Сумерки хищников - Страница 8
Около часа дня появилась Илга, раздала им бутерброды, выставила на стол бутылки с водой и два термоса с кофе и удалилась, не сказав ни слова.
В три Витя объехал донжон, останавливаясь перед каждым экраном, чтобы убедиться, что первый этап операции завершен.
– Как только мы разошлем ролики, каждый должен будет следить за своими объектами и сообщать об их активности на главный экран, – сказал Алик. – Третий этап начнется, только когда мы всех ущучим.
Миновало четыре. Пятьдесят роликов с ловушками были разосланы одновременно, как и предполагалось. Первым наживку заглотил гендиректор лондонского отделения «Талови», вторым клюнул какой-то люксембуржец, ехавший в офис на такси, третий просмотрел видео из конференц-зала итальянского филиала… С каждым получасом список на главном экране становился все длиннее. Екатерина удивлялась, как столь высокооплачиваемые сотрудники находят время на развлечения посреди рабочего дня.
– Большинство из них, наверное, умирают со скуки на собраниях, – предположила Корделия.
– Ты бы видела, что сейчас просматривает женевский финансовый директор, ему уж точно не скучно… Надеюсь, он хотя бы не на собрании, – засмеялась Дженис.
В девять вечера цель второго этапа была достигнута. Все смартфоны оказались в распоряжении «Группы». Хакеры решили сделать перерыв на ужин – они этого заслужили. Еще больше, чем есть, Екатерине хотелось подышать свежим воздухом. Она попросила у Дженис сигарету и вышла покурить в сад. Корделия мечтала принять душ, Диего поднялся к себе, чтобы позвонить в ресторан. Пока все расходились, Дженис толкнула кресло Вити к подъемнику у лестницы.
– Куда ты меня увозишь, Метелик?
– В гостиную, поговорим наедине перед ужином.
– Хочешь доверить мне какой-то секрет? – поинтересовался он, когда они спустились.
– Скорее наоборот, я предпочла бы первой узнать, что ты от нас скрываешь.
Витя извернулся, чтобы взглянуть ей в лицо. Вид у него был озадаченный.
– Что порекомендуешь? – спросила она, глядя на два графина на сервировочном столике.
– Все зависит от того, чего ты ищешь. Если напиться, то Илгин самогон здорово шибает в мозги. А если тебе хочется чего-то поприятнее, препочитательнее левая бутылка, это бурбон, его покупает Алик, он контрафактный, конечно, но очень выдержанный, ему больше лет, чем нам обоим.
Дженис наполнила два бокала и протянула один другу.
– Я не пью, это противоречит с лекарствами.
– Какими лекарствами?
– От боли. Ноги не работают, но они не отключены полностью. Иногда я об этом жалею. Так скажи, чего ты хочешь?
– Я наблюдала за тобой в донжоне. Ты все время работал в своем уголке, любопытно было бы узнать, чем ты занимался и насколько мы рискуем.
– Именно ограничиванием рисков я и занимался. Корделия и Диего очень милы, но нельзя украсть двести пятьдесят миллионов долларов и не привлечь к себе внимания, и уже тем более не зажить врагов.
– Сильно сомневаюсь, что люди, которым мы переведем эти деньги, будут на это громко жаловаться.
– Метелик, шумиху поднимут не счастливые победители нашей лотереи, а мы! Такой масштабный взлом не должен остаться незамеченным! Иначе какая будет мораль этой истории?
– Витя, что за ерунда! Ты же сам говорил, мы атакуем руководителей могущественных организаций. В наших интересах действовать незаметно.
– Ты неправильно меня поняла, я не о том, что мы должны трубить о наших подвигах в хакерском сообществе, они и так знают, что мы лучшие. Мы вкладываем столько сил и средств в эту атаку не ради того, чтобы утолить жажду мести. Не хочу проявить неуважение к Корделии или бедной невесте Диего, но, скажем так, это делается не только ради мести. Двести пятьдесят миллионов долларов… В глазах властей эта операция сделает нас опасными преступниками, пути назад не будет. Но помимо возмещения ущерба жертвам, важно, чтобы руководители этих международных корпораций и вместе с ними – все, кто считает себя неприкосновенными, боялись нас больше, чем мы их.
Дженис поставила бокал, ошеломленно глядя на Витю:
– Что это с тобой? Никогда не слышала, чтобы ты так правильно говорил по-английски.
– Ну, признаюсь, я выучил наизусть речь Алика. Хочу убедить остальных опубликовать сообщение для СМИ. Но пока им нужно сосредоточиться на нашей задаче. Так что ни слова, рот на запор!
– Почему Майя не с нами?
– Что я можу об этом знать?
– Я заметила два незанятых стула – вчера за ужином и сегодня в донжоне, кто еще не откликнулся на сообщение?
– Метелик, какая же ты любопытная. Это профдефамация, наверное.
– Профдеформация!
– Как пожелаешь.
– Кто объявил сбор? – настаивала Дженис.
– Мы с братом, ты сама знаешь.
– Исключительно ради этой операции?
– Тебе часто приходится красть двести пятьдесят миллионов за ночь? Со мной такое впервые. Достаточно крупный повод для встречи, нет?
– Можешь поклясться, что ничего от меня не скрываешь?
– Метелик, я инвалид, что я можу от тебя скрывать?
– Прости, не вижу связи.
– Ничего, ее и нет. Допивай, и пойдем ужинать, у меня большой аппетит.
– Чем ты занимался, пока мы сидели наверху?
– Узнаешь за столом вместе с другими, не люблю повторничать.
– Повторять!
– Иди ты в задницу со своими поправлениями, Метелик! – взъярился Витя.
– Я же из любви к тебе, – откликнулась она с характерной улыбочкой, которой улыбалась всегда, когда говорила глупости. – Благодаря мне ты когда-нибудь будешь изъясняться не хуже брата и тебе больше не придется учить речи наизусть.
– Кто тебе сказал, что я это хочу?
Дженис пожала плечами и двинулась к двери.
– Подожди! – окликнул ее Витя. – Я можу спросить у тебя кое-что… о женском?
Дженис развернулась, подхватила бокал и присела на корточки перед его креслом-коляской.
– Слушаю.
– Это деликатный вопрос.
– Понятное дело, раз о женском.
– Как ты думаешь, Корделия одинока?
– В смысле не замужем?
Витя уставился на подножки коляски. Такое поведение на него не похоже. Дженис обнаружила, что мужчина перед ней куда моложе, чем тело, в котором он пытается выжить. И поняла, что его мир куда больше, чем ее, с мечтами и надеждами, одиночеством и отвагой.
– Я узнаю, – ответила она, целуя его в щеку.
– Кому принадлежала идея обнародовать кибератаку, Алику или Вите?
– Речь Алика написала я. Но братья меня безоговорочно поддержали. Операция, проведенная в донжоне, должна была стать началом нового этапа в истории «Группы». Для нас теперь важно было приобрести известность вне хакерского сообщества. Хищники должны гадать об истинном смысле наших действий, они должны услышать…
– Что услышать?
– Грохот канонады, или – будем скромнее – залп, возвещающий о начале нашей битвы против них.
– Зачем же предупреждать их об атаке, если можно действовать незаметно, в тени, как раньше?
– Хищники используют хаос как оружие. Барон как-то заявил, что единственное, что может спасти прежний мир, – это уничтожение нового мира. Его руками. Настало время посеять смятение в их рядах.
– С какой целью?
– Вынудить их связаться друг с другом, а потом собраться вместе.
– И как же вы собирались этого добиться?
– С помощью страха. Что может быть более пугающим, чем неуловимый враг?
Вечер шестой, особняк
Сидя на скамейке за особняком, Матео расспрашивал Диего о том, что побудило его стать хакером.
– Любовь к американскому кинематографу, – объяснил испанец. – Моим первым серьезным делом стал взлом калифорнийской киностудии. Я получил возможность смотреть новые фильмы, не дожидаясь премьеры в Испании. Но меня огорчало, что я не могу ни с кем поделиться этой привилегией, не могу даже рассказать о том, что их смотрел. А потом я познакомился с женщиной, которая изменила мою жизнь и сделала меня тем, кто я есть…