Сундук старого принца - Страница 84

Принц Кир, фактически удаленный от двора, вел отнюдь не веселое существование. Противореча всем окружающим, он привел себя почти к полному одиночеству. Его попытки завести друзей были безуспешными. Он понимал, что ему подчиняются, не соглашаясь с ним, и страдал, не находя ни в ком сочувствия. Лишенный общества королевы, Кир хотел найти себе возлюбленную среди придворных дам, однако его упрямство толкало выбирать именно тех, у кого он не вызывал абсолютно никаких чувств.

Одни откровенно смеялись над ним, другие боялись гнева королевы, третьи не выносили его заносчивости.

Несколько больше Киру везло в воинских делах. Он не раз доказывал свою доблесть в поединках, но славу его развенчивали соперники. Они утверждали, что поддавались ему на дуэлях, так как понимали, что жизнь принца, даже консорта, стоит достаточно дорого.

Тем не менее в войне с соседними странами принц выказал себя с самых лучших сторон, хотя его вечная склонность к противоречию едва не губила все дело.

В конце концов Кир сдружился с дорогой. День и ночь он мог странствовать по разным закоулкам своей и чужих стран, и лишь конь и пара проворных собак разделяли его общество.

Меж тем прошло немного времени со дня смерти Кэя, как Западную страну облетело известие, что в парке, окружающем дворец, появился призрак.

Старая служанка, оставшаяся в бывшем королевском дворце, видела в сумерки фигуру короля, который бродил по парку, неся в руках какой-то узел, завернутый в золотую парчу.

Потом одна из дам подтвердила, что Кэй возвращается к своему жилищу. Можно было бы заподозрить ее в фантазии, однако то, что случилось с ней, заставляло предположить иное. Впавшая в тоску после казни Кэя, красавица вдруг ожила, как засыхающий цветок, политый ключевой водой. Впрочем, эта встреча с королем стоила ей слишком дорого — она внезапно умерла. Исполняя последнюю волю умерший, ее погребли в парке, вблизи от могилы ее возлюбленного. Вместо пышного надгробия на месте погребения посадили плакучую иву.

Но история тем не кончилась, и вскоре вторая дама сообщила, что казненный король вернулся к ней. Всем было понятно, что встреча с покойником означает скорую смерть, и конечно, финал оказался тем же. Еще одна ива украсила парк. А страшное поветрие продолжалось.

Одна за другой бывшие возлюбленные короля уходили в парк, где уже расположилась целая аллея из серебристых плакучих ив.

Узнав о происходящем, королева решила сама разобраться во всем. Тайно прибыла она в Западную страну и к вечеру, скрыв лицо глубоким капюшоном, отправилась в парк опустевшего дворца. Сырой ветер пронизывал ее насквозь, низкие облака стлались над землей, погоняемые полной луной.

В конце длинной ивовой аллеи ее ждала высокая фигура, запутанная в плащ. Королева затрепетала, но звуки арфы внезапно нарушили тишину. Призрак пел, и голос его чаровал, сливаясь с лунным светом и шепотами ночи. Все ближе сходились они, пока сильные руки не обняли королеву.

— Я вас люблю, — прошептал знакомый голос.

Нэйс отбросила капюшон.

— И вы готовы разделить со мной трон? — спросила она.

— Нет, — хотел проговорить незнакомец, но что-то вдруг сломалось в нем. — Да! — произнес он. — Тысячу раз «да». — В его глазах не было больше ни гордости, ни холода.

Принц-консорт стал королем.

Оглядываясь на прошедшие дни, я с беспомощной робостью угадываю в событиях моей жизни, сплетенной с жизнью друзей, твердые веления Рока, который, словно забавляясь, давал разгореться во мне иллюзии свободной воли, а затем одним дуновеньем тушил ее, отбрасывая меня на тот путь, что был предначертан еще до моего рождения. «Все возвращается на круги своя…» — говорит Библия. И вы, отважные головы, мечтающие построить свой мир в этом мире, вы, юные сердца, зажигающие свои огни среди яркого дня, — тщетны ваши надежды и усилия! Короли и нищие, воины и трусы — все рабы Великого Незнакомца, чья игра движет жизнью, а воля определяется как промысл Бога или судьбы.

Да… моя пряжа спрядена, а ваша еще только начинает прясться, и, если вы спросите, какую истину я познал, я скажу — мудрость круга. Пусть не кажется вам отвлеченным и абстрактным это понятие.

Вглядитесь в свою жизнь… Еще в первое семилетие начат и завершен весь путь человеческой души. Все, что предназначено ей, — становление, любовь, утрата, — всего вкусила она. И в новом цикле повторяются те же события, только на другой сцене, с другими действующими лицами. Но драма одна. Так солнце ежедневно зарождается на востоке и, пройдя зенит, спешит к западу, невзирая на то, хмуро или ясно небо. Кружится, кружится вечное веретено прялки! Не повернуть его в обратную сторону, не остановить ход. И лишь поведать о нем могут человеческие уста. Участник ли, свидетель — не имеет значения, я расскажу историю круга, но вы не стремитесь найти меня под теми именами, которые я открою…

Вместе с меркнущими лучами закатного солнца незваной гостьей скользнула печаль на свадьбу Эдварда Гризли. Алый свет тихим потоком разлился в полукруглой зале и озарил лица людей так, словно зашел и указал на них кому- то бывшему вне замка: «Вот они!» Растерянные улыбки, сощуренные глаза, недовольные гримасы гостей — все это напоминало потревоженный муравейник. В этом неверном и прозрачном озере света каждый ощутил свою наготу, вдруг потеряв маску, оказался самим собой и в страхе желал скорее спрятаться во мраке или убежать прочь. Дрожа и корчась, жизнь и веселье покидали праздничную толпу. И тогда незримый мост спустился из мира ушедших. Портреты вельмож горделиво ступили по нему из золоченых рам, давно умершие красавицы надменно кивнули. Оружие и сверкающие латы на стенах загорелись боевым огнем. Все вещи исполнились тайного величия и смысла, не оставив места людям. Тщетно пытались музыканты овладеть положением, но их инструменты не могли рассеять тягостной атмосферы. Звонкие голоса фанфар казались фальшивыми, литавры предвещали грозу, свирели терзали слух. Постепенно те, кто танцевал, также поддались печали. Они испуганно натыкались на причудливую клетку длинных теней, падавших на пол, и им казалось, что зал превратился в шахматную доску, а люди — в деревянные фигурки. И вот быструю жигу сменила унылая павана, светлый гавот уступил место тяжелой аллеманде и грустному миньону. Воздушный шаг полонеза перешел в истомленный беспомощностью жеманный менуэт.

Наконец последние звуки музыки замерли под темным резным потолком. Толпа устремилась к роскошным столам, думая заглушить тревогу хмелем столетних вин. Но и здесь не нашлось спасения. Надежда, светившаяся сквозь рубиновый хрусталь, разбилась вдребезги о мрачную тоску, заполнившую праздник Тягостное молчание воцарилось в зале. Никто не понимал, что произошло и взоры гостей устремились на хозяев, сидевших во главе стола.

Юная невеста Агота Нийола только что встретила девятнадцатый год своей жизни. Она была прелестна и чиста, и в еще детском взоре ее не скрывалось тени, могущей нарушить гармонию. Зато хозяин пира вызывал явные сомнения в своей непричастности происходящему. Окруженный вниманием верных друзей и любовью невесты, Эдвард, однако, выглядел угрюмым и одиноким. Что-то терзало его, и он тщетно пытался побороть себя, прислушиваясь к тяжелым и ритмичным ударам волн. Эхо прибоя гулко отдавалось в бесчисленных пустых комнатах и галереях. И время от времени Гризли, забывшись раскачивался в такт волнам. Старое кресло с высокой остроконечной спинкой, украшенное львиными мордами, издавало резкий скрип, напоминавший крики чаек Почувствовав всеобщее замешательство, слуги подбежали к своему господину, ожидая приказаний, но он не заметил их.

Меж тем солнце погрузилось в море, оставив облачные крылья посреди неба. Первая звезда одиноко повисла над синей гробницей. Ветер завыл в щелях, требуя впустить его, и вдруг, набравшись сил, гневно распахнул входную дверь. Длинная узкая анфилада заброшенных комнат предстала взору гостей. Они ожидали каких-то страшных знамений, но ничего не случилось. Молния сверкнула, но гром не последовал за ней, и от этого гнет лишь усилился. Полные смутного предчувствия беды, люди не сговариваясь тихо поднялись со своих мест и, суетливо раскланиваясь, поспешили прочь из замка.