Сумерки эльфов - Страница 56

Утёр довольно скоро понял, что переход через подземелье будет, без сомнения, столь же долгим, как путешествие через болота, и что им, возможно, в течение многих дней не приведётся увидеть солнечного света.

Ллиэн, хранившая молчание с тех самых пор, как они вошли в пещеру, иногда опиралась на руку рыцаря, даже не глядя на него, – может быть, просто чтобы приободриться. Так же как и гномы, привыкшие к своим подземельям, эльфы видели в темноте, и в каменных глубинах их страшила больше всего не она, а полное отсутствие растительности и то ощущение замкнутого пространства, которое они так плохо переносят.

Утеру немного помогала мысль о том, что он может быть полезен Ллиэн или, по крайней мере, облегчить ей это путешествие, но с течением времени он перестал ощущать её присутствие, и мысли его затуманились. Даже Цимми наконец замолчал, и теперь они шли, словно вереница мулов, заботясь лишь о том, чтобы не угодить в одну из многочисленных выбоин под ногами.

Внезапно Утёр вышел из оцепенения, заметив, что Ллиэн, идущая впереди, замерла на месте. Он едва успел остановиться, чтобы не налететь на неё.

Потом Ллиэн обернулась, но её взгляд не остановился на нём, а словно прошёл насквозь. Утёр тоже повернулся, высоко подняв факел, чтобы рассеять темноту в дальних закоулках туннеля. Но в слабо мерцающем свете, который рассеивался уже через несколько туазов, он увидел лишь тёмный провал, похожий на колодец или на раскрытую пасть огромного чудовища, готового вас проглотить.

– Ты что-нибудь слышала? – шёпотом спросил он у Ллиэн.

– Послушай сам…

Утёр прислушался, но вначале не расслышал ничего, кроме потрескивания факела, хриплого дыхания Фрейра, хмыканья Цимми и тонкого звона падающих капель где-то вдалеке.

Но потом до него донеслись и другие звуки.

Отдаваясь глухим эхом, послышался тяжёлый неритмичный топот, словно по подземелью неслось какое-то стадо, но нельзя было сказать наверняка, откуда он раздаётся. Потом к нему прибавилось звериное рычание и лязг оружия, и все усиливающийся грохот волной обрушился на спутников.

– Гоблины! – прошептала Ллиэн.

Она резко сорвала с плеча лук и уже собиралась выхватить из колчана стрелу, но когда Утёр взглянул ей в лицо, то увидел, что оно застыло от ужаса. Колчан был пуст. Должно быть, стрелы высыпались из него во время перехода через подземный поток, и даже Утёр, который шёл следом за Ллиэн, этого не заметил.

– Что такое? – спросил Цимми позади них. – Почему вы остановились?

– Тихо! – прошептал Утёр.

Цимми, ничего не понимая, изумлённо смотрел, как он вытаскивает из ножен меч – осторожно, чтобы металл не зазвенел, а следом за ним и Ллиэн, отбросив бесполезный лук, выхватывает длинный серебряный кинжал, Оркомиэлу – «Поражающий гоблинов». Теперь и Цимми услышал приближение гоблинов (гномы не отличаются особо тонким слухом, это всем известно, но гоблины мчались быстро, и их топот все громче отдавался под сводами подземелья).

– Пусти меня! – прошептал он, пытаясь отодвинуть Утера с дороги.

Но Фрейр схватил его за капюшон зелёного плаща оттащил назад.

– Цимми, ты ранен, – примирительно сказал он. – Лучше тебе не высовываться.

– Да пусти же меня, болван! Я смогу их задержать!

Светловолосый гигант издал смешок, при других обстоятельствах показавшийся бы Цимми оскорбительным. Потом схватил меч двумя руками и встал перед Ллиэн и Утером, полностью загородив собой узкий туннель. Утёр укрепил свой факел в расселине между камнями в нескольких метрах впереди, так, чтобы они могли видеть своих противников, сами оставаясь в темноте. Он ещё успел подумать о том, видят ли гоблины в темноте или им тоже приходится освещать себе дорогу в подземных коридорах. Успел повернуться к Ллиэн и взглянуть на её тонкий профиль окаймлённый густой массой чёрных волос. Встретился с ней глазами и заметил, что её взгляд смягчился и она улыбнулась.

Затем они различили впереди слабый дрожащий свет и мелькание гигантских бесформенных теней, которые быстро приближались. Беспорядочные нагромождения силуэтов, вооружённых саблями и пиками, облачённых в доспехи, шлемы и защищённых тяжёлыми щитами, плясали на стенах в свете факелов, а когда гоблины наконец показались из широкого провала, обрушив со стен грохочущий камнепад, они были ещё более огромными и ужасающими, чем можно было вообразить.

Утёр невольно попятился, когда их увидел.

Гоблинов было примерно с полдюжины. Вокруг них крутились кобольды, возбуждённо повизгивающие, как щенки. Ни один человек не смог бы взглянуть без дрожи отвращения на уродливых монстров, подданных Безымянного Зверя. Тот гоблин, которого они видели в Каб-Баге – хоть и израненный, еле стоявший на ногах и облачённый в лохмотья, – вызвал у них чувство ужаса, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, что они испытывали сейчас при виде целой толпы подобных существ, яростных и вооружённых до зубов. Кожа, поросшая серовато-зелёной шерстью, невероятно длинные конечности, чернёные стальные доспехи и прочные кожаные латы, оружие, судя по всему, немалого веса… Казалось, что они ничуть не устали от быстрого бега – даже не запыхались.

При виде столь малочисленных противников монстры захохотали, обнажая клыки, как у их боевых волков. Окаменев от ужаса, Утёр наблюдал за их приближением. Они были выше и мощнее, чем даже Фрейр, и походили на движущиеся башни. Их головы достигали самых сводов пещеры.

Они побросали свои факелы под ноги, чтобы те не мешали им держать оружие, и довольно зарычали при мысли о том, что им предстоит сразиться всего лишь с эльфийкой, варваром и рыцарем, который едва стоит на ногах и вот-вот выронит меч.

Они уже приготовились броситься вперёд, как вдруг…

– Фелафрекен хаэрдингас, беон маэгенхеард! Феотан! Брегеан!

Высокий голос Ллиэн заставил монстров на мгновение остановиться, и от удивления они далее утратили часть своего боевого пыла. Но им было уже не суждено спастись. Ни Утёр, ни Фрейр, ни даже Цимми, несмотря на свои магические познания, не понимали заклинаний королевы Высоких эльфов. Однако магия рун, жестокая, разрушительная, неодолимая, наполняла их сознание и заставляла тела каменеть. Утёр упал на колени. Ему казалось, что его голова раскалывается, и он глухо застонал, чтобы избавиться от чар.

Фрейр тоже пошатывался и тряс головой, словно пёс, вылезший из воды. Он опустил меч и повернулся боком к гоблину, который уже занёс для удара свою огромную дубину, утыканную гвоздями. Что до Цимми, то он упал на пол пещеры и напрасно старался подняться, помогая себе здоровой рукой и отчаянно моргая, словно внезапно ослеплённый ярким светом

– Что ты сделала? – простонал Утёр, обращаясь к Ллиэн.

Гоблины стояли в нескольких метрах с занесённым оружием в руках, но, казалось, были слабы, как новорождённые, и едва могли удержать свои тяжёлые мечи. Они мелко дрожали, тела их были как тряпичные, и они вряд ли смогли бы даже защищаться.

– Феотан! Хаэль хлистан!

Новый крик Ллиэн вырвал её спутников из оцепенения, и они бросились вперёд.

Утёр одним прыжком вскочил на ноги, с такой силой и ловкостью, которых уже давно в себе не чувствовал. Перед ним стоял огромный гоблин с красными глазами, разинув пасть и исходя слюной от возбуждения. Он держал над головой саблю, словно собираясь разрубить противника пополам, но опускал её так медленно, что Утёр не мог удержаться от смеха. Он вонзил собственный меч прямо в разверстую глотку монстра. Лезвие меча вышибло несколько зубов, рассекло плоть и вышло из затылка гоблина, отчего на рыцаря хлынул поток чёрной крови.

Ллиэн и Фрейр тоже бросились вперёд. Утёр увидел обезглавленное тело гоблина, бесформенной массой рухнувшее на пол, словно огромный срубленный дуб, и различил блеск серебряного кинжала, который, оставив серебристый след в воздухе, разрубил сверху донизу тело ещё одного монстра. Потом он заметил, что его спутники снова зашатались и, застонав, опустились на пол. В то же мгновение Утёр сам ощутил жестокую слабость, которой, судя по всему, были охвачены и они.