Сумма стратегии - Страница 173

В сложившейся ситуации России следует отказаться от обязательства не применять ядерное оружие первой. Напротив, следует внушить мировому сообществу, что Россия готова к его контролируемому и ограниченному использованию. «Ядерный меч» в настоящее время более актуален, нежели «ядерный щит».

Другой вопрос, что российское ядерное оружие нуждается в модернизации и апгрейде – как в сторону повышения разнообразия: нейтронные, электромагнитные боеприпасы, сверхмалые боеприпасы, так и в сторону увеличения психологического воздействия. Возможно, правильным решением в создавшейся ситуации является формула «самый малый маленький заряд» (чтобы иметь возможность его реального военного применения) и «самый большой большой заряд» (чтобы повысить психологическое воздействие на руководство противника и его население).

Сегодня мы отстаем от США по средствам доставки ядерных зарядов. Качество наших ракет остается достаточно высоким, несмотря на все трудности с «Булавой», но мы поздно перешли к ракетам с головками индивидуального наведения. В настоящее время противник имеет решающее количественное превосходство. Вряд ли это превосходство можно свести на нет, но его следует всемерно уменьшать. Для этого необходимо развернуть массовое производство подводных ракетоносцев и создать аэрокосмический комплекс – носитель ядерного оружия. Речь идет о гиперзвуковом самолете с динамической высотой полета несколько десятков километров.

В свое время Советский Союз вводил ежегодно до 12 ПЛАРБ, и даже в предкризисные времена корабли проекта 667БДРМ вводились в строй ежегодно. Сейчас мы никак не можем закончить «Юрия Долгорукого». Если этот проект настолько несоизмеримо сложнее, то, может быть, стоило ограничить себя репликой 667-го проекта. Кроме ПЛАРБ России необходимы подводные лодки – носители крылатых ракет, противолодочные лодки, атомные ракетные крейсера, эсминцы, корветы. Руководство мечтает об авианосцах, хотя именно они в сложившихся условиях представляют собой роскошь, без которой можно было бы попробовать обойтись.

Не меньшие, а на самом деле большие проблемы сложились в авиации. Сухопутные силы также нуждаются в апгрейде (по крайней мере, для некоторых типов войн). Все это создает огромную нагрузку на российский военнопромышленный комплекс, который только-только начал оживать после коллапса 1990-х годов. Идти традиционным советским путем нельзя. На это ни ресурсов, ни времени.

Выход, на мой взгляд, лежит в слиянии ВПК и гражданского промышленного производства в интегрированный машиностроительный комплекс, построенный с применением последних достижений, то есть на основе безлюдных технологий. Практически, можно экономить время, деньги и кадры на следующих факторах:

• на человеческом капитале – максимальной автоматизацией производства, переходом к современному машиностроению, современным станкам, современным методам управления производством;

• на управлении – интеграцией различных структур в единую, оптимизированную;

• на логистических издержках – движением в сторону «бездорожной экономики», интеграции современной микрометаллургии, химической промышленности, энергетики, машиностроения в единые комплексы;

• на продукции – предельно широко используя принцип «двойного назначения» везде, где это можно, и унификации военного и гражданского производства во всех остальных случаях (единые корпуса для военных кораблей и гражданских судов соответствующего класса, единые реакторные установки, унифицированное навигационное, радиоэлектронное оборудование и т.д.).

Речь идет, по сути, об объединении ряда ранее разрозненных производств в единый комплекс – технологический макропакет «современное машиностроение», представляющий собой предельное развитие в стране технологий индустриальной фазы развития. Элементы такого комплекса можно поискать в Японии (в частности, в концерне «Мицубиси») и, как ни странно, в Финляндии.

Когнитивный оборонный комплекс: постиндустриальные военные технологии

К постиндустриальным технологиям относятся гуманитарные и управленческие технологии, удовлетворительно развитые в РФ, информационные технологии, уровень развития которых в сравнении с вероятным противником недостаточен, современные биотехнологии, по которым мы также отстаем, но как раз в военной области – терпимо, нанотехнологии, по которым все находятся в одинаковом положении.

Личный состав

«Исход борьбы решается столкновением живой силы, вооруженной техническими средствами».

Нужно отдавать себе отчет в том, что практически никто не хочет служить в армии, и это, к сожалению, объективный закон развития общества при переходе от индустриальной фазы развития к постиндустриальному образу жизни. Можно как-то замедлить процесс «вымывания» национальных кадров из армии, и в этом отношении что-то делается: социальная реклама, кино, литература, отмена отсрочек, образовательные льготы отслужившим и т.п., но такая стратегия и неэффективна, и бесперспективна.

Возможны варианты:

• Боевые дроиды. Все сразу вспоминают «гигантских человекообразных нанороботов на окраинах города Чулыма», но, вообще-то, использование дроидов в военных целях «прописывается» сейчас и в американской армии, и в японских силах самообороны. Не стоит преувеличивать их возможности, особенно при сильном электромагнитном «загрязнении» поля боя (например, после ядерного взрыва), но в условиях малых войн с индустриальным или доиндустриальным противником они могут быть вполне эффективны.

• Профессиональная армия. Следует, однако, помнить, что профессиональная армия дорога, небезопасна политически и уязвима по отношению к потерям. По-хорошему – это также армия, предназначенная для борьбы с заведомо более слабым противником.

• Наемная армия. То же самое, что и профессиональная, за тем исключением, что набирать можно лиц, не являющихся российскими гражданами. Служить они могут как за деньги, так и за гражданство. Трудно сказать, что лучше или, вернее, что хуже – наемная армия из неграждан или профессиональная из граждан.

• Добровольные военизированные формирования. Лица, готовые нести тяготы воинской службы, поскольку им это нравится, но отнюдь не готовые вступать в ряды современной российской армии. Это МЧСники, спортсмены, страйкболисты, ролевики, экс-бандиты 1990-х годов, некоторые молодежные субкультуры. На наш взгляд, успех или неуспех России в грядущих войнах будет определяться тем, насколько эти структуры удастся использовать в интересах общероссийской стратегии.

• Призывники. Те, кто слишком глуп, чтобы не попасть под призыв, слишком беден, чтобы откупиться от призыва, и слишком ленив (или неудачлив), чтобы сбежать от призыва. Это третьесортный человеческий материал, и военная реформа должна быть направлена на то, чтобы по окончании воинской службы он становился хотя бы второсортным.

• Люди, ориентированные на военную карьеру. Их сравнительно немного, но именно они составляют костяк армии. Необходимо проводить реформу таким образом, чтобы научиться использовать высокий потенциал этих людей не только на офицерских должностях. Возможно, следует взять пример с американского института сержантов.

Задачи военной реформы по отношению к личному составу армии можно контурно сформулировать следующим образом:

• сокращение срока обязательной военной службы с предельной интенсификацией этой службы – хотя бы на том уровне, на котором это было достигнуто в германской армии накануне Первой Мировой войны;

• очень ограниченная профессионализация армии;

• налаживание взаимодействия между вооруженными силами и добровольными военизированными формированиями. Вполне допустимы, например, совместные военные игры;

• создание адекватной кадровой логистики для лиц, ориентированных на военную карьеру.

Сформулируем основополагающий принцип: армия должна стать «быстрым» аналогом «гражданки» – все то же самое, но гораздо энергичнее, гораздо интенсивнее, гораздо рискованнее, гораздо дороже, чем в бизнесе или госуправлении. Армия – инструмент быстрой жизни и быстрой карьеры.