Сумма теологии. Том III - Страница 6

Возражение 4. Далее, субъект у силы и действия один и тот же, поскольку один и тот же субъект и может действовать, и действует. Но умственная деятельность не является деятельностью тела, о чем уже было сказано выше (75, 2). Следовательно, умственная способность не является силой тела. Но энергия или сила не может быть более отвлеченной или более простой, нежели сущность, из которой проистекает способность или сила. Поэтому субстанция ума не может быть формой тела.

Возражение 5. Далее, то, что существует через самое себя, не может быть соединено с телом в качестве его формы, поскольку форма есть то, благодаря чему существует вещь; таким образом, [в последнем случае] истинное существование формы не будет принадлежать одной только форме. Но умственное начало, будучи субсистенцией, существует через самое себя, о чем уже шла речь выше (75, 2). Следовательно, оно не соединено с телом в качестве его формы.

Возражение 6. Кроме того, то, что существует в вещи согласно своей природе, существует в ней всегда. Но быть соединенной с материей свойственно форме согласно ее природе, поскольку форма актуализирует материю не посредством акцидентного качества, а посредством собственной сущности, в противном случае материя и форма создавали бы не реально, а лишь акцидентно единую вещь. Поэтому форма не может существовать вне присущей ей материи. Но умственное начало, будучи нетленным, при отделении от тела и после уничтожения тела сохраняется, как было показано выше (75, 6). Следовательно, умственное начало не соединено с телом в качестве его формы.

Этому противоречит следующее: согласно Философу различие проистекает из формы[22]. Но различие, утверждающее человека, есть «разумность», и это различие принадлежит человеку благодаря его умственному началу. Следовательно, умственное начало есть форма человека.

Отвечаю: должно утверждать, что ум, который является началом умственной деятельности, есть форма человеческого тела. В самом деле, то, что является началом производимых действий, есть форма той вещи, которой приписываются действия. Так, например, начало, посредством которого тело является здоровым, – это здоровье, а начало, посредством которого душа познает, – это знание; следовательно, здоровье – это форма тела, а знание – это форма души. Причина этого заключается в том, что все действует в меру своей актуальности, и потому действие вещи соответствует актуальности того, посредством чего она действует. Но очевидно, что первым началом, посредством которого живет тело, является душа. И коль скоро жизнь обнаруживает себя в разнообразной деятельности живых существ различных степеней [совершенства], то начало, посредством которого в первую очередь осуществляется каждое из таких жизненных действий, – это душа. Ведь душа есть то, благодаря чему мы прежде всего питаемся, ощущаем и осуществляем пространственное движение, а также и размышляем. Поэтому то начало, благодаря которому мы прежде всего мыслим (называть ли его умом или умственной душой), и является формой тела. Таково доказательство, приведенное Аристотелем[23].

Если же кто-либо настаивает на том, что умственная душа –это не форма тела, то в таком случае он должен объяснить, как получается так, что «это вот» действие мышления является действием «этого вот» конкретного человека (ведь каждому понятно, что он мыслит сам). Итак, действие, как это явствует из слов Философа[24], может быть приписано чему-нибудь трояко, поскольку о вещи можно говорить как о движущейся или действующей, имея в виду либо саму по себе вещь в целом (так, например, исцеляет врач), либо часть вещи (так человек видит посредством глаз), либо акцидентное качество (как когда мы говорим, что некто белый строит, поскольку то, что строитель бел, суть акциденция). Но когда мы говорим, что Сократ или Платон мыслит, то ясно, что это приписывается ему не акцидентно, а как человеку, что предицируется ему сущностно. Поэтому правильным будет сказать, что Сократ мыслит либо сам по себе в целом (если согласиться с Платоном, что человек – это умственная душа), либо своею частью (приняв, что ум – это часть Сократа). Однако первое, как было показано выше (75, 4), невозможно, ибо один и тот же человек сознает и то, что он мыслит, и то, что он ощущает Но он не может ощущать без тела, и потому тело должно быть некоторой частью человека. Из этого следует, что и ум, посредством которого мыслит Сократ, это часть Сократа, которая некоторым образом соединена с телом Сократа.

Комментатор [со своей стороны] придерживался мнения, что этот союз осуществляется через посредство интеллигибельных видов как имеющих двойственный субъект, а именно в уме в возможности и в представлениях, находящихся в телесных органах. Таким образом, через посредство интеллигибельного вида ум в возможности соединяется с телом того или этого частного человека. Но подобное соединение или союз никак не объясняет то обстоятельство, что акт ума является актом Сократа. Это станет наиболее очевидным, если, следуя Аристотелю, начать рассмотрение относящихся к уму вещей со способности к ощущению. В самом деле, как сказано в [книге]

Ό

душе» III, отношение представлений к уму подобно отношению цветов к зрению[25]. Поэтому как виды цветов находятся в зрении, точно так же и виды представлений находятся в уме в возможности. Далее, понятно, что хотя сами цвета, чьи образы находятся в зрении, находятся на стене, действие видения не приписывается стене (ведь не говорим же мы, что стена видит, но, пожалуй, что она видима). Поэтому из того факта, что виды представлений находятся в уме в возможности, отнюдь не следует то, что Сократ, в котором находятся представления, мыслит, но только лишь то, что он или его представления являются мыслимыми.

Некоторые, впрочем, пытались утверждать, что ум соединен с телом в качестве его двигателя; следовательно, ум и тело оформляют одну и ту же вещь, а потому акт ума может быть приписан целому. Это мнение, однако, несостоятельно по многим причинам.

Во-первых, потому что ум не движет тело иначе, как только через посредство желания, движение которого предполагает деятельность ума. Следовательно, Сократ мыслит не потому, что движется своим умом, а скорее, напротив, он движется своим умом потому, что мыслит.

Во-вторых, потому что если Сократ является индивидуальностью в природе одной сущности, составленной из материи и формы, и если ум не является формой, то из этого следует, что он должен находиться вне сущности, так относясь к целому Сократу, как двигатель к движимой им вещи. Однако акт ума остается в действователе и не переходит во что-то еще, как это делает [например] действие нагревания. Следовательно, действие мышления не может быть приписано Сократу только потому, что он движется своим умом.

В-третьих, потому что действие двигателя приписывается движимой вещи не иначе, как только инструментально (вроде того, как действие плотника приписывается пиле). Поэтому если мышление может быть приписано Сократу как действие того, что движет Сократом, то из этого следует, что оно приписывается ему как инструменту. Это, однако, противоречит учению Философа, который настаивает на том, что мышление не нуждается в телесном инструменте[26].

В-четвертых, потому что хотя действие части и может быть приписано целому, как действие глаза приписывается человеку, оно никогда не приписывается другой части, разве что опосредованно (ведь не говорим же мы, что рука видит, потому что видит глаз). Поэтому если Сократ и его ум соединены вышеописанным способом, то действие ума не может быть [в собственном смысле] приписано Сократу. Если же Сократ суть целое, составленное из союза ума со всем остальным, что образует Сократа, и при этом ум соединен с этим остальным только как двигатель, то из этого следует, что Сократ не обладает ни в полном смысле единством, ни, следовательно, в полном смысле бытием, поскольку вещь обладает бытием в той мере, в какой она обладает единством.