Супергерой для Золушки - Страница 12

– Ника! – Вспыхнула Вера, сотрясая воздух кулаком.

– Чего? – Переспросила я.

– Вот этот бублик, – блондинка указала пальцем на мой затылок, – похожий на собачью кучку. Лично я тебя без него и не видала ни разу.

– Н-нормальная прическа. – Ответила, заикаясь от возмущения. – Достаточно сдержанная, скромная, элегантная. И выглядит уместно при любых случаях.

Ника надула щеки и медленно выдохнула:

– Во, слышишь, как она разговаривает? Еще бы он не заскучал. Ты где, вообще, воспитывалась? Откуда у тебя такие застарелые комплексы? Небось, из детства родом? – Девушка вскочила, отдернула вниз коротенькие шортики и прошла вокруг столика, виляя бедрами. – Мужчины же как любят? Чтобы женщина идет такая вперед, а волосы такие назад. Взмахнула ими, волосьями-то, и у него сердечко бедное – тадааааах, и пал к ее ногам. Сечешь?

– Нет. – Обиделась я.

– Тяжелый случай. – Теперь Ника уселась рядом со мной. – Говорю, прическа у тебя швах. Вместо позвоночника будто швабра стоит, ты кажешься вечно напряженной. Зачем? Ты ж не балерина? Вроде девка красивая, но чтобы эту красоту откопать, столько всего нужно перелопатить. А это не каждому мужику интересно, им ведь нужно немного помогать. – Приблизилась вплотную и взглянула прямо в глаза. – Для начала иллюминаторы эти твои снять.

– Чего?

– Телескопы твои. – Ткнула пальцем прямо в стеклышко. – Толщиной с палец. Ты же в них как крот!

Сглотнула, отклоняясь назад.

– Ты про очки?

– А то. – Подмигнула Ника.

– Нет, – решительно покачала головой из стороны в сторону, – я не могу.

– Почему? – Хрюкнула от смеха блондинка. – Часть имиджа тухлой училки?

– Нет! – Повернулась, ища поддержки у Веры. Та сидела, напустив на себя непонимающий вид. – Зрение у меня не важное.

Обе тяжело вздохнули.

– А линзы? – Не унималась Ника. – Не слышала про них?

Я почувствовала себя загнанной в угол.

– С ними нужно возиться… Вдруг не подойдут…

– Все ясно. – Твердо сказала она. – Ей срочно нужна терапия.

И снова разлила спиртное.

– Какая еще терапия? – Проблеяла, переводя взгляд с одной соседки на другую.

– Ника дело говорит. – Закивала брюнетка. – Ты бы начала с общего курса, а там, может, и на продвинутый бы решилась. Мне вот помогло.

– Вы о чем, вообще?

– Мы сейчас про психологический практикум. – В глазах блондинки блеснул шальной огонек. – Вот скажи, ты что, правда, никогда не совершала безумств?

– Вроде нет. – Даже растерялась, силясь припомнить. – Нет.

– Не веселилась до упаду?

Ну, не знаю…

– Танцы на выпускном считаются?

– Ясно. – Ника глянула меня как на пропащую и совершенно безнадежную. – Курила, пила, принимала наркотики? Пробовала хоть что-то?

– Нет! – Выкрикнула резко.

Как, вообще, можно подумать про меня такое. Чтобы я… Да никогда!

– Ну, не знаю, – она задумчиво почесала затылок, – мужика хоть одного совратила за свою жизнь? Соблазнила, в смысле.

Стыд овладел мной полностью.

– Это еще зачем?

– Во-о-от! – Воскликнула Вера, поднимая рюмку. – Тебе точно нужна помощь Ники!

Блондинка согласно кивнула и прищурилась:

– Варя, ты сейчас находишься в танке.

– В каком еще танке?! – Мне срочно требовалось прийти в себя. Вместо этого замахнула новую рюмку и, почувствовав жжение, уткнулась носом в рукав пиджака.

– Просто послушай. – Ника, размахивая возле моих глаз пальцем, теперь походила на гипнотизера. – Ты живешь, будто в танке, смотришь на жизнь через узкое окошечко и не хочешь выходить наружу. Потому что тебе там уютно, комфортно, совершенно не страшно. А еще оттуда видно, как мимо ходят другие люди, живут, радуются, расслабляются, ленятся, веселятся. – Резко выкинула вперед руку. – Но тебе лучше. Ты в своем убежище ничего не боишься: ни атаки противника, ни винтовки снайпера. Правда? Тесновато, жарко, но зато как привычно.

Вера благоговейно выдохнула:

– Это точно про нее!

– А я о чем? – Кивнула Ника. – Так вот. Сейчас, Варя, самый подходящий момент вылезти оттуда. Сделать то, на что никогда не решилась бы в здравом уме. Я называю это техникой по выведению из зоны комфорта. Да, мера сейчас кажется тебе радикальной, но разумный выход за пределы твоего кокона в зону риска – необходимое условие развития личности.

Внутри меня будто рос ядерный гриб. Такую чушь слушать точно не собиралась. Какого, вообще, черта?

– Это бред. Пф. – Сказала, самонадеянно цыкнув. – Ни в чем я не нуждаюсь!

– Твое поведение шаблонно и потому предсказуемо. – Тоном Кашпировского продолжала она. – Так твой Альбертик говорил? Вот. Ты поступаешь, как привыкла, так, чтобы чувствовать себя всегда «в своей тарелке». Все стабильно, но освоение чего-то нового невозможно. А ведь скоро ты постареешь, и все!

– Капут! – Поддержала Вера.

– Если тебя интересует собственное развитие, нужно срочно что-то менять. Страшно? Во-о-от! Прекрасно, это нормальная реакция. – Ее пасы руками меня начали раздражать. – Значит, мы на верном пути. Ты прячешься внутрь себя, сопротивляешься, а нужно просто адаптироваться. Самое главное сейчас, осознать – ты зависла в зоне комфорта, а, значит, сдвиг с мертвой точки возможен!

– Какой сдвиг? – Силы, кажется, оставили меня совсем. – К чему ты клонишь?

– Если хочешь, возьмусь за тебя. – С довольным видом сообщила Ника. – Начнем с малого: прическа, имидж, очки выбросим к чертовой матери, сделаем у тебя перестановку, изменим кое-какие привычки и кое-что еще по мелочи. Если ты согласна, расскажу подробнее. У меня на тебя планов громадье!

Вскочила, глядя на нее возмущенно:

– Я тебе что, подопытный кролик?!

– Ну… не так грубо. – Совсем не смутилась она. – Объект исследования.

– Ни за что!!! – Обошла столик, прошла мимо испуганной Веры и обернулась уже в дверях. – У меня нет никаких проблем! Я прекрасно выгляжу, прекрасно себя чувствую и не нуждаюсь в советах такой… малолетки, как ты!

– Отрицание – это шаг назад, Варвара. – Все тем же тоном сообщила блондинка, медленно откидываясь на спинку дивана.

– Идите, знаете куда?! – Наградила каждую из них негодующим взглядом.

– Ладно, все-все, мир. – Сдалась Ника, поднимая руки. – Садись, вон Жентосик пришел. – В дверях показался тщедушный хилый парнишка с дредами. – Сейчас хату твою вскроет, и пойдешь домой.

Испепелила взглядом вошедшего, повернулась к девушкам, чтобы высказаться на прощание и замерла, заметив немалый испуг на их лицах.

– Варь, ты… плачешь. – Дрогнувшим голосом отозвалась Вера. Подошла ко мне ближе. – Смотри.

Развернула к маленькому зеркалу на стене.

– Не может быть. – Прикоснулась пальцами к щеке и ощутила вдруг горячую влагу.

– Говорили же, получится. – Выдохнула, словно не веря самой себе, блондиночка.

– Ника, ты гений. Тебе надо было сразу на мозгоправа идти учиться. – Вера уже гладила меня по плечу. – А ты пореви, пореви, Варенька, пожалей себя, не бойся. И мы пожалеем. Тебя, вообще, кто-нибудь когда-нибудь жалел?

На удивление я еще могла говорить:

– Папа. Давно.

Дрожащей рукой сняла очки, изображение размывалось все сильнее. И теперь не от зрения – от хлынувших ручьем слез.

– Ты реви-реви, не сдерживайся. – Вера прижалась ко мне, обнимая. – Людям не обязательно думать, что ты железный дровосек. Здесь все свои. – Ее руки похлопывали мою спину. – Вот, видишь, нормальная девчонка оказалась.

– А я чо? – Усмехнулась Ника откуда-то с размытого дивана. – Я ничо.

– Надменная! Надменная! Дубина ты, а не психологиня!

Выбиралась из-под одеяла, словно из-под тяжелой бетонной плиты, расплющившей голову, но для каких-то целей пощадившей и не прибившей меня сразу и на смерть. Думала, жизнь окончена, когда проснулась под утро в туалете с гранулами кошачьего наполнителя в волосах и наощупь поползла к постели. Но настоящее мучение – вот оно. В привкусе кислых помоев во рту, в разрывающей горло сухости, в гудящей паровозным гудком головной боли, сваливающей с ног. Вот оно – испытание почище любых терзаний совести. Просто видеть свое отражение в зеркале и даже не узнавать его…