Сумма теологии. Том IX - Страница 2

Возражение 3. Далее, мужество, похоже, получило своё имя от стойкости. Но, как сказано во второй [книге] «Этики», каждая добродетель должна быть устойчивой. Следовательно, мужество является общей добродетелью.

Этому противоречит следующее: Григорий приводит его в своём перечне добродетелей[6].

Отвечаю: как уже было сказано (11–1, 61, 3), термин «мужество» можно понимать двояко. Во-первых, как просто обозначающий некоторую крепость ума, и в этом смысле мужество является общей добродетелью или, скорее, условием каждой добродетели, поскольку, как говорит философ, каждой добродетели в своих действиях надлежит быть уверенной и устойчивой[7]. Во-вторых, мужество можно понимать как стойкость в терпении или противостоянии только тому, в отношении чего быть стойким труднее всего, а именно смертельным опасностям. Поэтому Туллий говорит, что «быть мужественным – значит сознательно смотреть в лицо опасностям и переносить трудности»[8]. Мужество в этом смысле считается особой добродетелью постольку, поскольку оно обладает особой материей.

Ответ на возражение 1. Согласно философу, термин «добродетель» относится к пределу и максимуму способности[9]. Затем, как сказано в пятой [книге] «Метафизики», естественная способность в одном смысле является силой, препятствующей уничтожению, а в другом – началом действия. В последнем смысле, который является наиболее общим, термин «добродетель» как обозначающий максимальный предел такой способности является общим термином, и потому добродетель в общем смысле этого слова есть не что иное, как навык, позволяющий хорошо выполнять дело. Но как обозначающий максимальный предел способности в первом смысле, каковой смысл является более частным, он применяется к особой добродетели, а именно мужеству, которому надлежит стойко противостоять всем видам нападений.

Ответ на возражение 2. Амвросий говорит о мужестве в широком смысле этого слова, [а именно] как об обозначающем твёрдость ума перед лицом всех видов нападений. Однако и как особая добродетель со своей конкретной материей оно помогает противостоять нападениям всех пороков. В самом деле, тот, кто способен стойко противостоять тому, [противостоять] чему наиболее трудно, также готов противостоять и тому, чему [противостоять] менее трудно.

Ответ на возражение 3. В этом возражении говорится о мужестве в первом смысле.

Раздел 3. СВЯЗАНО ЛИ МУЖЕСТВО С ОТВАГОЙ И СТРАХОМ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мужество не связано с отвагой и страхом. Так, по словам Григория, «мужество праведника – это преодоление плоти, стойкость перед соблазном потворствовать желаниям, подавление похотей нынешней жизни»[10]. Следовательно, похоже, что мужество скорее связано с удовольствиями, чем с отвагой и страхом.

Возражение 2. Далее, Туллий говорит, что мужеству надлежит противостоять опасностям и переносить бремя трудов. Но это, похоже, связано не со страстями отваги и страха, а скорее с трудами и внешними опасностями. Следовательно, мужество не связано с отвагой и страхом.

Возражение 3. Далее, в трактате о страстях нами было показано (11–1, 45, 1), что страху противоположна не только отвага, но и надежда. Следовательно, мужество должно быть в равной степени связано как с отвагой, так и с надеждой.

Этому противоречит следующее: философ говорит, что «мужество связано с тем, что внушает отвагу и страх»[11].

Отвечаю: как уже было сказано (1), добродетели мужества надлежит устранять любое препятствие, уклоняющее волю от следования разуму. Затем, уклонение от чего-то трудного принадлежит понятию страха, который, как сказано в трактате о страстях (11–1, 42, 3), означает сопряжённое с трудностью уклонение от зла. Поэтому мужество в первую очередь связано со страхом перед трудностями, которые могут уклонить волю от следования разуму. И при этом до́лжно не только стойко переносить нападение этих трудностей путём обуздания страха, но и проявлять умеренность в противостоянии им в тех случаях, когда, так сказать, нужно рассеять их в целом, чтобы быть свободным от них в будущем, что, пожалуй, принадлежит понятию отваги. Поэтому мужество связано с отвагой и страхом как обуздывающее страх и умеряющее отвагу.

Ответ на возражение 1. Григорий здесь говорит о мужестве праведника с точки зрения его общего отношения ко всем добродетелям. Поэтому вначале в цитируемых словах он упоминает всё то, что связано с благоразумием, а затем добавляет то, что принадлежит собственно мужеству как особой добродетели, говоря: «Любовь к испытаниям нынешней жизни ради вечной награды».

Ответ на возражение 2. Опасности и бремя трудов не уклоняют волю от следования разуму иначе, как только в той мере, в какой они являются объектами страха. Поэтому мужеству надлежит быть непосредственно связанным с отвагой и страхом, а опосредованно – с опасностями и трудами как с объектами этих страстей.

Ответ на возражение 3. Надежда противоположна страху со стороны объекта, поскольку надежда связана с благом, а страх – со злом, тогда как отвага связана с тем же объектом, что и страх, и они, как было показано выше (

ΙΙ

-

Ι

, 45, 1), противоположны друг другу как склоняющее и уклоняющее. И так как мужеству присуще быть связанным с тем преходящим злом (которое, как явствует из приведённого во втором возражении определения Туллия, уклоняет от добродетели), из этого следует, что мужеству присуще быть связанным с отвагой и страхом, а с надеждой – только в той мере, в какой она связана с отвагой. О чём уже было сказано (

ΙΙ

-

Ι

, 45, 2).

Раздел 4. СВЯЗАНО ЛИ МУЖЕСТВО ТОЛЬКО СО СТРАХОМ СМЕРТИ?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мужество связано не только со страхом смерти. Так, Августин говорит, что «мужество есть любовь, готовая переносить всё ради любимого»; и ещё он говорит, что мужество – это «любовь, которая не боится ни невзгод, ни даже смерти». Следовательно, мужество связано не только со страхом смерти, но и с другими невзгодами.

Возражение 2. Далее, все душевные страсти должны посредством той или иной добродетели сводиться к среднему. Но нет никакой иной добродетели [помимо мужества], которая бы сводила к среднему страх. Следовательно, мужество связано не только со страхом смерти, но и с другими страхами.

Возражение 3. Далее, добродетель не связана с крайностями. Но страх смерти связан с крайностью, поскольку, как сказано в третьей [книге] «Этики», самое страшное – это смерть[12]. Следовательно, добродетель мужества не связана со страхом смерти.

Этому противоречит сказанное Андроником о том, что «мужество есть добродетель раздражительной способности, которая твёрдо противостоит страху смерти».

Отвечаю: как уже было сказано (3), добродетели мужества надлежит удерживать волю от уклонения от блага разума из-за страха перед телесным злом. Затем, коль скоро никакое телесное благо не сравнится с благом разума, то всякий должен твёрдо держаться блага разума наперекор любому злу. Поэтому мужество души должно быть тем, что накрепко связывает волю с благом разума перед лицом наибольшего из зол, поскольку то, что твёрдо противостоит наибольшему, может также противостоять и меньшему, но не наоборот. Кроме того, понятие добродетели предполагает её отношение к чему-то предельному, а самым пугающим из всех телесных зол является смерть, поскольку она устраняет все телесные блага. Поэтому Августин говорит, что «близкое душе тело потрясает её страхом перед тяготами и болью, дабы само тело не было поражено и изнурено страхом смерти, которая его разрушит и уничтожит». Следовательно, добродетель мужества связана со страхом перед опасностью смерти.