супермаркет(СИ) - Страница 36

Он вытащил из бардачка визитку и протянул Соне. Она молча взяла ее и положила в сумку. Надо было что-то ответить, скорее всего, перевести услышанное в шутку, но делать так почему-то не захотелось. Она лишь кивнула головой и уже намеревалась выйти, но потом, словно подчиняясь какому-то импульсу, решительно повернулась к Жене, положила руки ему на плечи и прижалась губами к щеке. Он, словно все еще не веря происходящему, осторожно обнял ее и замер.

- Спасибо, - прошептала Соня, - я рада, что мы встретились. Только почему-то хочется плакать.

- Не надо слез,- тоже тихо ответил он и легонько провел пальцами по ее шее, - у тебя все будет хорошо.

Прикосновение было нежным и почти невесомым, однако эта немудреная ласка оказалась удивительно приятной. Соня еще раз прикоснулась губами к его щеке, медленно разомкнула руки и отодвинулась. Он ее не удерживал.

Егоров, как всегда, казался чем-то недовольным, когда Соня переступила порог его кабинета. Прочитав заявление на недельный отпуск, отложил его в сторону и побарабанил пальцами по столу, что являлось признаком сильного раздражения.

- Не вовремя, - буркнул он, - а если уж так необходимо, то можно было предупредить заранее.

- Так получилось, - в голосе Сони звучали покаянные нотки, - пожалуйста, отпусти.

- Случилось что-то?

Егоров прекрасно понимал, что она не станет оставлять работу из-за пустяковой причины. За проработанные вместе годы он в этом убедился. Однако когда услышал о разводе, то, от изумления вскинув брови, смог только спросить:

- А что, сейчас уже и с такими разводятся? Что же он сделал?

Хирурга- красавчика Егоров видел ни единожды, был с ним хоть и не близко, но знаком и, зная Соню много лет, считал их брак довольно успешным, несмотря на упорные слухи о любовных похождениях мужа за спиной жены. Скорее всего, Соня знала об этом и мирилась с таким положением дел, пока супруг не переступил какую - то известную только им грань.

- За пятнадцать лет много чего, - неопределенно ответила она. - Еще хотела попросить грузчика и какую-нибудь машину, чтобы вещи перевезти. Ничего особенного, несколько коробок с одеждой.

Соня вздохнула и с горечью добавила:

- Как-то так получилось, что кроме начальника и попросить некого. Жила - жила, а друзей не нажила.

Егоров участливо покачал головой, потом протянул лист бумаги.

- Пиши адрес и время. И в следующий понедельник на работу без опозданий.

Поскольку, отправившись на встречу одноклассников, она оставила свою машину возле дома, то назад пришлось добираться автобусом. Соня надеялась, что ко времени ее появления муж будет на работе, а сын - в школе.

Однако ожидания не оправдались: Веня сидел за столом на кухне и явно ее дожидался. Соня кивнула головой в знак приветствия и направилась в спальню, но остановилась, услышав голос мужа.

- Это что-то новенькое в наших отношениях, - сказал он, с трудом сдерживая сильное раздражение. - Если не ночуешь дома, то могла бы предупредить.

- Я говорила, что могу задержаться.

Это прозвучало как оправдание, хотя оправдываться Соня совершенно не желала. Она уже хотела продолжить свой путь, но муж снова остановил ее. Он явно был настроен на продолжение разговора.

- Могу спросить, где ты провела ночь?

Он уже взял себя в руки, и голос его звучал буднично и спокойно, словно вопрос касался какого-то пустяка. Скорее всего, Веня еще надеялся все решить миром.

- Спросить можешь, - Соня улыбнулась, - хотя я никогда не интересовалась, где задерживаешься ты. Просто всегда это знала точно. А ночь я провела у Жени. Помнишь, был такой в нашем классе?

Соня хотела добавить еще что-то язвительное, но увидела, как резко изменился муж. Он растерянно смотрел на что-то, что находилось за ее спиной. Она обернулась и увидела стоящего в дверях сына. Его лицо было бледным и спокойно-отрешенным, словно мальчик давно все для себя решил. В том, что он слышал разговор родителей, сомнений не было.

Хлопнула входная дверь. Поднялся и Веня.

- Надеюсь, что к вечеру ты успокоишься, и мы обо всем забудем, - мягко сказал он, останавливаясь возле замершей от ужаса Сони. - Я виноват, но все исправлю, обещаю. И пожалуйста, не наговаривай на себя больше, я ведь знаю, что на подобное ты просто не способна.

Он ушел, а Соня без сил опустилась в кресло. Как вернуть доверие и уважение сына, она совершенно не представляла.

Вечер понедельника она посвятила обустройству на квартире родителей. Каждая вещь таила в себе массу воспоминаний, и Соня не раз принималась плакать, размышляя о том времени, когда родители и она были еще счастливы. Из квартиры Вени она забрала только свои вещи. Украшения, купленные мужем, вместе с обручальным кольцом оставила в спальне. В записке сообщала, что подаст на развод сама и просила ничего не усложнять.

Сыну тоже была написана записка, в которой Соня просила дать ей возможность объяснить все, что происходит. Кроме того, просила его переехать к ней, потому что навсегда останется его матерью, а он - ее любимым единственным ребенком.

Утро вторника было хлопотным: надо было закупить продукты и приготовить хоть какую-то еду на несколько дней. Соня порадовалась, что забрала машину, хотя сначала решила ее оставить. Все-таки не надо было ездить на общественном транспорте и таскать в руках тяжелые сумки. Во второй половине дня она отправилась в парикмахерскую, где попросила сделать короткую стрижку и изменить цвет волос.

Всем своим видом показывая, что не одобряет такого решения, мастер все же исполнила желание клиентки. Соня даже не взглянула на длинные пряди волос, которые когда-то так нравились Вене. Теперь они лежали на полу безжизненным спутанным комом. Было бы что жалеть! То, что она теряла, и сопоставить нельзя с этой смешной потерей.

- Хотите, чтобы муж не узнал? - неловко пошутила женщина, накладывая краску на короткие пряди.

- Чтобы сама себя не узнала, - поправила мастера Соня.

Вечером раздался телефонный звонок, звонил сын. Она обрадовалась и попросила его поскорее подняться в квартиру, но неожиданно услышала отказ. Озадаченная, Соня вышла из подъезда и увидела спешащего навстречу своего горячо любимого мальчика. Он не вывернулся из ее объятий, как это частенько бывало в последнее время, а напротив, прижался к ней, и она была счастлива.

- Мама, а ты стала еще красивее! - прошептал он.

В душе Сони затеплилась маленькая надежда, что сын останется с ней, что она нужна ему.

- Ты принял решение? Мы будем жить вместе? - гладя его худенькие, еще совсем детские плечики, спросила она.

Мальчик помедлил с ответом, и сразу стало ясно, что надеждам матери не суждено сбыться.

- Нет, я хотел только попрощаться. За мной прилетел дед, я буду жить у него, пока вы не помиритесь.

Милый добрый ребенок! Он и мысли не допускал, что родители могут расстаться навсегда.

- Дедушка здесь, - добавил сын, - он просит разрешения с тобой поговорить.

- Ну что ж, - с грустью сказала Соня, целуя сына, - ты уже большой, и я не буду тебя принуждать, поэтому давай прощаться. Чаще звони папе и мне, мы тебя очень любим.

- А что сказать дедушке?

Действительно, надо было что-то ответить. Соня так ни разу и не видела отца Вени, хотя знала, что иногда он бывает в городе. Приезжал, когда хоронили маму, и, как рассказывал муж, до самой ночи просидел возле ее могилы. Приезжал на дни рождения внука. Приезжал, чтобы помочь сыну начать свой бизнес. Желания познакомиться с женой сына у него никогда, видимо, не возникало. Так что ж теперь?

- А дедушке скажи, что у меня ничего больше отнять нельзя. Я все потеряла. Скажи точно так, слово в слово.

Сын послушно кивнул головой и, торопливо поцеловав мать в щеку, направился к стоящей у соседнего подъезда машине. В этот вечер Соня опять долго плакала.

Среда стала днем тяжелым. Решение было принято, и утром в одной из частых клиник она сдала анализы. Страх, что кому-то придет в голову мысль о ее родстве с Вениамином Рубцовым, известным в этой среде человеком, не давал покоя, но, кажется, все обошлось. Если кто-то и видел ее раньше с мужем, то после посещения парикмахерской вряд ли бы узнал.