делал на заказ окна, двери, шкафы. Кроме ремесла, изучил хорошо и языки— немецкий и испанский, отнюдь не близкие друг другу. Научился Николай Ботян даже писать готическим шрифтом. Сын явно от отца унаследовал лингвистические способности, так пригодившиеся в разведке. Еще в школе Алексей с отцовской помощью понимал и говорил по-немецки.

Алексея Ботяна призвали в польскую армию. В сентябре 1939 года в качестве командира зенитного орудия участвовал в боях с гитлеровскими оккупантами. За 19 дней войны с Германией подразделение ПВО, в которой он служил, при его непосредственном участии сбила (с помощью пушек производства Швеции, образца 1936 года) три самолета «люфтваффе» – два «юнкерса» и «стрекозу». Но войну Польша все равно проиграла, армия отступала и 17 сентября 1939 года часть Алексея Ботяна была уже в Луцке, на Волыни. Там «жолнежи» (солдаты) увидели советские самолеты. Команда офицеров «открыть огонь» не была выполнена. «Сталинские соколы» тоже не стали бомбить, а сбросили листовки. В них говорилось о близящемся освобождении и воссоединении Западной Белоруссии и Западной Украины с Белорусской и Украинской советскими социалистическими республиками. Напомним, что именно 17 сентября 1939 года начался «освободительный поход» Красной Армии на Запад.

Батарея Алексея Ботяна, выполняя приказ командования «не сдаваться немцам и русским, отступать в Румынию», за два дня дошла до западноукраинского Станислава (ныне Ивано-Франковск), не так уж далеко (примерно полсотни километров) до границы с королевством Кароля II. Но 19 сентября польские солдаты встретились с частями Красной Армии. Офицеры этому событию, мягко говоря, были не рады. Ведь они помнили войну с Советской Россией в 1919 – 1920 годах, да и все двадцатые – тридцатые годы отношения Польши с СССР были крайне враждебными, и первого удара в Москве в случае большой войны ждали от Варшавы (естественно, Польша могла выступить не в гордом одиночестве, а как авангард антисоветской коалиции во главе с Англией). В общем, офицеры были настроены идти на юг, в Румынию. Но солдаты собрали митинг, на котором и порешили сдаться советским войскам. Рядовых быстро отпустили и Алексей Ботян на поезде доехал до Сарн, где встретил дядю Дмитрия – брата матери, также мобилизованного. Вместе они добрались до Барановичей, но дальше домой, в сторону Воложино, им путь был закрыт. К этому времени пришел приказ, от самого высокого советского начальства, – «пленных не отпускать». Дядя с племянником, еще не успевшие снять польской формы, были задержаны и в вагоне под конвоем отправлены на восток (это Ботян определил по луне). А им надо было на север. И оба на ходу спрыгнули с поезда. Добравшись обратно до Барановичей, сели в поезд, доехали до Литы, где снова попали в облаву. Но в этот раз скрыться удалось гораздо быстрей—переулками. Наученные горьким опытом, на поезд родственники уже не садились и, пройдя пешком 70 километров, добрались в родную деревню. Там Алексея и приютила родная семья.

Тем временем жизнь в уже советской Западной Белоруссии налаживалась. В родных местах Ботяна открылись педагогические курсы, которые он и закончил с отличием, сразу же получив назначение – заведующим начальной школой в деревне. Через какой-то время он вступил в комсомол.

В мае 1941 года Алексей Ботян по путевке комсомола был направлен в органы НКВД.2 Окончание разведшколы совпало с началом Великой Отечественной войны. В июле 1941 года был откомандирован в ОМСБОН. Зимой 1941 года он участвовал в битве за Москву. Вместе с однополчанами занимался минированием дорог в районе Яхромы, а 7 ноября в день знаменитого парада на Красной площади, он со своим взводом нес дежурство в Колонном зале Дома союзов.

В конце 1942 года была организована для заброски в тыл немецких войск оперативная группа 4-го управления НКВД из 10 человек – девять разведчиков и радист. В эту группу под командованием капитана пограничных войск НКВД Пигушина был зачислен и Алексей Ботян. Вместе с такими же группами Петра Перминова и Виктора Карасева их переправили в январе 1943 года под Старую Руссу (Новгородская область) для перехода линии фронта.

В первый раз перейти линию фронта не удалось. Фронтовая разведка наткнулась на немецкие посты. Довелось советским бойцам попасть и под сильную немецкую бомбежку, но никто не пострадал. На вторую ночь в немецкой обороне была найдена брешь, и бойцы опергруппы спокойно, без боя, прошли через немецкие заграждения. Остановились отдохнуть в ближайшей деревне, но когда местные жители рассказали, что немцы с утра уже побывали здесь, чекисты двинулись в путь, и, пройдя лесами, оказались на территории, занятой партизанскими отрядами. В бои омсбоновцы не ввязывались. Их ждало особое задание. Они должны были проникнуть на Украину, где (в отличие от оккупированной территории РСФСР и Белоруссии) еще не было массового партизанского движения, особенно в южной части. Советские разведывательные группы, забрасывавшиеся на Украину в 1942 году, захватывались немцами почти сразу же, при активной помощи местного населения. Этому способствовала соответствующая политика немецких оккупационных властей, которые до поры заигрывали с украинскими националистами, пленных красноармейцев-украинцев в начале войны отпускали домой.

Перед тремя группами была поставлена задача – организовать базу для ведения разведовательно-диверсионной работы на Украине, в том числе и в Киеве. В Мухоедовских лесах, на границе Житомирской, Киевской и Гомельской областей, в районе, уже занятом партизанами (действовала там и разведгруппа командира-омсбоновца Евгения Мирковского), в 5 километрах от небольшого немецкого гарнизона, и осели разведгруппы 4-го управления НКВД. Рядом на Лысой горе был устроен аэродром, куда прибывали советские самолеты, доставлявшие оружие, взрывчатку и подрывников.

Бойцы сразу же начали обживаться на новом месте. С помощью местных жителей сразу же были построены землянки, баня. Этим занимался хозяйственный взвод. Был в отряде и врач, также из Москвы – Нина Николаевна Рогачева.